Загробная жизнь - А. Фомин

Поразмыслим о последующем времени и жизни грешников на том свете. Если взять к примеру нынешнюю жизнь, то в своем будущем некоторую отраду находят себе иногда и самые злосчастные люди.

Вот, например, иному назначено пробыть в каторге тысячу дней. Если он проведет только первый день, то наверняка знает, что остается ему жить в каторге уже не тысячу дней, а 999: он и говорит про себя, что «сделал шаг вперед». Другой осужден на 10-15 лет каторжной работы. Вяло, тоскливо проходят годы. Но со временем он укрепляется духом и отдает себя ожиданию, начиная отсчитывать в остальных годах своего срока по одному месяцу. Даже тот, кто ссылается на работы бессрочно, до конца своей жизни. И такой человек (кроме того, что смерть когда-либо избавит его от тяжелого состояния) нередко еще питает себя надеждой освободиться. Бывают между бессрочно ссыльными и просто мечтатели. Им нет нужды, что их мечты несбыточны. Но они знали в судьбе своих товарищей случаи неожиданного освобождения от работ, и вот мечтают о собственной свободе, и мечтой этой услаждают себя.

Но для вечно осужденного грешника не останется никаких надежд. Выхода из ада ни для кого не будет: это будет как море без пристани. «Непроходим дебрь и неизмерима пропасть…; не будет выхода заключенному, непроходима темничная стена…; оковы не снимаемы». Пусть бы кто сказал безбожнику, горящему в огне: «ты будешь мучиться еще тысячу лет»; или пусть бы было объявлено: «тебе остается мучиться еще пять тысяч лет». Он и стал бы ожидать окончания этих сроков. Но только, к сожалению, никто другой  не пообещает ничего, ни сам грешник не сможет предаться какой-либо отрадной мечте или безотчетному ожиданию лучшего времени. Напротив, его сознанию ясно будет представляться одна мучительная вечность. Они сто раз пожелают умереть, но не дождутся смерти. В нынешней жизни иногда говорят о человеке, для которого со смертью прекратилась долговременная его болезнь или иные долговременные страдания: «помучился свой век; не будет более, несчастный, мучиться!» Но в будущем свете глаза грешника, полные слез, никогда не закроются; стоны его никогда не затихнут там; и могила более не ждет его. В этом отношении он будет подобен человеку, которого постигла бессонница, который – сколько ни старается заснуть – далек ото сна, и оттого весь расстроен. Наконец, состояние грешника будет не жизнь, но и не смерть, понимаемая в смысле отделения души от тела. Это будет вечное умирание, или, как говорится в Апокалипсисе, смерть вторая.

Итак, в прошедшем времени отверженные грешники найдут одно мучительное сожаление, в настоящем – одно мучительное страдание, а в представлении себе будущего времени – одни ужасы. Оттого они будут проклинать день своего рождения и самих себя. Отчаяние, страшная болезнь души и в этой жизни, будет болезнью их нескончаемой. Одни в отчаянии будут скрежетать зубами, а другие – непрерывно плакать. Ни откуда не будет им сострадания. Не помогут им дьявол и прочие злые духи, волю которых они выполняли здесь, и с которыми иные, как, например, волшебники, находились в самом близком общении. Злые духи и сами будут крепко связаны, сами будут гораздо в большем унынии и отчаянии сравнительно с настоящим временем. Даже нельзя допустить и того, чтобы дьявол стал выражать такое же злорадство в отношении к грешникам, какое выражает он теперь, когда видит чье-либо страдание или чью-либо погибель по душе. Злая радость есть частью усладительное чувство, как и всякий грех в этой жизни доставляет грешнику сладость, хоть и временную, хоть иногда на одну минуту. Но в будущей жизни грешники будут пить не сладкую чашу, а одну только горесть от своих грехов.

Узники! Вас ужасает картина вечной участи грешника? Ужасает она и меня. Но не подумайте  и о настоящем моем собеседовании, будто в нем допущены преувеличения. Нет, мы всегда  скажем об адских мучениях меньше, чем должны сказать.  Весь ужас их для нашей мысли и языка теперь не доступен. И я ничего не сказал бы вам об аде, если бы он действительно не существовал.

В чувстве величайшего страха от вечной муки, о которой следуют мои собеседования к вам, может быть, вы приходили к такой мысли: «как же столь ужасные,  и вместе с тем бесконечные мучения, будет терпеть грешник за кратковременный грех»? По поводу этого предложу вам новые христианские размышления.

Когда убийца лишил жизни нескольких человек, нет, конечно, никакого сравнения одного часа, с теми тысячами лет, в продолжение которых он будет мучиться за свое преступление. Но какое же сравнение и человека с Богом? Не бесконечно ли человек менее и ниже Бога? И, между тем, не каждый ли день грешник оскорбляет Бога своими грехами? Притом, Господь Бог есть наш Творец, Благодетель, Питатель и Спаситель: Он Сам приходил на землю, чтобы, сделавшись человеком, пострадать за наши грехи и теперь предлагает нам, как небесную пищу, Свое Тело и Кровь. Кто тысячу раз и упорнейшим образом гневит Его, может ли Он того не удалить от Себя на вечное время? А удаление от Него и будет уже составлять для грешника ад.

Затем каждый из грешников подвергнется вечной муке не за один какой-либо страшный грех, или не за один день, который он прожил в высшей степени нечестиво, нет! Между страстями бывает своего рода связь. При одной главной, или господствующей страсти человек соединяет в себе несколько и других сродных с ней страстей. Таким образом, осужденный грешник будет мучиться в аду за всю свою жизнь, которую провел в пороках и нераскаянности: «каждый день пиршествовал» - сказано о сластолюбивом богаче.

Правда, и целая жизнь грешника в сравнении с вечностью не перестает быть временным греховным наслаждением. Но вместе с тем, нужно признать справедливым и то, что нераскаянный грешник тоже грешил бы вечно, если бы не был остановлен на пути греха. Некоторые хотят видеть уничтожение в нем греха, и затем сокращение самих мучений его за грешность, в следующих словах апостола Павла: «Ибо Ему (Иисусу Христу) надлежит царствовать, доколе низложит всех врагов под ноги Свои». Под врагами здесь, без сомнения, подразумеваются вместе с дьяволом и грешники. Но покорятся все эти враги Иисусу Христу (между прочим, оставят в числе прочих своих злых дел и это: соблазнять и угнетать стадо Христово) не по доброй своей воле, а невольно. Здесь мы видим только вечный арест преступника, который, будучи связан, уже не может более совершать убийств и прочих преступлений. Между тем, силой удержанные от злых дел, как дьявол, так и люди-грешники, внутренне еще не оставят своей греховности. Так, например, гордец и в той жизни будет гордиться. По-видимому, нечем ему будет там гордиться: не будет с ним там богатства, отнята будет у него власть, без употребления останутся его ученость и красноречие. Но он будет гордиться сам по себе, т.е. будет по-прежнему питать в душе ложное понятие о самом себе. Осмотритесь около себя – нет ли между вами гордых? Казалось бы, как преступнику, осужденному и наказанному, гордиться? Между тем, в числе вас именно есть так высоко думающие о себе, что они и презрительно смотрят на простолюдинов, хоть сами происходят из той же среды. Обратите также внимание на привычки в возрасте людей престарелых: как многие старые люди бывают упорны в ложных своих взглядах и худых привычках! Как трудно переубедить их и заставить делать иначе, чем они привыкли делать, хотя бы их действия и были очевидно ошибочны! Подобное-то упорство и подобную-то нераскаянность покажут и все грешники в аду, и, следовательно, грехи их, за которые они будут вечно мучиться, также в некотором смысле будут вечны.

Мало этого. На том свете грешники снова войдут во враждебное отношение к Богу. Каким образом? В силу страстей своих. Бог отнимет у них предметы для удовлетворения их страстей, например, у сребролюбца – деньги, у человека ученого, который занимался только науками и не веровал ни во что духовное и Божье, - его книги и другие принадлежности его ученых занятий. Человек, преданный страсти и насильственно сдерживаемый от нее, беспокоится, гневается и ожесточается против других, это видим и теперь. Заключите вы в темную комнату на несколько дней человека рассеянного или сильно развившего в себе плотскую страсть. Давайте этому человеку пищи лишь столько, сколько нужно для поддержания его сил. Запретите ему при этом молиться и вспоминать о Боге. Думаете ли вы, что этот человек успокоится от своей страсти? Нет, страсть не перестанет тревожить его. Или возьмите в пример человека нетрезвого: разве нетрезвый человек любит тех, которые сдерживают его от порока? Наконец, обратите внимание в своей среде на тех, которые несколько раз были наказываемы. Не еще ли более эти наказанные (хоть и не все) ожесточаются от наказания при всем сознании своей вины? Фараон не в большее ли ожесточение приходил, когда Бог посещал его казнями? Подобно всем этим примерам и грешники в той жизни будут скучать по своим страстям, а затем будут питать ненависть к Богу и ожесточаться против Бога, который своим правосудием и властью свяжет их. После этого рассудите может ли быть конец их удалению от лица Божьего?