Приключения французского разведчика в годы первой мировой войны - Люсьен Лаказ

Еще неспособный в любой строевой службе, я поступил на Службу авиационной промышленности и был назначен контролером на завод «Делоне», который выпускал тогда новые двигатели для самолетов. Однажды, получив увольнительную, я садился в поезд на Рамбуйе, и заметил на вокзале красивую, довольно элегантную женщину, которая поднялась в мое купе. Я не имею обыкновения, как ты знаешь, пренебрегать возможностью пофлиртовать с женщиной. Эта не показалась мне бесчувственной и холодной; она назначила мне свидание на следующую неделю и вскоре, увенчала усилия огня моей страсти, как говорили наши отцы. Но мне показалось, что она больше интересуется авиацией, чем мной и от досады я решил держать ухо востро. В следующий раз она повела разговор о новых двигателях, и я заметил, что она очень хорошо знала этот предмет; мои подозрения обретали форму; я заметил впрочем, что она называла новое имя каждый раз, когда я увозил ее в отель. Предупрежденный о таких случаях мне ничего не оставалось делать, кроме как сообщить о ней в Военное министерство, где я был принят капитаном Бернаром, из Второго Бюро. Это был, очевидно, офицер запаса. Он послал меня в службу контрразведки. Там я попал на майора Л. Тебе никогда не приходилось иметь с ним дело? Странный персонаж! Вместо того чтобы меня выслушать, он не дал мне и слова вставить. Его словесный поток не иссякал; он говорил, говорил, как будто знал меня всегда. Шпионы, он с ними расправился; немецкая разведка, ее он всю взял в охапку, задушил, повалил на землю!

Результат моего посещения оказался неожиданным. Через некоторое время я заметил, что за мной следили, в то время как, женщина, очевидно предупрежденная о том, что я о ней сообщил, исчезла и больше никогда не попадалась мне на пути.

Это происходило в начале сентября 1917 года, и я не ожидал больше ничего от Второго бюро, когда вдруг меня вызвал капитан Бернар.

— Вы переведены, — сказал он мне, — в Разведывательную службу. Таким образом, вы больше не служите в авиации.

— Разведывательный отдел! Ах! Нет! Только не это! Впрочем, я непригоден к службе.

— Да, — ответил Бернар, — но вы не еще комиссованы, как мне известно. Значит, вы еще военный и обязаны подчиниться. Затем он воздействовал на мои чувства, говорил мне о Рауле, погибшем на службе Второго бюро, и что я, служа в разведке, имел бы честь как бы заменить его. Он читал мои послужные списки и точно знал, что я, будучи курсантом летной школы в По, восстал против некоторых злоупотреблений командира.

— Вы, как я вижу, человек горячий и немного раздражительный. Итак, этот род службы вам чудесно подходит, так как вы там будете, лучше, чем где бы то ни было, сами себе хозяином. Мы это устроим так. Я вам дам аванс наличными, чтобы вы пошили себе у портного хороший костюм, так как вы, естественно, будете ходить в штатском. Устройтесь все так, чтобы уехать через неделю. А до тех пор вы будете каждый день приходить на инструктаж к майору З…

На следующий день, больше из любопытства, я отправился к этому майору, возглавлявшему шпионскую школу. Это был немецкий «агреже», внештатный профессор, и, по моему мнению, он зря старался ради жалких результатов. Потому что ловкость и смекалка должны быть у разведчика в крови, а если их нет, то никакая школа этому не научит. Я посетил на эти курсы всего три раза.

В первый день: введение в немецкую армию — но я знал ее куда лучше профессора.

Второй день — теория симпатических чернил. Одни из них проявляются при нагревании, для других требуются специальные реактивы. Вывод: абсолютно безопасных невидимых чернил не существует, потому что все они уже известны. Немцы утверждают, что у них есть что-то совершенно новое, а одна из союзнических служб заявила, что они больше не обременяют себя флаконами с жидкостями, всегда вызывающими подозрения. Они разработали носки, галстуки, платки, пропитанные определенными веществами, которые растворяются в воде и образуют невидимые чернила, пригодные к немедленному использованию. Достаточно окунуть обработанный предмет в тазик или в раковину, как будто для стирки.

— Ну, а на третий день? — спросил я Ги.

— Я уже точно не помню. Но, в общем, все свелось к пяти советам, полным глубочайшей мудрости:

1. Нужно точно знать, что делает и что готовит противник во всех областях его активности.

2. Полученные сведения нужно передавать любой ценой.

3. Нужно, по возможности, не попадаться, потому что это может обойтись дорого.

4. Это так называемая система Д. Общих правил не существует, каждый поступает по-своему.

5. Остерегайтесь женщин!

Нагрузившись всем этим, я поехал в Лозанну вместе с капитаном Бернаром, высоким и полным весельчаком, живот которого трясся при каждом приступе смеха, а смеялся он часто. Было видно, что он любил шутки, более или менее смешные, и обожал веселиться. Кроме этого, он любил хорошо поесть и выпить, классический тип жизнелюба; великодушно протягивающего руку дружбы; с симпатичной прямотой характера, но в то же время, это был человек хитрый, изворотливый, скрытный и расчетливый, самый настоящий притворщик! В Париже у него была фабрика, производившая туалетные принадлежности: мыло, косметику, парфюмерию. Чтобы избежать таможенных пошлин его фирма основала в аннексированной Лотарингии филиал, производивший эти товары для Германии. После объявления войны этот филиал был, конечно, секвестрирован немецкими властями, но продолжал работать как прежде. Сам Бернар, казалось, был в неплохих отношениях с оккупантами, которые располагали в Эльзасе и Лотарингии непреодолимо соблазнительной приманкой: охотой. Французы могли получить разрешение на охоту, только доказав свою благонадежность, и лишь на условиях, которые устанавливали владельцы больших охотничьих угодий, в подавляющем большинстве — немцы. Бернар сам рассказывал мне, что часто гостил у одного прусского барона, не помню уже, как его звали, выезжая на охоту на прекрасной ирландской верховой лошади-полукровке, которую ему в июне 1914 года подарил полковник немецкого кавалерийского полка, дислоцированного в Агено.

Я, конечно, узнавал все эти детали лишь намного позже и после многочисленных попоек.

В Швейцарии я должен был стать официальным представителем фирмы «Бернар и Компания» и привезти туда всю коллекцию образцов ее косметических товаров. Были ли они неходовым товаром, или цена слишком высокой? А может быть, я просто не знал, как за это взяться? Факт состоит в том, что я так ничего и не продал. Что касается моей работы в качестве секретного агента, ты можешь понять это лучше, чем кто-либо другой. Было лишь несколько дней, которые не принесли результата. Но для этого требовались большие усилия и много денег. Однако когда мой аванс был исчерпан, Бернар оставил меня без единого су, а у меня не было ни жалования, ни какого-либо другого дохода. Я прекрасно понимал, в чем тут дело, потому что однажды он мне сказал, что я шлю много докладов, вместо того, чтобы заниматься торговлей. Он даже набрался храбрости и написал мне открытым текстом: «Помните, что вы находитесь в Швейцарии, нейтральной стране, чтобы продавать мои товары, а не заниматься вопросами военными или политическими. У вас хорошее место, вы должны торговать. Меня удивляет, что вы, получив целую коллекцию образцов, до сих пор не направили мне ни одного заказа».