Месть Крестного отца - Марк Вайнгартнер

— Ты просто кладезь полезной информации, — отметил Джерачи и постучал по сложенной «Нью-Йорк тайме» на столе. — Если будем часто вместе обедать, я прекращу подписку.

— Думаю, так и случится, — сказал Лукаделло. — Нам предстоит еще парочка совместных обедов.

Подали игуану. Джо понравился соус, но быстро надоело возиться с мелкими косточками.

— Далее, — продолжил Лукаделло, отставив недоеденное блюдо, — если тебе вдруг ни с того ни с сего захочется уехать отсюда, мы выследим тебя снова, и я опять буду выполнять приказы. Лично удостоверюсь, где ты находишься, или это сделает мой коллега, а затем твое местоположение в нужный момент будет передано мистеру Корлеоне.

— Говоришь, тебе не хочется, чтобы Майкл убил меня.

— Я говорю, что следую распоряжениям.

— И сам не собираешься ни убивать меня, ни подставлять под пули.

— Разве можно предсказать будущее?

— Просто заставишь меня бегать, а их — бегать за мной. И как долго это может продолжаться?

— Мой тебе совет. — Теперь Лукаделло постучал по сложенной газете. — Если ты так зациклен на будущем, купи другую газету. С гороскопами. Я тоже мог бы задать тебе этот вопрос. Как долго ты собираешься валять дурака, слушать пластинки и убивать мальчишек вдвое младше себя? Сколько времени будешь вынашивать план, как разрешить свою безвыходную ситуацию? Попробуй угадать, насколько важно будет это дело для моего начальства, если разразится мировой кризис, которого не миновать. Или скажи мне, сколько средних полевых агентов останутся таковыми, если умные люди дадут понять, что в скором будущем можно пересесть за стол. Я ведь не задаю такие вопросы, потому что приехал сюда не будущее обсуждать. Это, — Джо постучал по стеклянному глазу, — не магический кристалл.

Джерачи ткнул вилкой в игуану Джо и поднял бровь:

— Доедать будешь?

Лукаделло подвинул к нему тарелку.

— У меня еще два вопроса. — Ник достал изо рта хребет игуаны. Руки едва заметно тряслись. — Тебя никто не просит глядеть в магический кристалл. Во-первых, почему бы тебе не избавиться от меня, подстроив самоубийство, или не прислать киллера, а самому исчезнуть. Ведь опыт в таких вещах имеется. И во-вторых…

— Почему я тебе все это рассказываю, так?

Джерачи пожал плечами и потянулся за тортильей.

— Хочу, чтобы ты мне доверял, — ответил Лукаделло, откинувшись на спинку стула. — А ты не доверяешь. Был бы дураком, если б доверял. Мы хорошо поработали, готовя ребят в Нью-Джерси, а ты даже моего имени не знаешь. Не в курсе, по-прежнему ли я предан организации. Для тебя я просто сумасшедший одноглазый наемник с психопатическими наклонностями. Это не так. Не считая глаза. Я откровенен с тобой потому, что правда и искренность помогают установить доверие. Если смогу зародить хоть зернышко доверия, оно вырастет как снежный ком. Ты вооружаешься полученными сведениями, видишь, что я не обманываю, и поступаешь соответственно. Чем чаще ты принимаешь мои слова на веру, тем более предсказуема твоя реакция. Это мне и нужно. К тому же у меня нет причин скрывать что-либо от тебя. Многие полагают, ты покойник или вскоре им станешь, от собственной руки или от чужой. Никто и предположить не посмеет, что ты способен сотрудничать с правительством или предъявлять обвинения этим парням, — сказал Джо, стуча по газете.

Джерачи выплюнул пару косточек игуаны на салфетку и махнул официанту, чтобы принес еще пива.

— Мне любопытен другой твой вопрос, — отметил Лукаделло. — Он много говорит об образе твоего мышления. Вот тут мы с тобой разные. У нас обоих есть кодекс, но твой — неписан, а мой — законы страны. Я не собираюсь убивать тебя по простой причине. Это противозаконно. Я не преступник. Странно, что ты не способен понять этого, Ник. Я ведь положительный герой. Из добропорядочных граждан. Мы бреемся, любим Бога, спокойно спим ночью, и все девушки наши. — Он рассмеялся. — Весьма кстати, если та ящерица и правда афродизиак.

— Удачи, — сказал Джерачи. — В городе полно красоток. Время покажет, захотят ли они трахаться с одноглазым парнем в дешевом костюме.

Лукаделло бросил деньги на стол — правила запрещали Джерачи оплачивать счет, — поднялся и наклонился к уху Ника.

— Не мни себя Богом, — сказал Лукаделло. — Одурачишь меня однажды, мне будет ой как стыдно. Надуешь второй раз, vaffanculo.[23] Отымею в задницу.

— Я знаю выражение, paisan, — кивнул Джерачи.

Вскоре по приезде в Новый Орлеан Ник встретился с Карло Трамонти, единственный раз, в просторных охотничьих угодьях дона на западе Нового Орлеана. Малыш Аги, связной для Джерачи, привез его в желтом «Кадиллаке» с приподнятыми педалями газа и тормоза, чтобы он мог дотянуться до них.

Аги и Ник расположились на металлических стульях снаружи ветхого довоенного особняка, на вертеле поджаривался дикий кабан, которого подстрелил сам Карло Трамонти. Всадил столько пуль, что понадобилась упаковочная проволока, чтобы туша не развалилась на части. Особняк остался от сахарной плантации и долго пустовал, пока Карло не купил его. Кит следил за мясом. Говорил в основном Аги. Их брат Джо установил мольберт и рисовал картину: на переднем плане кабан, за ним дом, ни души, бушует гроза, что не соответствовало действительности. Карло постоянно вставал полить тушу жиром или вколоть под кожу гигантскую иглу. Маринады и специи были семейной тайной.

Вдалеке не прекращались выстрелы.

— Учебная стрельба, — сказал Аги.

— Разве стреляют не из ружья? — спросил Джерачи.

— У нас тут полигон. Он дальше, чем кажется. Не беспокойтесь. Кофе?

— С цикорием?

Карло ухмыльнулся.

— Это тоже семейная тайна, — объяснил Аги, наливая. — Сами варим. Мы импортируем кофе. Его обжаривают неподалеку от того места, где вы остановились.

— За что глубоко вам благодарен. — Ник поднял кружку произнести тост. — За дом и этот прекрасный кофе.

— И вам спасибо, — произнес Джо, оторвав взгляд от холста.

Ник недавно решил простую проблему: вдоль автострады появились торговые и музыкальные автоматы.

— Рад быть полезным, — сказал Джерачи.

Все раскурили сигары. Джо и Карло бросили свои занятия и присели рядом.

— Мы только хотим прояснить некоторые вещи, — начал Аги, — чтобы потом не возникло недопонимания. Самое важное — убежище. Мы вам его предоставляем. Редко кто удостаивается такой чести. Не помню, когда это было последний раз. Обещаем, во время вашего пребывания мы не пустим сюда никого, в частности ваших друзей из Нью-Йорка. Без предупреждения они тут не появятся, да и с предупреждением тоже, если не захотят проявить верх неуважения. Что касается ваших курьеров и контактов, мы обсудили этот вопрос и не возражаем.

— Спасибо, — поблагодарил Джерачи. Момо Бароне и Рензо Сакрипанте нашли надежных людей для связи.

— Вам следует сообщать нам о предстоящем визите за три дня, — продолжил Аги, — и я поручу кому-нибудь встретить курьеров в городе и не отходить от них ни на шаг. Пойдете справлять нужду — наши люди будут стоять рядом. Если у вас есть секреты, ничего не поделаешь. Эти люди надежные, не волнуйтесь. Возможно, вам это не нравится, но так должно быть. Есть вопросы?

Ник покачал головой.

Карло Трамонти положил руку Нику на плечо, сжал, как отец, восхищаясь мускулами внука.

— Вижу, ты хороший малый, — улыбнулся он. — Может, станем друзьями. Пока мы просто люди с общими интересами. Нам надо расплатиться за неуважение, оказанное Майклом Корлеоне. У меня не возникло бы проблем с правительством, если бы президентом был Крошка Пейтон, как задумала природа. Мы проглотили это. Не твоя забота, что мы не поделили с господином Корлеоне. И от тебя ничего не требуется. Не следует проявлять любопытство. Тебе нужно знать только одно: я сотрудничал с Вито Корлеоне, проворачивал некоторые дела, и ты, мистер Ник, мыслишь в том же русле. Мы были бы рады с тобой работать. Ручаемся поддержать и выдвинуть на место главы семьи, если, упаси бог, что-нибудь случится с мистером Корлеоне. Попади он в беду, кто еще сможет взять бразды правления? Больше некому. Ты прошествуешь по улицам Бруклина героем. Два условия, и они не обсуждаются. За пределами Луизианы ни слова о том, что ты здесь увидишь. Пока ты здесь, выполнишь кое-какую работу. Простые вещи, приносящие доход, в том же ключе, как когда ты помогал моему брату. Для человека твоего таланта сущий пустяк.

Ник согласился на все.

Обнялся с каждым из братьев Трамонти. Чтобы отпраздновать соглашение, отрезали лакомые куски свинины и принялись уплетать. Кровавый сок стекал на угли и шипел, туша продолжала вертеться на шампуре.

Затем Аги с Ником сели в катер с огромным пропеллером сзади. В костюмах они смешно выглядели друг рядом с другом: две крайности, словно демонстрировавшие, какого роста может достигнуть итало-американец.