Салон мадам Кассандры, или Дневники начинающей ведьмы - Юлия Перевозчикова

– Саша, – спросила она, глядя на меня фамильными папиными глазами, – Саша, что-то случилось? Почему ты такая потерянная?

– Разве? Что, так заметно?

Тетя кивнула. Глянула с прищуром:

– Влюбилась?

Я растерянно улыбнулась:

– Угу.

– И что? Хотя зачем я спрашиваю, старая дура! Было бы все хорошо, ты бы на дачу не приехала и книжки писать не стала! Ладно, девочка моя, наплюй! Ты У нас умница и красавица, у тебя все будет хорошо. Он еще пожалеет! Спи, моя деточка, утро вечера мудренее, сама знаешь.

И тетя Люся ушла, поцеловав меня на ночь, как маленькую, а я еще немного поплакала в подушку и заснула.

И потянулись идиллические дни на даче. Конец лета оказался теплым, вода Оредежа не остывала за ночь, и мы с папой и мамой каждый день ходили купаться. Удивительно, но на даче мне почти не хотелось спать. Я вставала раньше всех и садилась работать. Потом просыпался отец, и мы ехали на велосипедах на реку окунуться. Завтрак – и опять работа. Позже всех просыпалась мама и, отогнав меня от ноутбука, садилась редактировать старое и просматривать новое, а я снова прыгала на велосипед и ехала на пляж думать и загорать. После позднего обеда где-то около часа я спала – и опять за компьютер. Иногда по вечерам я зачитывала уже готовые куски. Меня слушали, обсуждали, «как большую», но в основном хвалили и подбадривали. Несколько раз мы с отцом сходили на рыбалку, однажды даже пришли с добычей, из которой тетушка приготовила обед и ужин. Я как губка впитывала уют, заботу, родительскую любовь, и мне хотелось, чтобы этот отпущенный мне кусочек лета длился и длился. Видимо, желание оказалось настолько сильным, что произошло маленькое чудо: позвонила Александра Петровна и сообщила, что на работу нужно выходить на неделю позже, потому что соседи сверху залили часть помещений, когда устанавливали новые батареи. Сейчас в салоне ремонт, поэтому я могу отдохнуть лишнюю неделю. Она ждет меня на работу где-то 28 августа, но просила предварительно позвонить, мало ли что. Я обрадовалась несказанно, потому что родители тоже собирались в город не раньше 28-го и я могла еще немного насладиться своим «вторым детством».

Только без бабушки. Но этого не поправишь. Пару раз звонил Глеб, один раз я даже взяла трубку. Он поинтересовался, не нужен ли мне тренажер для отработки моих «тайских» навыков? Если да, то он готов предоставить себя, любимого, для дальнейших экспериментов. На что я глазом не моргнув соврала – и рада бы попрактиковаться, но в данный момент отдыхаю с родителями в Тверской губернии – и предложила перенести тренировки на осень.

– А кто твои родители? – поинтересовался дотошный Глеб.

– Преподаватели, – уклончиво ответила я.

– Учителя?

– Нет. Преподаватели.

– Чего и где?

– Словесности и истории в гуманитарном вузе.

– Так ты девочка из хорошей семьи! Приятно! Когда приедешь-то? – поинтересовался Глеб.

– Числа тридцатого, скорее всего. Как отец решит.

– Вы на машине?

– Да, так удобнее.

– Позвони мне, когда будешь в городе. Скучаю. Пока.

И Глеб быстро повесил трубку. Кажется, я зацепила его, может быть, тем, что ему не удалось зацепить меня. Вариант. Не стоит отказываться. С этим человеком можно позволить себе такую роскошь – получать удовольствие и не любить. А если надоест… Он не утруждает себя состраданием к женщинам, значит, и я могу его не жалеть. Почему нет? Осенью появится Аристарх, а у меня нет ни одного страховочного варианта. Пусть будет Глеб. Как-то же надо защититься. Катерина пропала. Один раз проявилась коротким звонком в ночи: «Ты где, Сашка?» Я ответила, что на даче. «А, – протянула она, – тогда понятно, ну ладно, пока», – и отключилась, видимо, хотела зайти перекусить, а меня не оказалось дома. И все, ни тебе спасибо, ни рассказать, как дела. Я помнила бабушкины нравоучения о том, что не стоит обижаться на эгоизм талантливых людей, но… обидно, черт возьми!

Как все хорошее, дачное время подходило к концу. Уже зарядили дожди, и мы всей семьей несколько раз сходили за грибами. Обрел форму и близился к концу «Дневник начинающей ведьмы», который издатель ждал от меня в конце сентября. Подходила к концу моя «бонусная» неделя отпуска. Надо же! Я даже и не думала, что уложусь, а вот ведь получилось! Вот что значит трудолюбие и настойчивая родительская помощь. Всего-то и надо работать каждый день и не отвлекаться на светскую жизнь. Единственное, что меня не устраивало в написанном, – совершенно «проваливалась» любовная линия. Романтическая жизнь моей лирической героини была какой-то невнятной. Как у меня сейчас. Я же все-таки пишу с натуры. Со своей непутевой натуры. А что я могла придумать? «Хороший» герой исчез, с «плохим» тему развивать не хотелось. Лучше маркиза да Сада все равно ничего не напишу. В голову не заглядывала даже самая завалященькая идейка. Развести ведро розового киселя, как в дамских романах, мне не позволял вкус, привитый родителями и хорошей литературой еще в детстве. А жизнь все никак не подкидывала чудес в виде счастливой развязки отношений с Аристархом. Чудес в моей жизни пока не предвиделось.

А вот сюрприз все-таки случился. Как-то поутру, когда я вовсю стучала по клавишам, слушая, как тетушка внизу погромыхивает кастрюлями, позвонила Катерина.

– Привет, Сашка! А ты где? Все еще на даче?

– Да. А что? Покормить некому?

– Не хами. Ты когда в город?

– Через три дня. Приеду вместе с родителями.

– Так, понятно. Ну, жди меня тогда. Где твоя дача, я помню, скоро приеду. Если начну блуждать – перезвоню.

Вот это новости! Чего это она ко мне собралась? Устала от грязного и пыльного мегаполиса? Так три дня шли дожди, посвежело. Солнышко только со вчерашнего дня радует, прорываясь сквозь облака и раскрашивая небо сочными августовскими радугами.

Катерина заявилась к обеду. И не одна. У калитки загудела знакомая машина Андрея. Залаял Ромка.

Я вышла на балкончик. Мне было прекрасно видно, как Катька и Андрей вытаскивают из машины какие-то вместительные сумки. Пожить они, что ли, у нас на даче собрались? Не дай бог! Только вошла в рабочий ритм, а тут эта сумасшедшая парочка! Я в первый раз была не рада Катерине. А может, я еще злилась на нее? Катька заметила меня и заорала как оглашенная:

– Сашка! Спускайся! Я приехала к вам жарить шашлыки и устраивать прощальный ужин! Я лечу в Париж. На полтора года! По контракту!

– Когда?

– Завтра. Я приехала за тобой, хочу, чтобы ты меня проводила.

– А мама? Твоя мама?

– Нет. Я с ней дома попрощаюсь. Она будет в аэропорту рыдать так, как будто я в Магадан улетаю, тюремные робы шить. Что ты там стоишь? Спускайся!

Так вот в чем дело! Мое сердце упало и покрылось пупырышками от холода и одиночества. Вот почему она таилась! Все-таки Париж. На целых полтора года! Какая удача! Какая жалость! А как же я? Как же я без нее? Я спустилась вниз. Через полчаса суматохи и неразберихи мы, наконец, сидели с Катькой и следили за костром, чтобы не прозевать угли, а папа с Андреем собирали мангал под шашлыки. Мясо Катька купила уже замаринованным в каком-то, по ее мнению, проверенном месте. Тетя Люся и мама деликатно удалились резать помидоры. Катька привезла им подарки. Маме она сшила длинное платье из голубого шелка с росписью в виде тонкого цветочного орнамента из незабудок, а тете Люсе яркий блузон. Темные маки на алом поле. Куда тетушка будет в нем ходить – неясно. Но выглядела она в этом наряде невероятно молодо. Лет десять улетело, как ласточки с проводов.