Не ведая страха - Дэн Абнетт

— Он сказал, что Гор… — начинает Гейдж.

— Я знаю, что он сказал, — отвечает Жиллиман.

— Он сказал, что прочие уже мертвы. На Исстване, — настаивает Гейдж. — Манус. Вулкан. Коракс.

— Если это правда, — говорит Эмпион, — то это трагедия, в которую невозможно поверить.

— Трое сыновей. Три примарха, ужасающая потеря, — соглашается Жиллиман. — Четыре, если считать Лоргара. Пять, если то, что он говорил о Горе, правда. И, как он сказал, обратились и другие…

Жиллиман делает глубокий вдох.

— Я буду чрезвычайно скорбить о Кораксе и Вулкане. Мануса мне будет не хватать больше, чем кого бы то ни было.

Гейдж знает, что имеет в виду его примарх. Во всех тактических моделях Жиллиман проявляет особенное расположение к некоторым из своих братьев. Он говорит о них, как о немногих бесстрашных, тех, на кого он в наибольшей степени может рассчитывать, чтоб сделать то, ради чего они были созданы. Один — Дорн и его Легион. Другой — раздражительный спорщик Русс. Третий — Сангвиний. Жиллиман чрезвычайно восхищается Ханом, однако Белые Шрамы непредсказуемы и ненадежны. Четвертым из немногих бесстрашных всегда был Феррус Манус со своими Железными Руками. Жиллиман постоянно утверждал, что вместе с одним из этой ключевой четверки — Дорном, Руссом, Манусом или Сангвинием — он в состоянии выиграть любую войну.Абсолютно. С любым врагом. Даже в чрезвычайной ситуации Ультрадесант мог объединиться с одним из этих четырех союзников и повергнуть любого врага. Такова была основная теория. В сценарии любого судного дня, который встал бы перед Империумом, Жиллиман мог добиться практической победы при условии, что смог бы опереться на одного из этих четверых. И Манус был ключевым среди них. Неумолимый. Непоколебимый. Если он был на твоей стороне, то никогда бы не дрогнул.

И похоже, что теперь его больше нет. Сгинул. Мертв. Брат. Друг. Воин. Лидер. Самый стойкий из союзников Ультрамара.

Жиллиман нарушает мрачное молчание.

— Покажите мне тактические данные. Бой в окрестном пространстве. Кто-то говорил, что с поверхности, наконец, поступил вокс-сигнал?

— Из Лептия Нумина, повелитель, — говорит вокс-мастер.

— Кто это был?

— Капитан Вентан, — произносит Гейдж. — Какое-то время у нас был стабильный сигнал, и мы получали жизненно-важную информацию, однако около часа назад вокс внезапно отключился. Насильственное прерывание.

— Мне нет нужды спрашивать, пытаетесь ли вы восстановить связь? — интересуется Жиллиман.

— Нет, повелитель, — отзывается вокс-мастер.

Жиллиман оборачивается к Эмпиону.

— Соберите все силы, какие у нас есть на борту этого корабля. Истребительные команды. Все тяжелое вооружение, которое мы сможем найти. Забудьте про уровни орденов и рот, просто разделите и сгруппируйте имеющихся у нас людей в подходящие боевые группы. Пусть командиры отрядов покрасят шлемы в красный цвет.

— В красный, сэр? — переспрашивает Эмпион.

— Клорд, у нас нет надежного вокса, поэтому мне нужны простые и постоянные обозначения для цепи командования.

Жиллиман переводит взгляд на Тиеля.

— Кроме того, — произносит он. — Я полагаю, что после сегодняшних стараний Тиеля сейчас самое время, чтобы это перестало быть отметкой о дисциплинарном взыскании.

— Да, сэр, — отзывается Эмпион.

— Мой повелитель! — восклицает капитан корабля Гоммед.

— В чем дело?

— Оружейная сеть, повелитель. Она стреляет.

— По кому?

— По… солнцу.

3

В пасмурном небе над дворцом Лептия Нумина грохочет гром. Начинается обильный дождь. Погодные условия измученной планеты снова бьются в судорогах.

Какое-то мгновение Вентан стоит на месте, позволяя струщемуся ливню смывать с доспеха черный ихор. Он ощущает, как вода бьет по лицу. Он открывает глаза и смотрит, как огнеметные отделения Спарзи выжигают слизь, жирную черную плоть и ядовитые чернильные внутренности, оставшиеся от демона после взрыва. Струи пламени яростно шипят и свистят под дождем.

Он заходит в то, что осталось от атриума дворца. Его ждет Селатон.

— Ты его убил, — замечает сержант.

— Я не согласен с таким определением.

— В таком случае, ты отправил его прочь. Как ты это сделал?

— Удача. Удача наихудшего толка.

Вентан бросает взгляд назад, на разрушенные сады, изорванные стены и оставшийся от ворот щебень.

— Мы не можем оставаться здесь, — произносит он. — Ксир говорил, что приближаются другие силы. Это место было трудно оборонять и раньше. Сделать это снова будет невозможно. Оно никогда не было крепостью.

— Согласен, но что с информационной машиной? — спрашивает Селатон.

— Хороший вопрос.

Вентан замечает, что сержант держит мешок. Он забирает его и заглядывает внутрь.

Тот полон черных кинжалов. Ритуальных ножей. Некоторые из черного металла, некоторые из стекла, некоторые из колотого кремня. Часть рукояток из проволоки, часть из кожи, часть из змеиной шкуры. Селатон собрал их с мертвых воинов братств.

— Ты воспользовался оружием Ксира против демона, — просто говорит Селатон. — С точки зрения теории: эти ножи работают. Их собственное оружие работает.

— Быть может, ты и прав, — произносит Вентан. Он смотрит внутрь мешка. Клинки сверкают и блестят в тени.— Однако боюсь, что эти предметы настолько же опасны и ядовиты, как те чудовища, против которых мы хотим их использовать. Выбрось их, Селатон. Скинь в колодец. Положи в мешок гранату и швырни в ров. Мы не можем начинать пользоваться ими.

— Но…

Вентан смотрит на него.

— Теоретически: вот так это и началось с XVII-м, — говорит он. — Целесообразное использование экзотического оружия, чтобы прогнать неожиданно стойкого нового противника. Странные кинжалы, найденные в какой-то гробнице или храме ксеносов? Какой от них может быть вред? Они режут демоническую плоть. Это оправдывает риск.

На лице Селатона проступает выражение предельного отвращения.

— Я избавлюсь от них, сэр, — говорит он.

Вентан идет к стековому залу. Он проходит мимо помещений, где Сиданс наблюдает, как магосы пытаются восстановить вокс-связь.

— Славный бой, — произносит Сиданс, сжимая его руку.

— На этот раз я был тринадцатым эльдаром, — отзывается Вентан, — но второй такой передышки мы не получим. Вокс готов?

— Они работают над этим. Информационный канал все еще активен. Сервер хочет тебя видеть.

— Хорошо. А я хочу видеть ее.

Вентан входит в стековый зал. Таурен отключилась от трещащей информационной машины. Одна из ее магосов, Улдорт, заняла ее место на канале ММИ, чтобы вести обработку.

— Капитан, — произносит Таурен.

— Сервер.

— Эта информационная машина недостаточно мощна, чтобы взять сеть под контроль, — без обиняков говорит она. — Более того, она недостаточно мощна, чтобы управлять сетью.

— Вот, значит, как? — произносит Вентан. Теперь наш вклад состоит в том, чтобы… подбирать и поставлять данные для флота, пока нас не уничтожат?

— Такова будет участь Лептия Нумина, — соглашается она. — Впрочем, прошу вас рассматривать этот вклад в общем контексте. Это единственная информационная машина лоялистов, которая работает на Калте. Это не просто жизненно-важный источник данных. Это единственный источник данных.

Она демонстрирует ему дисплеи инфопланшетов.

— Мы создали схему сопротивления по всей поверхности планеты. Оно ослаблено и разрозненно, однако ожесточенно. Разбросанные по сотням точек, все еще активны около тридцати тысяч ваших боевых братьев и двести тысяч воинов Армии и Механикума. При наличии координации они в состоянии достичь большего, чем без нее.

— Этот дворец сможет предоставлять координацию лишь малое время, — говорит Вентан. — Враг приближается.

— Картина не совсем мрачна, капитан. Примерно пятнадцать минут назад я сделала принципиальное открытие.

Воспоминание об откровении вызывает у Таурен улыбку. О нем горьковато-сладко, почти мучительно думать, но в то же время оно воодушевляет. Она нашла подарок Хесста. Нашла, над чем он трудился, когда погиб, и что он спрятал столь тщательно, что оно было бы в безопасности до тех пор, пока она бы не обнаружила его.

— Мой предшественник, — говорит она, — сумел настроить код-убийцу, чтобы бороться с мусорным кодом врага. Он сделал этот шедевр незадолго перед смертью. Это был акт отчаяния и гениальности. Грандиозное и интуитивное произведение кодирования, которое смог бы исполнить лишь Хесст.

— Мы можем использовать его для очистки? — спрашивает Вентан.

— Хесст спрятал код-убийцу в безопасной информационной машине, которую он затем блокировал и изолировал. Эта машина — декларативный когитатор гильдии погрузочных работ в космопорте. Она находится в безопасном бункере в промышленной зоне между космопортом Нумина и аэродромом Ланшира. Она выполняет грузовые операции для обоих портов, а следовательно — ее мощности более чем достаточно, чтобы справиться с объемом данных планетарной оружейной сети. Поскольку это гражданская машина, она не была первоочередной военной целью. Хесст очистил ее при помощи кода-убийцы, а затем запер.