Князь Русской Америки. Д. П. Максутов - Владимир Рокот

ДОХОДЫ, руб.

От пушного промысла От чаяОт других торговых приобретений От приценок

206 682 421 912 20 650 301 029

Итого

972 279

РАСХОДЫ, руб.

На провоз людей и грузов

160 540

Пошлина на чай

210 658

Выдача дивидендов

140 699

Запасной капитал

14 069

В пользу бедных

703

На управление в России

124 573

На управление в колониях

301 019

Итого

952 275

Денежное обращение в колониях практически отсутствовало. Деньги в привычном смысле Ново-Архангельская контора использовала только для расчетов с иностранцами. Хранились деньги в железных ящиках. Во внутреннем обращении серебро и ассигнации заменяли марки — пергаментные, умещавшиеся на ладони прямоугольнички, различавшиеся по цвету в зависимости от достоинства. Да и в России бумажные деньги были разного цвета: пятерки — синенькие, рублевые — желтые, прозванные канарейками. На компанейские марки шел лавтак — кожа ластоногих животных. На марке печатались ее номинал и герб компании, а также номер и подпись директора компании. Все это с графическими изысками повышало защищенность русско-американской валюты. Еще более повышали защищенность марок их неконвертируемость и сравнительно быстрая оборачиваемость внутри колоний. При Д. Максуто-

ве таких марок обращалось в колониях на сумму меньшую 40 тысяч рублей серебром. Марки имели номинал от 1 рубля до 25 рублей, а также 50, 25 и 10 копеек. Ввод в обращение компанейских марок позволял поддерживать относительно независимый от России денежный оборот. Марками платили промышленным, т. е. добытчикам меха. На марки эти промышленные покупали у компании необходимые товары: одежду, продукты питания и прочее. Вот тебе и приценка.

В колониях было несколько утвержденных Главным правлением эмиссий марок. Но даже тех официальных марок не хватало. Поэтому были случаи, когда «деньги» эмитировались некоторыми отделами РАК, в частности в отдаленной конторе Росс и в Кенайской горной экспедиции, которую возглавлял Е.Х. Фурухельм.

Марки не принимались к оплате вне колоний. На иностранных судах, привозивших легальные товары в колонии, денежные знаки торговой компании не имели никакой цены. Это в изрядной мере способствовало предотвращению контрабандной торговли, в первую очередь спиртным. Но это же толкало служащих компании расплачиваться с местным населением за товары и услуги ромом «в противность местным полицейским постановлениям».

В Комитете об устройстве русских американских колоний проблема марок рассматривалась с точки зрения обеспечения стабильности внутреннего положения колоний. Предлагалось восстановить нормальное денежное обращение в Русской Америке. К 60-м гг. позапрошлого века это перестало быть технически затруднительным. Но РАК до конца боролась против предложения правительства учредить в колониях пункты обмена марок на государственные денежные знаки. Нельзя же было вот так росчерком пера лишиться дополнительных доходов. Было в колониях и безналичное обращение. Причитавшееся жалованье оставалось кредитом.

Индейцы вели с русскими совсем сложные расчеты. За свои товары они получали марки, на которые покупали одеяла, бывшие среди них средством обмена и накопления. Красные одеяла ценились выше одеял других цветов в два раза. Самостоятельная торговля пушниной служащими компании была пресечена колониальной администрацией еще в 20-х гг. Начальник князя, Главный правитель И. Фурухельм пробовал запретить торговлю с индейцами вне «колошенского» рынка и платить им марками или деньгами. Но пресечь внутреннюю бытовую контрабанду в колониях так и не удалось. Принцип мировой

^--^

торговли — торговать тем, что имеет хождение на данной территории, — соблюдался русскими и в Америке. Они иногда покупали меха у одних индейцев за морские раковины, которые для этого приобретали у других племен.

Велась в колониях централизованная торговля и на иностранную валюту, особенно с иностранными купцами. Считать могли и в раковинах, и в одеялах, и в гринбаках. Но мыслили русские предприниматели исключительно рублями.

Оклад Главного правителя в то время составлял 12 тысяч рублей в год ассигнациями. Помощник получал на 2—3 тысячи меньше. Учитывая, что на жизнь семьи князя уходило тысячи четыре, мож-йо было отложить что-то на день грядущий. И не обязательно черный. Денежное содержание офицеров на службе РАК много превосходило жалованье офицеров военно-морского флота. Но эти деньги не были бешеными. Морской офицер, посетивший русские колонии в Америке в то время, писал: «...посмотришь на оклады жалованья — цифра огромная, а как переведешь на серебро, так и оказывается так мало, что и смотреть не на что». Курс рубля серебром к рублю ассигнациями был в то время приблизительно 2,7.

Остальные оклады колониального люда были следующими. Опытный шкипер имел жалованье в 5000 рублей, боцман-ветеран до 800 рублей. Врач до 7000 рублей ассигнациями. Священнослужители получали от компании от 700 до 2000 рублей ассигнациями. Содержатель магазина имел законных 2500 рублей. Почти столько составляло жалованье офицера Сибирского линейного батальона. Рабочие, солдаты и матросы за труды получали до 350 рублей, т. е. менее рубля в день ассигнациями в год, и едва сводили концы с концами.

За наем жилья колониальные жители не платили, у значительной части креолов и осевших здесь русских дома были собственные. Некоторым категориям служащих компании полагались бесплатное обеспечение дровами, свечами. Реже компания обеспечивала и продуктами питания. Все в зависимости от должности.

Дорогой была жизнь в колониях, прежде всего, из-за цен на одежду и съестное. Ржаная мука стоила 5 рублей пуд, курица 5—6 рублей, бочонок местных овощей 8 рублей, чай 5—7 рублей за фунт. Следует учесть, что РАК закупала чай в Шанхае всего лишь за 1,5 рубля за фунт. Везде, где только можно, компания выжимала деньги из своих служащих. Но по отдельным продовольственным товарам, в частности по ржаной муке, компания держала «социальную» цену себе в убыток.

Относительно доступными для всех были овощи и рыба. На Аляске, как и на Камчатке, лососевые были основным источником белка для местного населения. Кормление собак вяленой рыбой — юколой и сегодня в аляскинской, чукотской или камчатской глубинке дело обычное. Были годы, когда сельди у Ситки было настолько много, что ее икрой удобряли огороды. Мясо привозилось в колонии в виде солонины в количестве явно недостаточном для полноценного питания. Собственное стадо из пары сотен коров берегли ради молока. Развивать скотоводство было невозможно из-за отсутствия кормов. Дичь, продаваемая индейцами, была доступна только для «старших лиц» колонии. Битых морских животных употребляли в пищу в основном алеуты. Получалось, что минимальный набор продуктов, необходим мый человеку, занимавшему самое низкое положение в колониальной иерархии, стоил более двух третей его жалованья.