Алина в Стране Чудес - Владимир Контровский

Мужчина… Наверно, так выглядел бы каменный утёс, если бы каким-то чудом ожил и обрёл способность ходить на двух ногах. Лицо у него было суровым, с резкими чертами, глубоко посаженными чёрными глазами и волевым подбородком; его левую щёку пересекал старый шрам — настоящий воин, без микроскопа видно. А вот женщина… Было в ней что-то непонятное: она чем-то — то ли гибкостью движений, то ли выражением глаз, — напоминала змею, но змею не опасную, а как бы прирученную, домашнюю. И в руках у женщины было что-то вроде подноса, прикрытого золотистой тканью.

— Кто это? — спросила я таукитянина, не поворачивая головы.

— Князь д'Анакор Отданон, — пояснил Озаботтэс свистящим шёпотом. — Родной брат князя Эрма — ваш дядя, ваше величество.

Опа-на! Так вот каковы мои родственники, значит. Да, если все они похожи на этого парня, то они и верно крутые ребята…

— А это моя типа тётя, да? — уточнила заинтересованная я.

— О, это отдельная и очень интересная история! Я вам расскажу, — зашептал менеджер по невестам и осёкся: мои как бы родственники были уже рядом.

Князь д'Анакор остановился передо мной, и мне стало как-то не очень уютно под его тяжёлым испытующим взглядом. Я беспокойно заёрзала, и тут лицо князя озарилось скупой, но доброй улыбкой.

— Ты внешне мало похожа на Активию, — голос у этого Отданона походил на рокот далёкого камнепада, — хотя, — он замолчал, пристально глядя мне в лицо, — есть, есть в тебе что-то от моей племянницы. Я рад, что хотя бы тень Активии снова будет жить в этом мире — она была отчаянной девчонкой. И поэтому вместе с пожеланиями счастья и любви прими от меня этот подарок.

И с этими словами мой дядя самых честных правил повернулся к своей спутнице и снял золотое покрывало с того, что она держала.

Отпад… На плоском серебряном блюде лежал огромный кристалл горного хрусталя, ощетинившийся многочисленными как бы отростками. Кристалл переливался искрами света, таящимися в его глубине, — завораживает, блин.

— В каждой семье Отданонов есть такой кристалл, — пояснил д'Анакор, — символ чести и чистоты помыслов. Сегодня родилась твоя семья, племянница, и пока этот кристалл цел, ей ничто не угрожает. Храни его, Активиа.

— Возьмите хрусталь, королева Алава, — услышала я негромкий голос Шумву-шаха, — все прочие дары могут подождать — кроме этого, поднесённого вашим родственником.

"Только бы не уронить" — промелькнуло у меня в голове, пока я вылезала из-за стола. Однако всё обошлось: я приняла дар, поблагодарила князя, а затем вездесущий Озаботтэс разместил поднос с кристаллом среди прочих подарков. Я вздохнула с облегчением.

Чета Отданонов села за стол для почётных гостей, вместе с королевскими магами, чисто белые хламиды которых по требованиям ритуала стали голубовато-розовыми. Поток поздравителей пошёл на убыль, гости рассаживались, и я, воспользовавшись передышкой, напомнила Озаботтэсу о его обещании рассказать мне о моей как бы тёте.

— Её зовут Нивея-Хея-Кея, — сообщил словоохотливый таукитянин, — и она уроженка Полуночной стороны.

Я опешила.

— Чего-чего? Ты хочешь сказать, что она вамкирдычка, да?

— Чёрная нимфа. Эти существа заманивают мужчин и убивают их, получая при этом неземное наслаждение.

— А как же князь д'Анакор? Или эта змея его убьёт в ближайшем будущем? — я даже пренебрегла этикетом и повернулась к Озаботтэсу. — Вот это номер — надо спасать дядю!

— Не убьёт, — лицо таукитянина расплылось в улыбке блина на сковородке. — Князь взял её в бою, как пленницу, а потом… Он полюбил её — по-настоящему, — и Нивея-Хея-Кея ответила ему взаимностью. И тогда случилось чудо: чёрная нимфа переродилась и стала его женой. Настоящая любовь творит чудеса, ваше величество, — да, да!

Ага, настоящая… Покажите мне такую любовь — в нашем мире её точно нет. Хотя — здесь, в Эххленде, всё возможно. Настоящая любовь, значит… Ну-ну… Блажен, кто верует…

И тут я увидела Хрума. Маркиз был одет точно так же, как в тот раз, когда мы с ним познакомились во дворце ликатесской властительницы. И сама Окостенелла была тут как тут — они шли по проходу между столами, направляясь к местам для почётных гостей. "Вот уж кого-кого, а эту кошку я совсем не рада видеть на своей свадьбе! — подумала я. — Неужели она тоже будет меня поздравлять, и мне придётся улыбаться ей в ответ?". Однако до этого не дошло — магесса бросила на меня один-единственный короткий взгляд (выражения её глаз я не разобрала) и села среди магов (с таким видом, словно заняла место в очереди к зубному врачу). А де Ликатес вышел вперёд, и в руках у него появилась лютня.

— Поздравляю вас, леди Активиа, — сказал он, глядя на меня своими удивительными серыми глазами, — и желаю вам счастья. Я рад, что я сделал всё от меня зависящее для того, чтобы вы стали той, кем вы стали. И я дарю вам старинную балладу о любви.

Зал затих и замер. А Хрум тронул струны и запел.

Боги рвали глину на две части

И швыряли в стороны, не метясь

Встретятся две части — ваше счастье,

Остальные так и будут жить, не встретясь…

И с тех пор, во все века и лета,

Ищут люди половинку, веря тайно,

Крик: "Ну где же ты?" не будет без ответа,

Будет встреча, не заказана, случайна…

Наблюдают иронично боги

За хитросплетениями судеб…

Как морочат смертных их тревоги,

Как порою суетливы люди!

Голос у него был удивительный — не то чтобы очень сильный, но берущий за душу. И его слушали, затаив дыхание. Я видела, как смотрели на него женщины, и мне вдруг почему-то вспомнился Водопад Слёз. Вот интересно, если бы я тогда не устроила рыцарю половую истерику, а сказала бы: "Хрум, не хочу я ехать ни к какому королю, будь он хоть трижды эльфийский, — я его знать не знаю, и знать не желаю! Возьми меня в свой замок, Хрум, — я буду тебе хорошей женой, потому что мне кажется, что я в тебя влюбилась… И не потому, что ты красавец писаный — с лица не воду пить, как у нас говорят. Ты настоящий мужчина, Хрум: отважный, сильный, честный и… добрый. Я люблю тебя, Хрум…".

Но случается, хотя не часто это:

Свет ударит вспышкою слепящей,

Тьма истает под напором света,

И прозреет в темноту глядящий…

Это значит, две отдельных половинки

Вдруг сомкнулись плотно, без зазора,

В капли солнца превратились льдинки

И сложились радужным узором

И признают изумлённо боги,

Что бывает, что случается такое

Пусть удача выпадет немногим,

Но судьба найдёт своих героев…

Нет, бурных аплодисментов, переходящих в овацию, не было — свадьба всё-таки, а не концерт авторской песни. Но я была уверена, что очень многие эххийки, сидевшие в этом зале, дорого бы дали за то, чтобы им подарили такую балладу о любви. А де Ликатес опустил лютню, поклонился растроганной мне и бросил очень короткий взгляд на… Окостенеллу. Я следила за выражением лица рыцаря, перехватила его взгляд, и весь мой сентиментальный настрой мигом улетучился.