Благословение небожителей. Том 5 - Мосян Тунсю

Причиной тому была не смерть здоровяка, который их возглавлял. Всё оказалось куда прозаичнее: Фэн Синь работал в этом месте достаточно долго, чтобы чувство новизны от его выступлений, привлекавшее публику, постепенно сошло на нет. Теперь, когда он утратил былое преимущество и перестал представлять для других артистов угрозу, его никто не донимал – заработок у всех выходил примерно одинаковым.

Каким бы отличным бойцом ни был Фэн Синь, как бы метко он ни стрелял из лука, количество зрителей заметно уменьшилось, как и количество денег – теперь он едва ли получал десятую часть от прежней выручки. К середине дня Фэн Синь весь взмок от усталости и присел в сторонке передохнуть.

– Давай я тебя подменю, – предложил Се Лянь.

– Может, не стоит?

Принц, не говоря ни слова, вышел вперёд. Прохожие, увидев нового человека, тут же заинтересовались:

– А этот парнишка нас чем удивит?

Се Лянь подобрал с земли палку и, ни на кого не оглядываясь, принялся фехтовать ею, как мечом. Палка со свистом рассекала воздух, и из толпы послышались одобрительные возгласы. Фэн Синь с непроницаемым лицом какое-то время понаблюдал за представлением, а затем отвернулся.

Се Лянь, позабыв про стыд, что терзал его прежде, продолжал демонстрировать своё искусство. Вдруг кто-то из зрителей громко фыркнул:

– Что за нелепые ужимки? Кому охота глядеть на твоё кривляние?!

– Ты за языком последи! – тут же подскочил Фэн Синь.

Принц остановился и огляделся. В толпе он приметил мужчину, который жевал арбуз и сплёвывал под ноги семечки.

– Что хочу, то и говорю! Имею право! Я пришёл представление посмотреть! – огрызнулся зевака. – А ты, попрошайка, вздумал учить своих благодетелей? Возьми настоящий меч и выступай с ним, тогда я, может, и кину тебе монетку!

Народ мужчину поддержал. Фэн Синь, тут же придя в ярость, приготовился пустить в ход кулаки, и вдруг мелькнула белая фигура. Се Лянь в мгновение ока оказался позади крикуна и с силой подбросил того высоко в воздух. Мужчина подлетел на несколько чжанов и выронил арбузную корку, а люди от изумления пораскрывали рты. Когда бедняга тяжело рухнул наземь, лицо ему залила кровь, хлынувшая буквально отовсюду, и он громко завопил. Се Ляню этого было мало:

– Настоящего меча нет. На настоящее убийство посмотреть не желаешь? – схватив его за грудки, холодно процедил принц.

Зрители в страхе припустили в разные стороны с криками:

– Кто-нибудь! Спасите! Убивают!

Фэн Синь от изумления едва не лишился дара речи:

– Ваше высочество…

Се Лянь, не обращая на него внимания, собирался было вновь подбросить мужчину, однако Фэн Синь подбежал к принцу, схватил его за плечо и, позабыв о всякой маскировке, закричал:

– Ваше высочество! Очнитесь! Вы же его убьёте!

В глазах Се Ляня полыхало чёрное пламя, он стряхнул руку товарища и впечатал зеваку в землю. Когда тот замер, вытянув ноги, Фэн Синь бросился к нему, чтобы понять, дышит ли он, но услышал, как кто-то в конце улицы завизжал:

– Это они! Вон там!

Беда! Солдаты Юнъаня!

Фэн Синь бросился бежать, но, заметив, что Се Лянь по-прежнему стоит на месте, вперившись взглядом в солдат, словно готовится к бою, вернулся и потянул его за собой:

– Вы что медлите?! Бежим скорее!

Петляя по узким улочкам, они наконец сумели избавиться от погони и вернулись в своё укрытие. Стоило им войти внутрь, как Фэн Синь прямо при государыне взревел:

– Что вы натворили? Как вы могли?!

Прежде он ни за что не посмел бы повысить голос в присутствии господ, но за последнее время многое изменилось.

– Идите в комнату, – обратился к матери принц.

– Сынок, что…

– Идите в комнату!

Государыня побоялась перечить и поспешно скрылась за дверью, а Се Лянь повернулся к Фэн Синю и спросил:

– Что я сделал?

– Вы едва не убили того человека!

– Ну не убил же, – пожал плечами принц. – А даже если бы убил, что с того?

Фэн Синь опешил:

– Что вы такое говорите?

– Зачем эта чернь полезла на рожон? Если человек ищет смерти – я ему помогу. В чём проблема?

Потрясённый его словами, Фэн Синь лишь выдавил из себя:

– Прежде вы не называли людей «чернью», ни разу не слышал от вас этого слова. Он… виноват, конечно, но не настолько же, чтобы забить его до смерти. Достаточно было влепить пощёчину…

– Недостаточно, – перебил его Се Лянь. – Он должен был заплатить за наглость!

Фэн Синь ушам своим не поверил:

– Да что же это с вами?..

– А что? Я больше не небожитель, почему не могу злиться и ненавидеть?

Фэн Синь долго молчал, а затем забормотал:

– Я не это имел в виду… Как бы то ни было, не нужно…

Се Лянь, не желая больше его слушать, молча прошёл в комнату и громко захлопнул за собой дверь, следом раздался его крик, и он рухнул на кровать.

Всё это ложь! Он просто обманывает и себя, и других! Нельзя сделать вид, будто ничего не произошло! Нельзя вернуться к прежней жизни!

Вечером кто-то постучал в дверь. Принц решил, что это Фэн Синь, и не стал отвечать, но чуть погодя раздался голос государыни:

– Сынок, это мама. Можно войти, взглянуть на тебя?

Се Ляню хотелось бы и дальше лежать без движения, но он всё же встал и, открыв дверь, устало спросил:

– Чего вы хотите?

Государыня стояла на пороге с подносом в руках.

– Сынок, ты ведь голодный?

Принц долго смотрел на неё, прикусив язык, чтобы не выплюнуть крутящуюся на языке фразу: «Лучше с голоду умереть, чем есть твою стряпню», а потом повернулся боком, позволяя матери пройти.

– Вот, пожалуйста! – Она расставила тарелки по столу.

Се Лянь взглянул на их содержимое и едва удержался от злобной усмешки.

– Что это?

Государыня с гордой улыбкой ответила:

– Это – тефтели «Неразлучные птицы»[16], а это – «Похлёбка Полной луны»…[17]

Сказочные птицы скорее походили на труп с двумя головами, а луна – на неаппетитный комок. Се Лянь прервал матушкину речь:

– Зачем вы придумали им названия?

– Должны же они как-то именоваться.

– Это относится только к трапезе венценосных особ во дворце. Обычные люди не дают названия кушаньям.

Дворец, трапеза венценосных особ, обычные люди… Государыня помолчала немного, а затем улыбнулась:

– Но это ведь не запрещено, правда? Пусть будет, на счастье. Давай, попробуй. Я потратила столько времени, чтобы приготовить тебе угощение.

Она протянула сыну палочки для еды, но Се Лянь без тени улыбки на лице отстранился. Государыня замерла, и улыбка её постепенно померкла.

– Сынок…

– Что?

– Почему вы с Фэн Синем опять поругались?

У Се Ляня не было ни сил, ни желания объяснять.

– Просто оставайтесь дома, об остальном не беспокойтесь.

Государыня заколебалась:

– Наверное, не стоит про это говорить, но, пока тебя не было, Фэн Синь, милое дитя, заботился…

– Матушка, что вы хотите сказать?

– Сынок, не сердись, – зачастила она. – Я не упрекаю тебя, правда. Я знаю, тебе очень тяжело. Я лишь говорю, что Фэн Синь всё это время служит тебе, нам, и ему тоже нелегко. Мне