Избранные циклы фантастических романов. Компляция.Книги 1-22 - Кира Алиевна Измайлова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он кривился на один бок – должно быть, когда-то переломанные ребра срослись неправильно и не давали ему разогнуться. На правой руке не хватало трех пальцев, и она напоминала скрюченную, обугленную птичью лапу, поджатую к груди. Не уверена, что этот несчастный мог ею пользоваться. Левая осталась более-менее целой, хотя мне показалось, что и она толком не сгибается.
И Вител не преувеличил: запах от незнакомца исходил такой, что подходить к нему не хотелось. Это было не просто вонью грязной одежды и испражнений, сквозь нее пробивался другой душок, больше всего похожий на… на…
– Да он, похоже, гниет заживо, – едва слышно пробормотал Чарим, делая охранительный знак. – И не первый год. Глянь, какие язвы на ногах… уверен, у него по всему телу такие.
– А ты еще спрашиваешь, почему я его к себе в седло не взял, – буркнул Вител в ответ и, повысив голос, окликнул незнакомца: – Эй! Не околел еще? Вижу шевелишься… Есть хочешь, поди?
Тот ответил невнятным звуком, с явным трудом приподнялся, чтобы поменять позу… и увидел меня.
Искалеченная трясущаяся рука вытянулась ко мне, будто пытаясь схватить, и я невольно отступила назад, налетев спиной на Чарима.
– Ты… – прохрипел убогий. Теперь он стоял на коленях, не в силах подняться, и все тянулся ко мне и не мог достать. – Лен…
– Кто ты? – спросила я. – Откуда ты знаешь мое имя?
– Жива… – Он зашелся в кашле и сквозь него выдавил: – Я… это я…
– Кто ты? – нахмурился Чарим. – Назовись хотя бы!
Но тот, похоже, не слышал: он скорчился, уткнувшись шишковатым лбом в стылую землю, и сквозь сотрясающие его рыдания я разобрала еще одно слово, и не я одна.
– Леннар? – удивленно переспросил Вител и взглянул на меня. – Но ты же Альена, ведь так?
– Да… – У меня по спине побежали ледяные мурашки.
– А кто тогда такая… или такой Леннар?
– Это… – Я сглотнула. – Это имя моей матери.
Глава 20
– Глянь, он жив еще? – спросил Чарим, когда незнакомец, как-то странно хлюпнув горлом, растянулся на земле.
– Почему я-то?
– Потому что ты его уже трогал, а мне что-то не хочется, – пояснил тот, и Вител осторожно перевернул беспамятного на спину носком сапога.
– Вроде дышит.
– Ага. Это он, наверно, от изумления сомлел, – сказал Чарим. – Слышали, что он бормотал? Жива, жива… и имя матери Ленни. Я верно расслышал?
Я кивнула, вглядываясь в изуродованное лицо. Тщетно, я не могла вообразить, какими эти черты были прежде.
– Ленни, ты ведь на мать похожа? – спросил Вител.
– Ты же сам говорил, что похожа, – ответила я. – Только статью в отца удалась, мама-то была невысокая и… ну… не тощая.
– Этот тип в лицо смотрел, да еще против солнца, – сообразил Чарим. – Наверно, спутал тебя с нею. У него, поди, в голове все перемешалось… Может это оказаться какой-нибудь слуга, который твою матушку совсем молоденькой знал?
– Конечно, – кивнула я. – Она была всего двумя годами старше, чем я теперь, когда замуж вышла, а в Сайтор приехала еще раньше. Ну… у нас так принято: нужно посмотреть, приживется ли чужак на перевале, примет ли наши обычаи… и примут ли его.
– Это ты о страже?
– Да… наверно. Не знаю, – помотала я головой. – Само вдруг вспомнилось. Должно быть, так… Маме тут понравилось, и хоть она и ворчала иногда, но больше по привычке. А этот… Может, это кто-то из наших людей, а может, кто-то из маминой свиты, ну, кто с ней в Сайторе остался, не захотел возвращаться.
– Много их было? – уточнил Вител.
– Нет, меньше десятка, – припомнила я, – и мужчин всего двое… Причем один был намного меньше ростом, чем этот, а второй уже пожилой.
– Да по этому поди пойми, сколько ему лет-то! – с досадой произнес Чарим. – Эк его искорежило…
– Он точно не старик, – уверенно сказал Вител. – Глянь ему в рот: зубы, какие уцелели, еще крепкие.
– У иных стариков зубы лучше, чем у молодых.
– Ну на руки посмотри, на кожу… где она целая. Не старческая же!
– Конечно, нет, – подтвердила я, неотрывно глядя на беспамятного бродягу. – Он ровесник моему отцу, разве что немногим старше. Он сам не знал точно, сколько ему лет.
– О чем ты? – не понял Чарим.
Вместо ответа я указала на незнакомца. При падении овчина с него свалилась, а рваное одеяние съехало, обнажив плечо и часть уцелевшей татуировки на нем. Бо́льшую часть уничтожил шрам от ожога – теперь я была в этом уверена, – но искусно изображенная голова диковинного зверя с разинутой пастью уцелела, хоть сильно расплылась и потускнела. Ни у кого больше не было такого рисунка на коже, никто из окрестных мастеров не брался его повторить… Может, среброликие сумели бы, но никому не пришло в голову попросить их о подобном.
– Ага, примета, значит, – обрадовался Чарим. – И кто же это, Ленни?
– Ривон, – обронила я. Внутри было пусто и холодно, и чутконосый, словно почувствовав это, ткнул меня носом в руку. – Это Ривон.
– Тот самый… – начал Вител и осекся. – Вот так притча…
– Уверена? – спросил Чарим. Он как-то подобрался, и без того узкие глаза вовсе превратились в щелочки. – Зачем же он сюда явился?
– Говорят, преступников тянет на место преступления, – серьезно ответил ему напарник. – А тут его, считай, позвали, и громко…
– Что, думаешь, он узнал, что Ленни жива, и пришел покаяться? – фыркнул Чарим. – Или все-таки довершить начатое?
– Как, интересно? У него при себе даже ножа нет, я ж его обыскал. Не хотелось, знаешь ли, обнаружить, что убогий калека просто ловко прикидывается, чтоб ночью меня по горлу полоснуть и спереть кошелек и Серого! А так… да от него ребенок отобьется! Или сбежит.
– Н-да… – Чарим потянул себя за усы. – Ладно. Так или иначе, он здесь, только проку с него шиш да ни шиша. Мало того что он умом тронулся, так еще говорить толком не может, как его допрашивать-то?
– Зачем допрашивать? – удивился Вител. – Может, он сам расскажет. Там слово, тут полслова. Тем более ему сильно много-то говорить и не надо, мы ж почти все придумали, а он пускай покажет, правильно или нет, кивать-то он всяко может. Только вот как его в сознание привести? Водой польешь – совсем окоченеет, пинка дашь – тем более…
– Погодите, я попробую, – сказала я и присела рядом с Ривоном. – Ривон… Ривон, ты слышишь меня? Очнись, Ривон, это приказ!
– Лен… Леннар… – едва
