Вильгельм Завоеватель - Поль Зюмтор

В течение десятилетия, предшествовавшего завоеванию Англии в 1066 году, Нормандское государство окончательно оформилось. В Нормандии тогда, в отличие от большинства других государств и территориальных княжеств Западной Европы, имелось руководство, достойное называться правительством. Вильгельм, используя в собственных целях феодальные отношения, построил из элементов системы, которая сама по себе является отрицанием идеи государства, государство, в котором действовало право в собственном смысле слова и существовали надлежащие средства для его исполнения.

Герцог благодаря разумной практике распределения земель сумел прекратить утечку людей и средств, возникавшую вследствие эмиграции рыцарства в Южную Италию. При этом, если исключить отдельные крупные пожалования друзьям и членам своего семейства, он предпочитал предоставлять небольшие по размеру земельные владения или же состоящие из нескольких частей в различных местах герцогства. Право сюзерена оставлять за собой вакантный фьеф применялось неукоснительно. Любое земельное пожалование было сопряжено с запретом строить новые замки без прямого распоряжения со стороны герцога. Установился обычай, согласно которому любая вассальная присяга содержала в себе обязательство хранить верность герцогу. В результате произошло укрепление вертикальной иерархической структуры, в других феодальных государствах весьма шаткой и неэффективной. В Нормандии считалось проявлением верноподданнических чувств в отношении герцога клятвенное обещание рыцарями соблюдать мир, чего от них прямо требовали соответствующие постановления церковных соборов — показатель того, что среди нормандцев собственно феодальное правовое сознание превалировало над рыцарским менталитетом.

Феодальные пожалования земель из герцогского домена в моральном и частично экономическом отношении компенсировались двумя суммарными правами, которые присвоил или восстановил Вильгельм: право (римское по своему происхождению) конфискации имущества, движимого и недвижимого, в порядке наказания за определенные преступления, и чисто феодальное право сюзерена отбирать фьефы в случае неисполнения вассальных служб. Впрочем, несмотря на постоянно совершавшиеся пожалования, сокращавшие размер герцогского домена, он в середине XI века оставался еще достаточно обширным. Составлявшие его отдельные участки были разбросаны по всей территории герцогства. Он включал в себя большую часть лесов и города или же, как в случае с Каном и Кутансом, половину города, тогда как другой половиной владел епископ. Герцогу принадлежало, помимо недвижимого имущества, право на получение дохода с солеварен, от ловли осетров в Сене, от использования лодок, паромов и мельниц, право на взимание портовых, городских ввозных и торговых пошлин, специальные герцогские права, связанные с замещением вакантных церковных должностей, прочие прерогативы, такие как право собственности на предметы, выброшенные морем: всё ценное, что море выносит на берег (серебро, золото, слоновая кость, меха, шелк), кто бы ни был сделавший подобного рода находку, принадлежало герцогу; его же собственностью становились и киты, в те времена часто выбрасывавшиеся на берег. Наконец, герцог обладал весьма доходной монополией на чеканку монеты. Она производилась на двух монетных дворах (вероятно, плохо оснащенных, судя по низкому качеству выпускавшихся монет), в Руане и Байё.

Управление герцогским доменом осуществлялось виконтами. Должность прево рано исчезла. Усовершенствовалась и прежде существовавшая система государственного казначейства, благодаря чему представлялось возможным хотя бы в какой-то мере планировать бюджет. Вильгельм вел по округам реестр пожалований и сопряженных с ними повинностей. Укрепление центральной власти, деятельность административных и контрольных органов обусловили процесс унификации местных обычаев. В начале XII века, а возможно уже и раньше, стали говорить о нормандском обычае (coutume) как о чем-то едином — исключительно раннее проявление юридической зрелости[24].

Хроники того времени сообщают, что в наиболее важных случаях герцог Вильгельм прибегал к рекомендациям Совета старейшин или Совета мудрых, то есть представителей знати — нотаблей. Здесь имелся в виду двор в узком смысле слова или даже своего рода совет из числа избранных его представителей. Общие собрания вассалов в годы правления Вильгельма Завоевателя почти не созывались. Зато отстранение от государственных дел многих Ричардидов отделило двор от герцогского рода, что придавало ему более официальный и публичный характер. Он собирался от двух до четырех раз в год (как правило, на Рождество, Пасху и Троицу), однако случалось, что в его работе принимали участие только церковные вассалы, что уподобляло его провинциальному собору. При дворе не существовало постоянной канцелярии — подобного рода орган, предназначавшийся для составления юридических документов (и, таким образом, для поддержания определенной официальной нормы), в XI веке был только у папы, императора, некоторых королей, в отдельных епископствах и крупных аббатствах. Точно так же не существовало специального органа для осуществления правосудия. Герцог делегировал свои судебные полномочия какому-нибудь епископу или виконту, иногда — комитету, создававшемуся для расследования определенного дела, однако эти поручения носили случайный и служебный характер.

Двор в широком смысле слова занимался не только политикой, но и управлением герцогским хозяйством, включая в себя раздатчиков хлеба и поваров, врачей, оруженосцев, псовых охотников и вооруженных стражников. Сколько всего их было? Иногда приводят, без достаточно убедительной аргументации, число в тысячу человек, несомненно, преувеличенное, даже если включить сюда женщин и детей. Вся эта масса людей вела кочевой образ жизни: даже после всех одержанных побед, безоговорочно укрепивших его авторитет, Вильгельм не устроил для себя постоянной резиденции. Он переезжал из замка Лильбонн в Кан, из Руана в Бонвиль или Кутанс, и двор следовал за ним, оглашая окрестности скрипом телег, ревом мулов, лаем собак, ржанием боевых коней в полном военном снаряжении и оставляя за собой шлейф самых разнообразных запахов. В зале замка устанавливали столы. Ковер из Байё наглядно разворачивает перед нами сцену пиршества после заседания совета. На заднем плане, в кухне, поварята хлопочут вокруг котла и жаровни. Шеф-повар с помощью черпака выкладывает на блюдо куски мяса. Едят с непокрытой головой, без тарелок. Слуги с полотенцами на руке приносят блюда, в момент подачи становясь на одно колено. Пьют из больших чаш, наливая вино из пузатых бутылей. На столе — ковриги хлеба и рыба. Далее можно видеть, как герцог, не сменив облачения, сидит на скамье между своими сводными братьями, держа в руке меч, точно скипетр. Эта сцена должна олицетворять собой разумное обсуждение и мудрое сопоставление различных мнений.