Говори! Ты это можешь - Ромена Августова

Следует ли поправлять ребенка, если он ошибается в роде, числе, падежных окончаниях, согласовании прилагательного с существительным, употреблении времен и т. д.?

Если с самого начала вы обрушите на него все ваши неисчислимые поправки, вы окончательно его запутаете. Ребенок еще не выстроил систему, которая помогла бы ему понять (употребим это слово, хоть оно и не совсем, а вернее сказать, совсем не подходит для данного случая), какова логика ваших корректив. Строго следите за выполнением ваших требований, когда дело касается того, над чем вы работаете на данном этапе. Ребенок должен хорошо освоить какие-то опорные моменты. И только тогда, когда будут открыты пути к спонтанному, неосознанному процессу постижения закономерностей речи, можно будет мимоходом поправлять его всякий раз, когда он ошибется — так же как мы делаем это в случае с нормальным ребенком. Конечно, я могу посоветовать это только тем родителям, которые занимаются с ребенком по моей системе. Во всех остальных случаях поступайте так, как сочтете нужным, и так, как советует вам ваш педагог.

Как вы относитесь к языку жестов?

Я учу детей разговаривать при помощи языка, а не жестов и могу обсуждать досконально только то, что делаю сама. Не берусь ни критиковать, ни отзываться положительно просто потому, что к моей методике все это отношения не имеет. Возможно, в качестве элемента определенной системы, способствующей умственному развитию ребенка, язык жестов может оказаться вполне уместным.

Считаете ли вы, что ребенок с синдромом Дауна действительно может учиться в нормальной школе?

Весь вопрос в том, с какой целью вы его туда отдаете. Если дети с синдромом Дауна могут учиться по одной программе с нормальными детьми, осваивать ее в те же сроки и в том же объеме, то в чем же заключается проблема? Какая разница между ними и их нормальными сверстниками? Речь может идти об интеграции детей в нормальную среду, о посещении нормальной школы, а не о действительном обучении в ней. Прибавьте к этому огромную психологическую нагрузку: ребенок с синдромом Дауна чувствует свою несостоятельность. Нормальные дети очень часто обнаруживают жестокость, нередко спровоцированную родителями, которые весьма недовольны таким нововведением в школьную практику. Ни наши школы, ни наше общество не готовы к подобным экспериментам. Что же касается специальных школ, то здесь свои проблемы.

Как изменить существующее положение? Когда же наших детей перестанут считать бесполезным грузом на шее общества?

Нужна широко развернутая информация, которой надо дать новое направление. В последнее время передачи на телевидении о детях с синдромом Дауна следуют одна за другой. В печати появляются статьи, авторы которых пытаются достучаться до совести, сознания, а главное — денег государственных мужей, отдельных состоятельных граждан и общества в целом. Но все эти статьи и передачи можно подвести под одну рубрику — «Здоровым о больных». Их пафос имеет одну и ту же направленность: «Люди, пожалейте несчастных». В журналах, газетах и на экранах телевизоров — инвалиды, глядя на которых многие думают: «Чем так жить, лучше умереть!» Я ни в коем случае не против жалости. Но почему не показать и другое — как инвалиду и те, кто не предал их, переложив заботу о них на чужие плечи, мужественно сражаются за свое место в жизни? Где на телевидении передачи не об инвалидах, а для инвалидов? На телевидении пляшут и поют на всех каналах — но не все могут плясать и петь. Где информация — как лечить, где лечить, как обучать и развивать их умственно и физически? Покажите все это по телевидению, и мать ребенка-инвалида будет знать, что все не так уж безнадежно. Я считаю, что родители детей-инвалидов должны бороться за себя и за своих детей и в этом смысле тоже, ибо только воздействием на общественное мнение можно будет обеспечить детям с синдромом Дауна достойное место в жизни.

Письма родителей

Мой внук Андреев Вася, родился 13 апреля 1990 года. У него тяжелый диагноз: ДЦП (детский церебральный паралич), спастический тетрапарез с преимущественным поражением ног, задержка психоречевого развития. К шести годам, когда мы познакомились с Роменой Теодоровной Августовой, он все еще не мог разговаривать, не мог сказать даже «мама», «баба». Однако речь понимал и выполнял наши просьбы и простейшие задания. Кроме того, всегда, с самого раннего возраста, любил слушать чтение книг.

В 1993 году, т. е. когда Васе было три года, мы обратились в Речевой центр Шкловского. Нам предложили ходить туда раз в месяц, а в промежутках заниматься самим. Заинтересовать его занятиями мы в то время не сумели.

Примерно через полгода после этого мы попытались обратиться в Центр медико-социальной реабилитации детей с врожденными заболеваниями опорно-двигательного аппарата, откуда к нам приезжала молодая женщина — логопед. Однако наш ребенок оказался, видимо, слишком сложен для нее, она не верила в успех своих занятий и после двух посещений отказалась.

В марте 1996 года мы были в Англии, в Ливерпульском детском центре. Нам рекомендовали как можно активнее заняться умственным и физическим развитием ребенка. Обучение — вот главное, что надо Васе, это важнее всяких лекарств.

К тому времени Вася уже целый год посещал специальный детский сад для детей, больных ДЦП. Надо сказать, что взяли его туда первоначально лишь на три месяца условно. Умственные способности Васи вызывали у невропатолога детского сада большие сомнения, а одним из главных необходимых условий приема в детский сад является сохранный интеллект…

В 1996 году нам посчастливилось познакомиться с Роменой Теодоровной, и с октября этого года начались занятия. Ромена Теодоровна ходит к нам домой дважды в неделю. Каждый раз мы наблюдаем этот титанический труд, удивляемся ее невероятному терпению и неиссякаемым выдумкам…

В настоящее время Вася знает буквы, может складывать из карточек слова и читать их, причем довольно длинные и сложные. Например, «суматоха», «радуга», «работа», «магазин», «колобок» и т. п. Читает в книгах слова и фразы, особенно написанные крупным шрифтом. У него оказалась очень хорошая память. Он явно знает наизусть многие стихи и сказки, хотя не все еще может произнести.

Помощь Ромены Теодоровны нашему ребенку неоценима. Сами мы с этой задачей никогда не справились бы. Ромена Теодоровна — учитель от Бога. Она самозабвенно любит детей и верит в их скрытые возможности. Она умеет раскрыть эти возможности. Она заставляет верить в успех даже разуверившихся родителей. Ее терпение, ее неукротимая энергия, ее талант, неистощимая фантазия поражают. Вся жизнь ее посвящена служению детям.

Низкий поклон нашей Ромене за все, что она сделала и продолжает делать для Васи, потому что она не только учит его говорить, но еще и развивает его ум, то есть делает его человеком.

Я, Орлова Елена Витальевна, член ассоциации родителей «Даун-синдром», пришла с сыном Гришей на занятия к Ромене Теодоровне, когда ему было 3,5 года. К этому возрасту, несмотря на понятливость нашего сына (он был толковым, шустрым мальчишкой), Гриша говорил лишь несколько слов, постоянно выкрикивал какие-то звуки, поведение его было хаотичным. Гришу интересовали лишь предметы, похожие на палку, которыми можно было поколотить по мебели, а потом бросить. Мы чувствовали, что у Гриши есть потенциал. Но как с ним заниматься? Как сдвинуть его с этой точки и повести дальше?..

И вот мы попали к Ромене Теодоровне. Я уже слышала о необыкновенных результатах, которых достигала она, занимаясь с детьми. Но не представляла, как она всего этого добивается. Честно говоря, в глубине души я ожидала, что это человек с экстрасенсорными способностями.

Мы пришли к ней домой, сели на ее знаменитый диван, так началось и продолжается ныне наше обучение… И как в то первое занятие я не увидела перед собой экстрасенса, так не увидела его я никогда, а видела и вижу Учителя с большой буквой и с частицей «экстра», уникального человека, талантливейшего педагога.

Занятия Ромена Теодоровна проводит очень живо, артистично и виртуозно. Ребенку легко на них дышится. Несмотря на четкий план действий, в них всегда много импровизации. Я ощущаю себя зрителем необыкновенного спектакля. Увиденное мною очень помогает мне дома при занятиях с Гришей. Но часто я оказываюсь в тупике и не знаю, как объяснить что-то, выхожу из терпения, ругаюсь про себя словами официальных врачей и учителей: «необучаемый». Но завтра на занятии, рассказав Ромене Теодоровне наши трудности, на свой вопрос я услышу очень спокойный и четкий ответ, который будет так прост в своей гениальности.

В заключение я просто перечислю «наши достижения».