Родная страна - Доктороу Кори

Я показал Лемми экран своего телефона. Энджи потянула мою руку вниз, она тоже хотела посмотреть. Я от испуга совсем забыл, что она небольшого роста, а Энджи не давала спуску тем, кто пренебрегает интересами коротышек.

— Пора выбираться, — сказал Лемми.

— Ага, — согласился я. — Пошли.

Мы стали озираться, выискивая кратчайший путь наружу. Обводя взглядом толпу, я заметил, что не у меня одного в глазах мечется страх. Многие, наверно, смотрели трансляцию с летающих над головами коптеров и заметили линию оцепления.

Я снова перевел взгляд на телефон.

— Что-то странное.

Энджи опять дернула меня за руку, всмотрелась тоже.

— Можно поконкретнее?

— Нельзя, — ответил я. — Сам не понимаю. Но дело нечисто.

Лемми тоже внимательно вгляделся в мой экран.

— Полицейских беспилотников нету, — заметил он.

Мы дружно подняли головы. И верно, полицейских беспилотников, планеров и квадрокоптеров стало значительно меньше.

— Откуда ты знаешь, что исчезли именно полицейские дроны? — спросил я.

— Они летают ниже всех, — пояснил Лемми. — Лица снимают.

У меня пересохло во рту.

— Зачем они приземлили все свои дроны?

Лемми выпучил глаза:

— Может, не хотят, чтобы в сеть попало видео того, что тут скоро начнется.

— Или, может, они хотят что-то сделать с электроникой, — предположила Энджи.

Мы с Лемми дружно обернулись к ней. Она с решительным видом покопалась в сумке и извлекла две пары плавательных очков и пачку малярных бумажных масок. Одни очки надела сама, другие отдала мне, потом достала молочную коробку с магнезией и смочила бумажные маски. Надела сама, дала мне и протянула Лемми, но он будто и не заметил — присел на корточки и с головой нырнул в рюкзак, усердно что-то выискивая.

— Лемми. — Я сунул ему под нос мокрую маску. Жидкость нейтрализует самые едкие составляющие любого перечного спрея, а если они пустят другие химикаты, то мокрая маска защитит лучше, чем сухая. — Лемми!

Он выпрямился, да так резко, что зацепил меня под подбородок. Я бы опрокинулся, если бы хватило места. Но в густой толпе люди за спиной подхватили меня и помогли устоять на ногах. Я помахал им в знак благодарности и снова обернулся к Лемми. Он держал в руках серебристый пакет на застежке.

— Телефоны сюда, — велел он. — Быстро!

Этот пакет был мне знаком. Он назывался сумкой Фарадея, в нем можно было носить любые радиочастотные идентификаторы — удостоверения, пропуска, проездные билеты, транспондеры для платных дорог, паспорта. И тогда никто не сможет прочитать, что на них записано.

Но в сумке Фарадея можно не только прятать свои вещи от общения с внешним миром. Они столь же эффективно не пропускают внутрь радиоволны, идущие извне. Я выхватил телефон так стремительно, что джинсовый карман вывернулся наизнанку и на землю высыпалась мелочь. Энджи уже держала свой телефон наготове. Мы сунули мобильники в пакет, Лемми добавил свой, застегнул и сунул в рюкзак. Потом взял у меня маску, достал свои плавательные очки и экипировался.

Окружающие обратили внимание на наши странные действия, и некоторые последовали нашему примеру. Другие принялись толкаться, спеша выбраться наружу, и у меня мелькнуло в голове: «Боже мой, сейчас начнется паника, нас затопчут…»

В этот миг над головами раздался треск, словно гигантские божественные руки разорвали в небесах огромный лист бумаги. Все, какие были поблизости, электронные устройства взорвались фонтанами искр и погасли.

На нас обрушили поток высокоэнергетического радиоизлучения.

Высокоэнергетическое радиоизлучение, или HERF — страшное оружие. Оно представляет собой мощные импульсы электромагнитной энергии на радиочастотах. Радиочастотная пушка может получить энергию от обычного автомобильного аккумулятора, с помощью мини-тарелки спутникового телевидения преобразовать ее в луч толщиной с карандаш и сжечь ноутбук на расстоянии в двадцать шагов. Сделать такую пушку совсем нетрудно, и, если с умом подбирать детали, она обойдется вам долларов в двести, не больше.

Но разумеется, у правительства или хорошо снаряженных полицейских отрядов нет нужды собирать такие пушки на коленке. Достаточно открыть каталог любого военного магазина и заказать готовые импульсные энергетические устройства огромной мощности. С точки зрения сил охраны правопорядка эти штуки можно сравнить с «чистыми» атомными бомбами: электромагнитный импульс не затрагивает ни людей, ни здания, зато гарантированно превращает в кирпич любое устройство сложнее, чем дизельный двигатель 1975 года выпуска.

Сначала мне показалось, что полиция облучает радиоимпульсами толпу, но, как выяснилось, дело было не так. Позже, в ходе слушаний дела о протестах 24 сентября, офицеры из отдела по пресечению массовых беспорядков засвидетельствовали, что импульсное оружие было направлено на сто футов выше людской массы и мгновенно погасило все беспилотники. Они рухнули на головы собравшихся и положили начало первой волне жертв той страшной ночи. Никто не погиб, но один человек провел шесть месяцев в коме, а одна девушка лишилась левого глаза.

Те же самые офицеры клятвенно утверждали, что не имели намерений отключать людям мобильные телефоны, а также бортовую электронику всех машин, оказавшихся на пути луча. И те шесть человек, у которых сгорели слуховые аппараты, и те двенадцать, у кого остановились кардиостимуляторы, — они пострадали по чистой случайности, мы очень, очень сожалеем.

Однако целью использования импульсного оружия, по их словам, было «обеспечение оперативной безопасности», что в переводе с полицейского языка на человеческий означало «Никто не должен видеть, что мы будем делать дальше». Тем более что перед этим они «законным образом отдали приказ разойтись», хотя я, надо признаться, его не слышал. В общем, всякое бывает. Жизнь в большом городе полна неожиданностей.

— Лемми! — прошептал я ему на ухо сквозь маску.

— Чего?

— Помнишь коптер, который ты приземлил на крышу? Тот, у которого сели батареи?

— Угу.

— Как ты думаешь, он сможет взлететь?

— Кто его знает. Может быть. А что?

— По-моему, надо поднять его в воздух и начать инфракрасную съемку. Немедленно.

— Ага.

Он расстегнул чехол Фарадея, достал телефоны, отдал наши с Энджи, занялся своей трубкой. Вышки сотовой связи были отключены по требованию полиции за миг до радиоатаки, но телефон Лемми был напрямую подключен к дрону на частоте 900 МГц. Волны с частотой 900 МГц отлично проникают сквозь стены и другие препятствия, однако этот диапазон сильно загружен, в нем работают радионяни, портативные рации и радиоуправляемые игрушки. Но почти все эти устройства сгорели под лучами HERF, и Лемми мог распоряжаться опустевшим диапазоном как хотел.

Повозившись, он удовлетворенно хмыкнул.

— Взлетел. Батареи хватит минут на двадцать пять. — И через минуту добавил: — Он даже ловит 4G. Наверно, с какой-нибудь далекой вышки.

— Отлично, — одобрил я. — Подведи его поближе к нам.

— Угу.

Тем временем Энджи снова и снова перезагружала свой вайфайндер, дожидаясь, когда станет доступна сеть, ретранслируемая коптером.

— Поймала!

— Сможешь выложить ссылку на наш стрим с коптера?

— А чем я, по-твоему, занимаюсь?

— Прости.

Я тоже взял телефон, подключился к сети коптера, выложил твит.

— Можешь отключить его сетевой мост? — попросил я Лемми. — Сейчас в сеть ломанутся миллионы народу, и никакое наше видео не пробьется.

— Ага, — сказал Лемми. — Готово.

Впервые после радиоимпульсного удара я огляделся по сторонам. Ох и ничего же себе! Казалось, весь свет, какой был в округе, провалился в тартарары, и мы очутились в царстве теней. Повсюду, насколько хватало глаз, виднелись лишь смутные силуэты, они колыхались, как былинки под ураганным ветром. То тут, то там у кого-нибудь находился фонарик, и эти крохотные искорки вспыхивали в кромешной тьме, как лучи прожектора.