Как читать человека. Черты лица, жесты, позы, мимика - Николай Равенский

Графа 9 (Ум)

9 – человек должен обязательно развивать вторую девятку;

99 – у человека с рождения умная голова. Необходимо учиться;

999 – человек умный от природы, слабо учится (все легко дается);

9999 – скрытая истина, с состоянием резкого ума (грубы, немилосердны).

И последнее: оригинальную компьютерную программу, позволяющую автоматически производить расчет системы Пифагора, разработал А. Макуха из Белой Церкви (Украина). Программа доступна для скачивания на сайте http://www.x-files.nm.ru.

Приложение 4

Моралист, обогнавший свое время

Швейцарский пастор Жан (Иоганн) Каспар Лафатер, моралист, богослов и поэт, родился 15 ноября 1741 г.

Мировую известность принесло ему его увлечение рисовать лица, хобби, которое в конце концов переросло в подлинную профессию. Он пристально вглядывался в лица людей и сопоставлял их с характером и поступками их обладателей. И в 70-х гг. XVIII в. уже на основании многочисленных наблюдений он выступил с утверждением, что по чертам лица можно узнавать внутреннюю сущность человека. Это учение, или «система», получило название «физиогномония», или, как называют сейчас, «физиогномика».

«Я называю физиогномонией способность познавать внутреннюю сущность человека по его внешности, замечать некоторые естественные признаки, не сразу бросающиеся в глаза», – отмечал Лафатер.

Однако Лафатер далеко не первый пытался определить зависимость между чертами лица и характером человека. Эти попытки восходят еще к Аристотелю и ранее. В дальнейшем большой известностью пользовался труд итальянского ученого XVI века Джиамбаттисты Порты «De humana physiognomia» («Человеческая физиогномия»), многократно издававшийся и переведенный на французский язык. Именно от Порты Лафатер и позаимствовал название своей дисциплины – «физиогномия».

Кстати, именно де ла Порта, автор «Magia naturalis» (1560), изданной им в 15 лет (гений!), оказался «переходным звеном», человеком, который уже одним лишь словом «Naturalis», «природный», «естественнный» («в натуре»), выделил и отделил ряд новых наук (физика, химия, психология и пр.) из той пестрой груды, которая именовалась магией до этого.

Умирание и отмирание магии началось именно с этого исследователя. С этого момента в магии осталась лишь чисто мистическая декоративная («ритуальная») ее часть – театр для простаков, взрывы и вспышки для тупиц, наркотики для галлюцинаций и не более, что нетрудно видеть по многочисленным сочинениям Папюса (Жерар Энкосс). Что же касается названия «белая магия», то это отнюдь не «добрая магия», а всего лишь… фокусы!

Поэтому подчеркнем, что Лафатер многое заимствовал именно у Порты, хотя и добавил огромное количество личных наблюдений. Он исходил из того, что по выражению глаз и очертанию рта можно судить не только о настроении человека в данный момент, но и о его характере вообще.

До работ Лафатера, в XV–XVI в. физиогномика считалась подлинной наукой, лишенной, правда, правильной системы и имевшей крайне немногих толкователей. Начало более рациональному взгляду на эту науку положил именно Лафатер. Он родился в Цюрихе (Швейцария). Окончив курс одного из первоклассных учебных заведений, он посвятил себя изучению теологии, после чего вступил в число духовенства и, будучи 22 лет от роду, отправился в Берлин, где познакомился с профессором Зульцером и пастором Штульдингом, оказавшим значительное влияние на его взгляды и дальнейшую биографию.

Прожив три года в Германии, Лафатер возвратился в свое отечество и первоначально выступил уже на литературном поприще в качестве поэта, популярность которого быстро вырастала. Стихи его носили чисто мистический характер и изобличали в авторе недюжинного философа и богослова.

В 1769 г. Лафатера выбрали в наставники детей в сиротском доме и пастором при церкви Святого Петра.

В свои 34 года, в 1775 г., он издал книгу под названием «Физиогномические фрагменты для поощрения человеческих знаний и любви» (Physiognomische Fragmente zur Beforderung der Menschenkenntniss und Menschenliebe), породившую целую литературу полемического характера. Образовалось два лагеря, писавших «pro» и «contra», то есть «за» и «против», но Лафатер и сам не оставался в тени и целым рядом статей сумел приобрести себе многочисленных приверженцев.

В дальнейшем, в своем глобальном (в 10 томов) сочинении, Лафатер, впрочем, и не пытался теоретически обосновать свои положения, отдавая все собственному опыту и наблюдениям.

Вот как, по его мнению, создается «физиономия» врача: «В конце концов врач придает своему лицу, часто вплоть до самой смерти, серьезное и суровое выражение в связи со сценами несчастья, которых он ежедневно участник или свидетель. Но он должен сбрасывать это печальное выражение, подходя к больным».

Опасаясь критики, Лафатер неоднократно подчеркивал, что опирается лишь на наблюдения и впечатления. Он пытался, однако, придать некоторую объективность подобным наблюдениям, геометрически схематизируя человеческие профили, соединяя отдельные точки и измеряя углы между этими линиями: величины этих углов отражают, по Лафатеру, характер человека.

Учение Лафатера, попытка внести точность в столь смутную сферу, как темперамент и характеры, произвело большое впечатление на его современников. Популярность его как известного автора философских и этических сочинений еще более способствовала этому.

Среди приверженцев нового учения был, между прочим, автор «Фауста», великий поэт и естествоиспытатель Иоганн Вольфганг Гёте, который, кстати, активно помогал Лафатеру при создании его сочинений по физиогномике.

В России Лафатер также приобрел многих сторонников. К ним, в частности, принадлежал Н. М. Карамзин (1766–1826), автор известного капитального труда «История государства российского». Путешествуя в 1789–1790 гг. по Европе, он посетил Лафатера и при одном из посещений получил от него рукопись его сочинения «Сто физиогномических правил», о чем рассказал в сочинении «Письма русского путешественника» (1789–1790), опубликованном затем в «Московском журнале».

Вернувшись в Россию, именно Н. М. Карамзин усиленно пропагандировал учение Лафатера и распространял его сочинения.

Лафатер в силу своих занятий оказался на редкость своеобразным индикатором и зеркалом тех бурных времен, в которых жил и участвовал.

Более того, именно Лафатер оказался той «замочной скважиной», в которую стало возможно «подсмотреть» характеры многих великих людей того столетия, поскольку очень многие из них его специально посетили.

Лафатер же опять-таки «в силу профессии» как бы получил право открыто выражать свое мнение в лицо тем, кого он видел перед глазами.

Правда, участвовала ли здесь «теория физиогномики» – сказать уже трудно, ибо Лафатер мог просто руководствоваться конъюнктурой политики в Европе. Кстати сказать, наши современные теле– и радиозвездочеты так же часто городят отсебятину, вне астрологии, на которую, однако, ссылаются, это мы можем заявить с полной уверенностью.

Откровенность подобных характеристик была известна. Их даже побаивались.

Например, когда известный разъезжий маг и целитель граф Алессандро Калиостро (1743–1795), узнав, что к нему в гости прибыл Лафатер, попросту отказался к нему выйти. Впрочем, про Калиостро ходили слухи, и как про шпиона, и как про мошенника, поэтому его, видимо, можно понять…

В связи с подобными случаями про Лафатера и про его характеристики тому или иному известному лицу, а то и государственному деятелю ходило множество анекдотов, правда, многих скорее придуманных, поскольку при визитах высоких лиц Лафатер все же придерживался обстановки достаточной конфиденциальности.

Скончался он на второй день нового, XIX в., 2 января 1801 г. пав от руки наполеоновского солдата, а ведь облик этого полководца он считал верхом совершенства. Сама смерть его была результатом наивно-идеалистического взгляда на вещи: он вздумал пуститься в душеполезные рассуждения с французскими мародерами; опьяненными вином и алчностью; один из них выстрелил в пастора, который от этой раны и умер. Перед смертью он простил убийцу, запретил его разыскивать и даже посвятил ему стихотворение “A n den Grenadier N., der mich schoss”. Вот несколько таких анекдотов, взятых без изменений речи и стиля из сборника гаданий, фокусов и игр 1862 г., куда вошли и фрагменты физиогномических сочинений самых разных авторов (Бюффон, Парацельс и пр.), в том числе и Лафатера:

«Узнав, что есть лицо, могущее узнавать по физиономии качества души и характера, Мирабо (Mirabeau, Оноре Габриель Рикети, 1749–1791, граф, деятель Французской революции. – А. А.) нарочно приехал в Швейцарию и, отыскав Лафатера, сказал философу:

– Я приехал к вам, чтобы лично убедиться в том, что я о вас слышал. Но берегитесь солгать мне, тогда я объявлю повсюду, что вы невежественный шарлатан.

– Но вы, кажется, можете быть и повежливее, – заметил Лафатер.

– Я откровенен… говорите.