Ideal жертвы - Анна и Сергей Литвиновы

Да и ближайшая перспектива, обещанная отцом, была вполне радужной: кто же откажется поехать на отдых в Баден-Баден, в Милан на шопинг, а в Вену – на бал? Конечно, все эти поездки всего лишь малая толика от папаниных миллионов, и бриллианты, которыми он одаривает свою красотку-жену, наверно, стоят куда дороже, но для меня, скромной воспитательницы, и такой подарок сгодится. А там, может, папуля и еще на что расщедрится – у меня в голове уже бродили мысли про круиз в норвежских фьордах летом и горнолыжный курорт зимой.

– Барские подачки, – пренебрежительно сказала бы бабуля.

Но я не гордая (гордые в детских садиках не работают), я отказываться не буду. А уж если папаня меня и в своем завещании упомянет – вовсе канкан спляшу. Хотя нет, не канкан, конечно. Пусть я и весьма постройнела, но его все равно с моими габаритами не станцуешь. А вот вальсирую я теперь, спасибо доктору Старцеву, вполне достойно.

Ах, Старцев, Старцев... Такой галантный, умный, тонкий, серьезный, понимающий. И я, дурочка, верила, что действительно ему нравлюсь. А он, оказывается, просто старый альфонс – или кто-то еще более опасный, не зря же его арестовали?.. Да и Костя хорош: предпочел вместо меня какую-то пустышку Лилю... Одна надежда, что он и ее скоро бросит – променяет на еще более молодую, нахальную, стройную.

Все: забыть, уничтожить, затоптать. Не существует больше для меня человека по фамилии Старцев. И Кости – тоже не было и нет. Хотя урок, преподанный ими (тот самый первый урок любви, о котором говорила Катюха), я, конечно, запомню надолго...

...Чтоб не растравлять себя грустными мыслями, я быстренько оделась и поспешила к завтраку. Было уже десять утра, и отец давно отбыл в офис. Отправилась в очередной косметический салон и мачеха, маленький Макар находился в садике – под началом моих коллег. А меня, вот забавно, в это время обхаживали их слуги...

Симпатичная горничная подала завтрак, молодой шофер заглянул в столовую и сообщил, что машина подана, и я смогу ею воспользоваться в любое удобное время. Пока я смаковала восхитительный, такого ни в одном магазине не купишь (по крайней мере, в тех, где я бываю), кофе, позвонил отец. Поинтересовался, хорошо ли я выспалась, и предложил домой не спешить: «У тебя же все равно отпуск, да, Бэлочка?»

– Могу остаться и приготовить обед, – ухмыльнулась я в телефонную трубку.

– Нет уж, предоставь это повару, – мгновенно откликнулся папаня. – Но почему бы тебе, например, не сходить на пляж? Купаться еще, конечно, рано, но хотя бы свежим воздухом подышишь. А поплавать, кстати, можно у нас в бассейне, попроси прислугу, чтобы тебе хамам и сауну включили.

«Эк лебезит, – пронеслось в голове, – явно чувствует себя виноватым за историю с „Ариадной“...

Какая-нибудь хитрая бестия вроде нашей санаторной инструкторши Лили, конечно, не преминула бы отцовской слабиной воспользоваться – вытребовать у него, помимо Милана с Веной, еще как минимум круиз вокруг Австралии – но я, взлелеянная мамой и бабушкой, своими гордыми, но бедными родичами, скромно ответила:

– Да нет, пап, спасибо. Мне все эти бассейны и в «Ариадне» надоели.

Может, он мне на своей яхте прокатиться предложит?

Однако яхту в мои неумелые руки отец отдавать не стал. Вместо этого сказал:

– Ну, тогда хоть на квадроцикле проедься...

«Ты с ума сошел!» – едва не вырвалось у прежней Бэлы. Той Бэлы, что безумно боялась скорости, да и ответственности тоже: вдруг во что-нибудь врежусь? Разобью дорогую игрушку?

Но теперь вместо нее был новый человек. Который бесшабашно ответил:

– О, это мысль!

– Ну, и чудненько, – заспешил отец (похоже, время, выделенное в его расписании на разговор с дочерью, уже истекло). – Только из гаража сама не выезжай, попроси шофера.

И в трубке запищали гудки.

Уже через десять минут я триумфально вырулила из ворот отцовской виллы на огромном, неповоротливом квадроцикле. Хоть вид старалась принять самый уверенный и непринужденный, страшно мне было безумно. Никакой ведь склонности к технике, и за рулем никогда не сидела, даже на детском автодроме ни разу не ездила.

Впрочем, наука оказалась не хитрой: жми себе на ручку газа да крути рулем. Я на вполне похоронной скорости покаталась по поселку, а когда выехала за проходную, уже освоилась настолько, что газовала до свиста ветра в ушах. На душе было радостно: весна, природа, и я – совсем не сравнить с давешней закомплексованной толстушкой. Постройневшая, похорошевшая и, главное, обретшая уверенность в себе. Разве решилась бы я раньше сесть за руль, да еще лететь напрямик через поле?

Настолько отдалась счастливым мыслям, что не заметила огромной канавы, преградившей путь. Начала тормозить буквально за метр, попыталась вывернуть руль... Опытный, уверенный в себе водитель наверняка бы справился с ситуацией – но я ведь только училась быть успешной и все умеющей... Вот и ухнула почти на полном ходу в яму, и квадроцикл мой застрял практически безнадежно...

Я по старой привычке немного поохала и поужасалась заляпанной одежде, но быстро успокоилась и стала размышлять. Нужно позвать на помощь – но как? Мобильник я с собой неразумно не взяла, а шлепать по грязи пешком не хотелось. До поселка отсюда километра два, вон он виден через поле, с другой стороны лес, а вон и водохранилище, и яхты, и никого народу, только птицы поют... Не самое, конечно, подходящее время и место, но я поневоле залюбовалась окружавшим меня пейзажем. Насколько же здесь, в элитных подмосковных краях, все-таки приятнее, чем в суматошной, злобной столице... И еще одна мысль одолевала. Как бы все-таки (невзирая на жесткое неодобрение моих высокоморальных мамули и бабушки) подольститься к отцу и поселиться где-нибудь поблизости? Не в его особняке, конечно, где царит злая мачеха, а построить себе скромненький, метров на сто, деревянный домик, пусть на небольшом участке, но обязательно в окружении сосен...

Из этих (разумеется, совершенно несбыточных) мечтаний меня вырвал молодой мужской голос:

– Эй, девушка? Загораем?

Я вскинула глаза и увидела – метрах в десяти остановился такой же, как и у меня, квадроцикл (а я, вся погруженная в свои мысли, даже не услышала, как он подъехал). И за рулем его сидит... Ох, нет. Никогда больше я не скажу, даже про себя: «мужчина моей мечты». На эту пошлую конструкцию у меня табу. Но управлял квадроциклом действительно чрезвычайно привлекательный молодой человек. Лет тридцати, светловолосый, глаза-васильки сияют. И приветливая улыбка, и длинные, аристократические пальцы, и явно стройная фигура под ладно сидящим джинсовым костюмом...

Незнакомец не отставал:

– Эй, прекрасная дама? Вы в порядке? Или вас надо спасать?

И я поняла: это он, мой принц. Моя та самая, воспетая в миллионах песен, вторая половинка.

«Стоп, Бэла, стоп! – Оборвала я себя. – Никакая это не половинка. Просто воспитанный человек. Увидел, что ты завязла, и пришел на помощь. Ничего больше».

Я улыбнулась в ответ:

– Да уж спасите, пожалуйста... А то понарыли тут канав...

– Это интернетовский кабель к поселку тянут, – пояснил мужчина. – Я сто раз говорил, чтобы огородили или хоть табличку поставили, но с этими работягами, сами понимаете...

Он выпрыгнул из-за руля, приблизился, вздохнул:

– Да... сели вы крепко.

И вдруг наградил меня еще одной совершенно очаровательной улыбкой и протянул руку:

– Я Женя.

– А я Бэла.

Смотреть в его глаза было совершенно невозможно. Так и хотелось утонуть в них, расплавиться, погибнуть... Да что же я за сумасшедшая такая? Ведь научила уже жизнь, ткнула носом: никакой любви нет. И если писаный красавец тебе широко улыбается, значит, ему от тебя просто что-нибудь нужно. Ну, или в крайнем случае, он, как благородный человек, поможет тебе вытащить квадроцикл из канавы, а потом вежливо раскланяется.

...С моим транспортом мы возились долго. Женя сначала попытался вытянуть его на буксире, а когда не вышло – извлек телефон и стал названивать какому-то Жорику: требовал, чтоб тот немедленно организовал трактор. Пока ждали помощи, мы, будто старые знакомые, болтали. И, чем больше я говорила с Женей, чем больше убеждалась, что мы любим одни и те же книги и фильмы, тем больше грустнела. Он мне нравился, очень нравился. И мне казалось, что я ему нравлюсь тоже. Но ведь что со Старцевым, что с Костей мне казалось: я обрела свое счастье. А на самом деле меня просто использовали.

– ...Бэла, ты чего загрустила? – встревожился Женя. – Не замерзла?

Голос его звучал, будто его действительно тревожит, холодно мне или нет. Хотя на самом деле, конечно, ему на меня было плевать.

– Нет, Жень. Я совсем не замерзла, – покачала я головой.

– Или ты волнуешься, что тебя дома хватятся? – предположил он.

У меня вдруг вырвалось:

– А кому волноваться? Мой дом далеко.

– Подожди, я не понял, – встревожился он. – Ты разве не здесь, не в поселке, живешь?