Пленница - Ольга Вечная
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Она еще совсем девчонка. Влюбилась в тебя по уши, увидела подарок, растаяла. Сразу схватила, даже не подумав.
- Это я не предусмотрел. Еще бы дня три. Дня три, и все было бы решено с этими гребаными Цечоевыми.
Когда бетонное разделение между полосами заканчивается, Адам резко разворачивает машину, пересекая две сплошные, выруливает на обочину.
- Что там ОБЭП?
- Тебя поджидают на всех постах, и, думаю, квартиру тоже взяли под контроль. К отелю, скорее всего, отправят отряд для задержания. У тебя рука в крови, кстати. Ты это заметил?
Очевидно, он порезался леской от четок.
- Дай салфетку. - Адам вытирает пальцы, потом обматывает ладонь салфеткой. - Возьми такси и выясни, куда повезли Раду. Сделай всё, чтобы вытащить её по закону. Подключи Марата. Григорий пусть дернет отца и всех, кого сможет. Иначе, черт возьми, я этот город с землей сравняю.
- ОБЭП тебя уже на первом посту ждать будет.
- Попробую обойти их.
Святоша качает головой и берется за ручку двери, когда вдалеке мелькает полицейская машина.
Глава 46
Рада
Не получилось.
Ничего не вышло.
Надежда отчаянно цепляется за сердце, но только ранит его. Кажется, что ещё миг — и всё изменится. Всё должно измениться.
Ни чего подобного.
Ни в отеле во время обыска, ни при аресте, ни в полицейской машине, ни здесь, в мёртвой тишине допросной. Мир застыл в своём равнодушии. Прошлое не имеет значения. Настоящее — камера. Будущее? Его - нет.
Вопросы полицейского летят как стрелы. Вместо ответов — цифры в голове. Тридцать два. Тридцать три. Сколько мне будет, когда выйду? Возможно, Адам возьмет меня в отель администратором, когда отправит Светлану на пенсию. Истерично смеюсь, пугая и пугаясь.
Судьба такая, видимо.
Волосы так и стоят дыбом, в висках нестерпимый гул. В отеле Светлана, кто бы мог подумать, кинулась на полицейских, когда один из них грубо толкнул меня к стене. Пыталась защитить. Надя рыдала навзрыд, Анатолий держался подальше, его глаза были покрасневшими.
Мурашки такие болючие, кусают меня словно пчелы ядовитые. Холодно.
На улице за тридцать, в камере ни кондиционера ни вентилятора. Я вся мокрая насквозь, и при этом жутко холодно.
Боже.
Боже мой.
Как-то раз, когда я была маленькой, папа взял меня на обед с другом. Другу этому жена пригрозила разводом. Что ты будешь делать, спросил отец. Тот ответил, что посадит ее, и потом уже разведется, чтобы «старая ведьма» ни на что не претендовала. Я потом спросила у папы, неужели это так легко сделать и как поступить, чтобы со мной такого не произошло. Старые, но рабочие методы.
Допрос длится часами. Воздух кажется пропитанным давлением. Я боюсь спросить о воде, хотя губы уже пересохли. Все жду Адама, каждую секунду жду, мне кажется, что он должен что-то придумать. Что он обещал.
Обязан.
Я считаю, он обязан мне за то, что я полюбила его. Полюбила ли? Я так сильно на него рассчитываю.
А что, если он передумал? Меня ведь все рано или поздно бросают, потому что есть более удачные варианты.
Я догадывалась, что он встречался с Павлом. Возможно, они пообещали ему какие-то бонусы? Если так, то я больше ничего не хочу. Вообще ничего в этой жизни.
Давление, страх, опустошение. Время сбивается, я окончательно путаюсь в ужасе и одиночестве.
В тот момент, когда пытка заканчивается, я не испытываю радости, потому что, наверное, больше не верю никому и ни во что.
Святоша встречает у участка. Темно, надо же. Как поздно.
Нервно оглядываюсь, впиваюсь глазами в темноту. Жду. Жажду его видеть. Сейчас. Не знаю, чего хочу больше: причинить ему боль или обнять, а может все сразу? Боже, я так хочу, чтобы он обнял и извинился за то, что со мной произошло. Чтобы он взял на себя ответственность!
- Спрячу пока тебя в безопасном месте, - говорит Савелий, когда мы идем к машине.
- Где Адам? - хриплю, обнаружив, что в машине его тоже нет.
Вообще нет нигде.
- Он потом сам тебе расскажет, что посчитает нужным.
Меня начинает трясти.
- Его здесь нет. Почему? Он не захотел приехать? - дергаюсь.
- Что? - Святоша поворачивается ко мне.
- Упаковка цветов — это магазин, где он всегда отоваривается. Почему он не приехал сейчас. Я не понимаю. Мне прислали цветы от него. Как обычно. И это была подстава. Савелий, почему он не приехал?! - кричу я, что есть силы. Слезы брызгают. Меня трясет.
- Он снова в розыске.
Второй раз за месяц? Что за бред!
- Тогда отвези меня к нему. Если он прячется, я хочу его видеть. Отвези меня к нему иначе я умом двинусь прямо сейчас!! Меня всегда предавали! Бросали! Отказывались! Отвези меня к нему! Боже, Савелий, я в отчаянии, я подписала признание! Ты понимаешь это?
- Твое признание аннулировали, а дело не завели.
- Такого быть не может. Это нарушение всех процессуальных норм.
- Тогда почему ты на свободе? - повышает он тоже голос.
И я осекаюсь. Опускаю глаза.
- Я не знаю.
Святоша смотрит на часы, на меня, снова на часы. Выглядит уставшим и раздраженным.
- Окей. Поехали. Но сначала тебя бы переодеть.
Мы приезжаем к нему домой, где я быстро принимаю душ и натягиваю широкие спортивные штаны и толстовку с капюшоном его очередной подружки, которую он попросил свалить из квартиры на час-полтора.
Исса говорит связать волосы и вручает темные очки.
Оглядывает меня придирчиво, потом кивает.
Мы выезжаем за пределы города и некоторое время несемся по темноте. Ни одного фонаря, дорогая гравийная. Фары мерса освещают высоченные деревья по бокам, как будто поднявшиеся к небесам волны, готовые в любой момент на нас обрушиться.
Спустя некоторое время мы подъезжаем к жутким воротам, на которых вылеплена громадная, наверное, с меня ростом черепаха.
- Что это? Я туда
