Трилогия: Небо Титана, Небо Земли, Небо над моим домом - Макс Максимов

— Из шахты и других полостей башни уходит воздух!

— Держи трос! — крикнул Юра и спрыгнул в воду. Проплыв пару метров до рюкзака, Гречкин достал три кислородных баллона и три чехла для них, чтоб можно было прицепить за спину. Рюкзак он застегнул и оставил болтыхаться. Космонавт залез обратно на матрас. Саша с Катей взяли по баллону.

— Чувствуете?! — сказал Саша, — тяжело дышать становится!

Юра, держась за тросы, залез обратно на матрас.

— Надевайте эти штуки на тело! — кричал Гречкин, протягивая им крепеж для баллонов, — вот тут застежка! Ее надо вперед, а это вот назад!

— Я знаю! — ответила Катя, надевая на себя крепеж, в который она заранее поместила баллон. Девушка взяла клапан в рот и показала большой палец вверх. Васечкин повторил за сестрой, пока Юра держал трос. Гречкину стало совсем невыносимо, в глазах начало темнеть. Саша взялся за трос, а Юра моментально нацепил баллон и принялся жадно вдыхать воздух.

Свист закончился через несколько минут. Конечно же вакуума ни в шахте, ни в башне не было, но подавляющая часть атмосферы ушла вслед за Луной. Гул и грохот тоже прекратились, как и все звуки, потому что в атмосфере с такой низкой плотностью, звуковые волны не регистрируются человеческими слуховыми рецепторами. В шахте наступила полная тишина, но звон в ушах людей все еще стоял из-за повреждения шумом нервных окончаний во внутреннем ухе. Впрочем, этот недуг хоть и неприятен, но не опасен и продлится недолго.

Спуск занял десять минут. Из шахты они вышли, уже не используя нож и ножку стула — вода под давлением выдавила двери, а когда поток уходил, унес их бог знает куда. На полу музея телевещания принципиально ничего не изменилось, только мусор был раскидан в другой конфигурации, а вот за окном и без того многострадальный город исказило еще сильнее — все горы разрушенных домов, оставшиеся от первой волны, теперь были размазаны более-менее ровным слоем по поверхности. Слой этот достигал высоты полтора-два метра. Немногочисленные монолитные сооружения с сорванной обшивкой как стояли до этого, так и стоят. Повсюду шел пар — из-за понижения атмосферного давления жидкости с поверхностей испарялись гораздо быстрее. Первый этаж, тот, где расположен выход на улицу, был завален более, чем метровым слоем.

Спустившись по широкой лестнице, насколько это было возможно, Юра швырнул сумку и рюкзаки вперед, а потом, встав на четвереньки, стараясь опираться на наиболее устойчивые куски мусора в этой бесконечной свалке, пополз к лестнице на смотровую площадку. Саша и Катя полезли следом. Гречкин дополз до своих вещей и снова швырнул их вперед. Через несколько минут из-за поворота показался проход на лестницу, возле которого в куче камней, мебели, досок и прочего мусора торчали тела с отпечатавшимся предсмертным ужасом на лицах. Увидев это, Катя закашляла. Клапан выпал у нее изо рта, и девушка начала давиться. Брат помог ей вставить его обратно и обнял сестру.

Весь проход был забит трупами. Руки, ноги, головы переплетались в клубок из мертвецов, в клубок, которым был заткнут вход к лестнице наверх. Вода, убившая сотни людей, уходя, смыла их тела вниз, в итоге забив трупами узкий лестничный проем. До какой высоты лежали утопленники на лестнице, понять было невозможно.

Глава 17. Черная лестница

Гречкин подполз к завалу из тел. Кое-как распершись ногами, он схватил один труп за руку и потянул. Между телами и верхним порогом появилась щель. Он взял рюкзаки и принялся проталкивать их в зазор на лестничную площадку. Потом повернулся к Васечкину и жестом руки показал, чтоб ползли следом. Юра привстал и, хватаясь за мертвецов, полез во тьму метрового по ширине лестничного прохода. Лестница поднималась на полтора метра вверх, выходила на площадку, с которой поворачивала в противоположную сторону, снова выходила на площадку и снова поворачивала так же, как в подъезде любого жилого дома, только шириной была гораздо уже. Юра прополз до первого пролета. Он повернулся и подтащил на себя сумку. Васечкину он показал, чтобы брали по рюкзаку и так же толкали или волокли за собой. На второй лестничной площадке плотность тел стала чуть меньше. Юра повесил сумку себе на шею и понял, что он может распрямиться. Выше была лишь тьма. Гречкин вытащил телефон из джинсов, убранных в сумку, но тот не работал, потому что промок. Оглянувшись, он увидел сзади, в сумраке, сквозь шевелящиеся тела, копошащегося в них Васечкина. Юра протянул ему руку и протащил парня полметра. Саша в свою очередь помог преодолеть самый плотный нижний завал из тел Кате. Перебирая перед собой руками, Юра полз на коленях, поднимаясь по телам все выше и выше. Начиная с четвертой площадки, то есть со второго этажа, он смог встать. Из-за отсутствия атмосферы Гречкин не мог общаться с Сашей и Катей. А теперь еще в полной темноте потерялась возможность их видеть. Почувствовав, что кто-то схватил его за ногу, космонавт обернулся и нащупал руку. Мужскую, Сашину. Васечкин поднес свою голову к голове Гречкина, сделал глубокий вдох, убрал клапан баллона ото рта и выкрикнул Юре в ухо:

— Мы в норме! Поднимаемся!

Гречкин хлопнул парня два раза по плечу и продолжил, выставив руки вперед, продираться через пока еще свежих утопленников. Скоро это все начнет гнить и разлагаться, источая невероятную вонь, которой можно отравиться вплоть до смерти.

С каждым лестничным пролетом идти становилось все легче. Завал трупов закончился на девятом пролете. Дальше утопленники встречались, но редко: то Гречкин, ведя рукой по перилу, нащупает перевесившегося мертвеца, то споткнется о тело на ступенях. После таких случаев он поворачивался к Саше и касался его рукой, давая понять, чтоб тот перешагивал. Саша так же передавал информацию Кате. Поднимались очень медленно. Еле-еле волоча ноги с непривычки. Через двадцать минут подъема вслепую пришло время менять баллоны. Заодно и присели на ступеньки передохнуть. Мышцы ног забились из-за выделившейся молочной кислоты — продукта неполного окисления глюкозы, вызывающим утомление и боль.

* * *

В абсолютной тьме и тишине, сводящей с ума, поднимались они по ступеням. Самые важные органы чувств — зрение и слух, теперь не могли передавать информацию о внешнем мире мозгу. Единственное, на что можно было полагаться, это осязание. Васечкин шел за Юрой, но спустя десять минут после смены баллонов он уже понятия не имел, на каком от него расстоянии находится космонавт. Катя была сзади — девушка держалась рукой за баллон брата,