Двое из будущего. 1904 -… - Максим Валерьевич Казакевич
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Пудовкину я заплатил все до копейки. В тот же вечер засел с ним в пустой кафешантанке, где нас скудно угостили блюдами из рыбных консервов и поставили на стол явно поддельную водку. Журналист рискнул хлебнуть из бутылки стопарик и, сморщившись от омерзения, констатировал:
— Денатурат разливают. Сволочи, травят людей.
Я, конечно, подобного и пробовать не стал. Достал из кармана всегда полную флягу и угостил друга. И тот, словно соскучившись по хорошей выпивке, почти полностью ее осушил.
Две изможденные барышни вытанцовывали на сцене под патефонную пластинку, выкидывали тощие ноги, задирали над головой пышные юбки и жадно смотрели на скудный стол. Пудовкин, согретый алкоголем, разомлел и, лениво ковыряясь вилкой в кусках потерявшей свой товарный вид рыбе, подозвал пальцем одну из девушек. Та немедленно соскочила со сцены и, изображая игривое настроение, приблизилась:
— Что-то вы, Алексей Захарович, давненько к нам не заглядывали. Мы уже подумали, что с вами что-то случилось.
Вместо слов Пудовкин пододвинул в ее сторону тарелку и просто приказал:
— Ешь.
Девица голодно сглотнула. Покосилась на свою товарку, которая изображая благородное безразличие, старалась не смотреть на блюдо, и присела за стол. Пудовкин вложил ей в руку вилку и снова приказал:
— Ешь.
— А Мариночка как же?
Я отодвинул от себя глубокую тарелку и кивком спустил со сцены вторую девушку. Та лихо подскочила и с готовностью опустилась на стул.
— Ешьте, — в третий раз приказал журналист и девицы, сначала скромно, играя в благородных девиц, приступили к трапезе. Отщипнули по маленькому кусочку рыбы, положили в рот и чинно, держа осанку и какое-никакое достоинство, размеренно зашевелили челюстями. Но голод все же взял свое и мало-помалу дамы забыли свою роль и превратились в обычных голодных женщин. С блюдами они покончили меньше чем за минуту.
— Эй, человек! — крикнул журналист и к нам немедленно подскочил половой. Худющий и наверняка голодный парень. Уставившись на нас тусклыми глазами, спросил:
— Чего изволите?
— Послушай, — по-барски вопросил Пудовкин, окидывая ладонью опустевший стол, — неужели у вас ничего кроме этой вонючей рыбы не осталось? Неужели ничего в закромах более нету? Ну, там мяса какого? Или хотя бы картошечки с сальцем? Ну или капусты квашеной? Неужели ничего нету?
— Мясные консервы, а так же картошечка и сальце только для высших чинов. Распоряжение хозяина.
— А водка нормальная? Неужели у вас и ее нету?
Парень виновато развел руками:
— Только для высших чинов и господ офицеров рангом не ниже капитана.
— Ты же знаешь кто это? — он кивком подбородка указал на меня.
— Да, знаю. Но ничего поделать не могу — распоряжение хозяина. А у него распоряжение от самого коменданта. Мясные продукты, а так же другие ценные продукты в первую очередь должны предоставляться высшим чинам и офицерам высокого ранга. Прошу прощения, но я ничего поделать не могу.
— Ну а водку-то ты нам можешь принести нормальную? И пиво у вас должно было остаться! Не все же в конец выжрали!
— Пива нет с октября месяца, — отрезал половой.
— Ладно, — раздраженно буркнул журналист, — твой хозяин здесь? Иди-ка позови его.
И парень, пожав плечами, ушел. Вскоре в дверном проеме ведущем на кухню показался высокий мужчина, которому что-то негромко пересказывал половой и показывал в нашу сторону пальцем. Мужчина слушал его внимательно, смотрел в нашу сторону, а затем неожиданно рявкнул на парня и, дав звонкую затрещину, отправил на кухню. А сам споро подошел к нам и, извиваясь словно уж, стал извиняться:
— Прошу прощения за моего болвана, он получит за свое на орехи. Распоряжение коменданта, конечно же, к вашей персоне не относятся. Мы всегда рады вас видеть у нас, уважаемый Василий Иванович, и мы всегда обслужим вас по первому классу. Я распорядился и сейчас вам на кухне готовят вкуснейший бефстроганов с картошечкой, со свежей сметанкой и с зеленым лучком. И сию же секунду вам принесут самую лучшую водку.
— Ну вот, другое дело! — откликнулся повеселевший журналист.
— Прошу прощения за возникшее недоразумение, — еще раз склонил голову хозяин кафешантанки. Затем его взгляд переместился на девиц и скользнул по опустевшим тарелкам. И вмиг его голос поменялся, опустился на полтона и приобрел железные нотки: — На сцену! Работать!
И дамы вмиг слетели со своих мест и даже Пудовкин не смог их остановить. Хозяин лишь пояснил:
— Наше заведение ориентируется на развлечения. И если уж вы у нас сейчас единственные посетили, то и все развлечения только для вас. Если вы захотите, то потом опять попросите девушек спуститься, но сейчас они обязаны отработать для вас номер, — и с дежурной лучезарной улыбкой хозяин кафешантанки ушел. А девицы, перевернув патефонную пластинку, повеселев, пустились в пляс.
Вскоре нам подтащили холодную водку, легкую закуску и Пудовкин, довольный ситуацией, вошел в раж. Уж очень сильно ему захотелось сегодня покутить — месяцы голодного и унылого воздержания опустошили творческую душу.
Девицы свое отплясали, продемонстрировали нам все узоры на кружевных панталонах и по требованию журналиста спустились обратно к столу, где их принялся спаивать мой друг. Без зазрения совести плескал им холодную водку и, смеясь, заставлял пить. Девицы быстро захмелели, повеселели. Пудовкин щипнул одну даму за ляжку и та, запрокинув голову, звонко залилась. Вторая дама отыгрывая свою роль, придвинулась ко мне и томно проворковала:
— Что-то вы сегодня, господин Рыбалко, словно не в духе. У вас что-то случилось? Что-то у вас произошло? Ну не переживайте, чтобы там не случилось, я помогу вам это забыть.
Я криво улыбнулся. Настроения у меня, действительно, не было. В кафешке я сидел просто за компанию, развевая, таким образом, скуку. Пить я не пил, лишь для вида смачивая губы, да и есть пока тоже не ел. То, что принесли из холодных закусок, у меня не вызывало аппетита — Лизка дома готовила намного вкуснее.
— А вы к нам давненько не заглядывали, — продолжала напор проститутка. Она склонилась ко мне, якобы что-то шепнуть на ухо и незаметно для окружающих пальчиком слегка оттянула край невысокого ворота, позволяя таким образом заглянуть в открывшееся декольте. Я невольно стрельнул туда глазами,
