Битва драконов. Том 1 (СИ) - Гуминский Валерий Михайлович

— Никогда! — не выдержал Велимир, прерывая распорядителя. Лицо его заалело пятнами. — Шереметевы пощады не просят! Вы еще предложите встать на колени, граф!

— Ох уж эта дворянская спесь, — совершенно не обращая внимания на реакцию княжича, буркнул Апраксин. — Боитесь показаться слабаками перед своими почитателями, получить порцию презрения… Хорошо, освобожу вас от необходимости самолично выкинуть белый флаг. Беру на себя право закончить бой, когда это необходимо по физическому состоянию дуэлянтов и объявить победителя.

«Хитро, — мелькнула мысль у Никиты. — Этак можно присвоить победу тому, кто больше приглянулся председателю Дуэльной Комиссии. Вот еще загадка. А за чьей спиной стоит Апраксин?»

Граф был представителем тех немногих дворянских родов, которые в правление Петра Алексеевича Романова получили графские титулы. Когда трон занял Меньшиков, он вовсе прекратил раздавать их. К началу девятнадцатого века в империи почти не осталось людей с подобным титулом. Например, потомкам графа Зотова запрещено было передавать его по наследству. Так и с остальными. Но Апраксины, имевшие невероятное чутье на конъюнктуру, умело лавировали в политических бурях и всегда находились на стороне трона. Однажды заняв высший пост в Дуэльной Комиссии, они его не упускали, передавая по наследству, но лишь с позволения императора. Не должен был Даниил Алексеевич играть на чужой стороне.

— Что ж, господа, — наклонил голову граф, рассматривая под ногами травинки, — давайте покинем ристалище, оставив его двум бойцам. По моему сигналу приступайте.

В сопровождении одного из телохранителей он дошел до своего автомобиля, где его ждал раскладной стульчик, на который и уселся с видимым удовольствием. Тут же второй охранник подал ему белый платок.

Воздух вздрогнул от магических возмущений. Зрителей, собравшихся на противоположной от берега стороне, окутало легкое бледно-сиреневое покрывало. Защитное поле вначале защелкало и загудело, разгоняя свою мощь до необходимых параметров, а потом пришло в норму. Заложенным ушам сразу стало легче.

Апраксин поднял руку с платком, давая сигнал к схождению.

Никита и Велимир остановились в двух шагах друг от друга. Так как в их руках не было оружия, рукопашный магический бой предполагал такой вариант. Княжич, на лице которого появилась бледность, сменившая красные пятна, выглядел бодро. Он не выглядел этаким бесшабашным дуэлянтом, уверенным в своих силах. Велимир знал, кто перед ним, но хорошую мину при плохой игре умеют делать все высокородные.

— Надел бы что-нибудь попроще, — дружелюбно произнес Никита. — Изваляешь в грязи хороший костюм.

— Не собираюсь я валяться подобно псу шелудивому, — отрезал княжич и как только Апраксин опустил руку с платком, нанес резкий удар ногой по колену Никиты.

Такие бесхитростные и эффективные приемы волхв знал с самого детства, поэтому нога Велимира провалилась в пустоту, а сам он неожиданно для себя взмыл в воздух и рухнул на спину, не понимая, каким образом Назаров умудрился провести бросок.

Злость и бешенство мгновенно наполнили молодого человека, забывшего наставления волхва Веденея, что не стоит гневу взять вверх во время дуэли. Затрепетавшие на пальцах фиолетовые искорки вспыхнули ярким огнем и полетели в сторону Никиты. Легкий взмах рукой — и они с шипением осыпались тусклыми угольками на землю.

Велимир легко вскочил на ноги, перебросил часть энергии в ладони. Сжав кулаки, он провел несколько мощных ударов, применяя боксерские навыки. Крюк левой, обманный в голову и тут же точный удар по почкам. Так ему казалось. Сила, сконцентрированная в руках, способна была проломить любую магическую защиту, но странность ситуации заключалась в том, что Назаров вообще не пользовался щитом. Он погасил избыточную мощь атаки, мастерски ушел с линии прямого удара и сам нанес короткий тычок ладонью в лоб неудачно раскрывшемуся княжичу.

Зарычав, Шереметев мобилизовал все свои возможности и налетел на противника. Теперь-то всем собравшимся на поляне стало ясно, что такое рукопашный бой с применением разных магических техник и магоформ. Воздух вокруг дуэлянтов сгустился подобно киселю, сквозь который едва просматривались две темные фигуры, сошедшиеся в жестком противоборстве.

Никита пытался построить стратегию дуэли, отталкиваясь от возможностей Велимира. Ну не мог княжич на равных соперничать с волхвом, имевшим опыт реальных боев, где в любой момент можно было потерять жизнь. К его удивлению, Шереметев держался, и держался неплохо. Никита сразу определил в технике княжича боливак и спас, накачивая в каждое движение и удар неимоверно много энергии.

Отраженные удары, теряя свою магическую мощь, улетали то в сторону реки, где уже выжгло большую часть растительности, то впивались в зрительские щиты, вызывая каждый раз вскрики особо впечатлительных молодых людей от растекающихся перед ними разноцветных клякс остатков энергии.

Никиту беспокоило странное поведение Шереметева. Он все время пытался развернуть волхва спиной к реке. Как только подобная позиция возникала, княжич начинал яростно атаковать, заставляя противника отступать к берегу.

«Вода! — догадался Никита. — Шереметевы известные адепты Стихии Воды. Значит, Велимир сознательно подставляет меня под какую-то водную технику. Ну и что он там придумал? Ульмах, готов подраться?»

«Хо-хо! Спрашиваешь, Хозяин! — довольный голос демона прозвучал в голове. — Мне человеческая магия — как щекотка пяток перышком. А что делать с твоим врагом?»

«Сам справлюсь, — отрезал Никита. — Не вмешивайся. Как только меня атакуют со спины, вступай в бой».

«Слушаюсь».

Стало даже интересно, чем хочет удивить Велимир. Он держался бодро, даже пытался улыбаться, но чувствительные удары по корпусу заставляли его концентрироваться на защите. Никита пошел на хитрость: сделал вид, что выдохся, и ему нужна передышка, он начал отступать спиной к реке. Мелкими шажками, но все-таки пятился.

Шереметев воспрял духом и обрушил град ударов ногами и руками в корпус, пританцовывая при каждом движении. Защитный кокон Никиты опасно затрещал. Но он держался и ждал последнюю атаку противника.

За спиной что-то происходило. Эфирное поле вокруг Никиты замерцало бледно-фиолетовыми вспышками, а сам он почувствовал, как становится трудно дышать. Ясно. Велимир пытается выкачать из окружающего пространства максимум энергии, заполняя ее магическим плетением. Он идиот или сознательно идет на такой шаг?

Уровень магии повысился настолько, что защитные барьеры тревожно замигали, проседая от концентрированного давления извне. Многие болельщики подобное зрелище видели впервые. Небольшая речка остановила свой неторопливый бег и с двух сторон в одну точку стала стягивать всю массу воды, чтобы превратиться в плотную искристую гигантскую каплю. Левитация поднимала ее вверх, отрывая от мгновенно пересохшего русла. На мгновение капля замерла — и дернувшись, поползла в сторону берега. И первым, кто мог под нее попасть, был Никита.

— Кажется, мальчишки заигрались, — напрягся Апраксин и начал вставать со стула, чтобы прекратить безобразие. Но не успел.

Капля не стала обрушиваться на волхва, как того ожидали многие. Она жила по своим законам. Какой-то неизвестный фокусник раскрутил многотонную массу воды, накатывающую с бесстрастной неумолимостью, захватив Никиту в плотный кокон. И только тогда капля стала превращаться в ледяное крошево. Огромная «терка» грозила искромсать одного из дуэлянтов до кровавой кашицы.

Апраксин почувствовал, как у него отнялись ноги. Не удержавшись, он хлопнулся обратно на стул и дрожащими руками стал плести какую-то магоформу.

Тем временем Шереметев успел кувырком уйти в сторону, готовясь нанести последний удар, когда его противник обессилит после первого оборота капли, борясь не Велимиром, а со стихией льда. Ему нужно-то всего пару секунд: остановить каплю и уронить Никиту на землю…

Льдисто-сиреневая вспышка возникла между Назаровым и крутящейся каплей. Она трансформировалась в непонятный сгусток, живущий своей жизнью, буквально смяла магоформу в небрежный ком с торчащими в разные стороны сосульками (хотя непонятно, как такое вообще было возможно), и шарахнула со всей силой о берег. Хрустальный звук рассыпающихся ледяных шипов и сосулек усилился десятикратно, смев листву с близлежащих деревьев и врезался в щиты, гася свою убойную силу. Мгновенно растаявшая вода, подмывая берег, хлынула обратно в русло мутной грязной волной.