Диверсанты Сталина. Спецназ НКВД в тылу врага - Алексей Попов

К чести организаторов и исполнителей акции возмездия, мина, уничтожившая Кубе, была направленного действия, т. е. рассчитана на ликвидацию одного человека и была подложена именно на место отдыха гауляйтера. Ни рядом находившаяся беременная жена Кубе, ни дети, спавшие в соседней комнате, не пострадали. От первоначального плана отравить гауляйтера отказались, так как первыми принимали пищу его дети.

Ликвидация Кубе воспринимается историками неоднозначно. В связи с уничтожением нацистами большого количества мирных жителей, не имеющих отношения к смерти гауляйтера, некоторые авторы придерживаются точки зрения отрицания подобных боевых операций в ходе военных действий.[648]

Однако большинство исследователей и очевидцев тех событий склоняются к тому, что Кубе был казнен (не убит, а именно казнен по приговору советского народа) правомерно[649]. Свою точку зрения они аргументируют тем, что в рамках глобальной войны, когда стоял вопрос о выживании целых народов, ликвидация Кубе явилась закономерным ответом на его злодеяния. После совершенного правосудия в Берлине был объявлен траур, а на фронтах и в тылу наблюдалась определенная деморализация личного состава противника.[650]

Агенты органов государственной безопасности СССР ликвидировали и известного белорусского националиста Фабияна Акинчица. Непосредственно операцию осуществили агенты органов госбезопасности БССР А. Л. Матусевич, Г. И. Страшко и А. И. Прилепко. 5 марта в 7 часов утра Матусевич и Страшко постучали в квартиру другого националиста Козловского, у которого ночевал Акинчиц. Последнего застрелил Матусевич. Когда Страшко начал стрелять в Козловского, у него заклинило пистолет. Козловский начал отстреливаться, и агентам-боевикам пришлось быстро ретироваться.[651]

Специальная операция по уничтожению Козловского[652] представляет определенный интерес тем, что проведена по месту работы объекта. Она была проведена на глазах у сослуживцев предателя, что вызвало определенный резонанс у населения Минска.

Уничтожение Козловского было поручено двум агентам-боевикам органов госбезопасности в ноябре 1943 года. 11 ноября 1943 года после подробного обсуждения плана операции оба агента прибыли в Минск. В этот же день ими была произведена разведка помещения редакции. 13 ноября 1943 года, согласно отработанной легенде, агенты спецгруппы «Мстители» Дударевич и Новый в форме офицеров войск СС вошли в здание редакции. Поводом для обращения с просьбой к редактору являлось «заявление» Дударевича опубликовать в газете список якобы лично известных ему полицейских одного из карательных отрядов, уничтоженных накануне в бою партизанами.

Убедившись, что имеет дело с Козловским, Дударевич выстрелил в предателя. Возникшая паника способствовала беспрепятственному выходу из здания обоим агентам. Выйдя на улицу, агенты разошлись в разные стороны.

Иллюстрацией этому могут служить специальные операции, в которых участвовал агент органов госбезопасности Соловей, находившийся на связи у оперативных работников спецотряда «Боевой». Им совершено несколько дерзких и интересных по замыслу операций специального характера. Он, например, удачно осуществил подрыв Глубокской канцелярии машинной части гебитскомиссариата и в военной комендатуре города, заложив там взрывные устройства, которые смог занести на объекты, обманув бдительность охраны. Подорвал автомашину с несколькими гитлеровскими офицерами. Автомобиль с фашистами был взорван с помощью мины нажимного действия. Соловей установил ее у подъезда административного здания, которое часто посещали гитлеровские сановники. Заложенный в землю, в месте, отведенном для остановки автомобилей, заряд взорвался от наезда на него колеса. Это был сравнительно редкий по использованию способ применения фугаса значительной взрывной силы.

30 мая 1944 года в результате взрыва мины, заложенной агентом Павловым в здании Логойской управы, наряду с ее разрушением был ликвидирован Островский — начальник отдела пропаганды управы и еще четыре гитлеровских офицера.[653]

В отдельных случаях для подобного рода акций привлекались и надежные в политическом отношении связи агентов, располагавших возможностью проносить взрывные устройства на объекты. Именно так была осуществлена диверсия на станции Брест-пассажирская через агента Пчелку. Две малогабаритные мины были установлены родственницей агента в спальном вагоне офицерского общежития, стоявшего на запасных путях. Командование спецгруппы «Искра» при организации операции исходило из того, что служба родственницы Пчелки в качестве уборщицы позволит ей незаметно от охраны пронести в вагон мины и прикрепить их к койкам офицеров.

Подбор агентов для участия в специальных операциях был не простым делом. Вот, что пишет по этому поводу в своем отчете командование «Боевого»: «…Сложнее было подбирать агентов-террористов. Эта категория должна была иметь подходы к видным немецким ставленникам, быть решительным, иметь много других высоких качеств. В вербовочном плане обрабатывали лиц, служивших в немецких учреждениях. Перед каждой операцией продумывался план ухода из гарнизона (если по каким-то причинам он будет вынужденным). Большинство терактов мы осуществили путем взрыва того или иного объекта и, как исключение, прибегали к отравляющим веществам. Закладка мин под объекты была связана с расчетом времени взрыва. В нашей практике были случаи минирования агентами автомашин, рабочих кабинетов, подъездных площадок. Не все они были удачными.

Представляет определенный интерес организация боевых операций по ликвидации высших чинов вермахта, проведенных спецгруппой «За Родину», которая вызвала положительную политическую реакцию и широкую огласку среди населения западных районов Белоруссии. Так, 24 марта 1944 года в 24.00 во время бала, устроенного в помещении гебитскомиссариата города Лиды, агент Мельников бросил внутрь здания несколько гранат. В результате были тяжело ранены Дрексель, заместитель Лидского гебитскомиссариата, Дрош — его помощник, Адлер — личный секретарь Дрекселя и активные пособники оккупантов.

Спецгрупой «Победители» была осуществлена попытка ликвидировать и самого гебитскомиссара Лиды. Агент «А» смог заложить мину под кресло объекта в его кабинете. Однако из-за технической неисправности, простояв положенное время, мина не взорвалась и была обнаружена уборщицей. В июне 1944 года подобным же образом, путем закладки мины в квартире, был уничтожен окружной комиссар города Кобрина А. Рент и три других фашистских офицера. Минирование с помощью агента Маруси осуществила спецгруппа «Возрождение».[654]

Также путем минирования 23 июня 1943 года с помощью агента Коленчица спецгруппой «Родные» был уничтожен изменник Родины Сарнацкий, командир карательного взвода, водивший полицейских к базам партизанских отрядов и предававший семьи партизан. Мина была заложена в стол предателя в караульном помещении, за который обычно садился Сарнацкий. Во время взрыва было убито и ранено еще несколько полицейских.[655]

Агент Орел, получив мину у оперработника снецгруппы «Авангард», 30 ноября 1943 года осуществил ее закладку в помещении фашистского Красного Креста. В результате взрыва было убито и ранено 16 фашистских солдат и офицеров. Документы свидетельствуют, что операция вызвала среди немецких пособников в Несвижском, Клецком и Минском районах серьезную панику.[656]

Исследование боевой деятельности чекистских подразделений дает основание для вывода, что оперативные работники многих спецгрупп к 1943 году накопили опыт проведения специальных операций, как по ликвидации высших чинов вермахта, так и видных ставленников оккупантов из числа белорусских буржуазных националистов, многие из которых были агентами спецслужб фашистской Германии. К операциям такого рода с полным правом следует отнести уничтожение Ивановского[657], председателя «Комитета доверия», бургомистра Минска; Козловского, редактора «Белорусской газеты»; руководителя «Белорусской народной громады» Рябушко, шефа-проводника «Белорусских профсоюзов»; члена «Комитета доверия» и многих других предателей белорусского народа.

Мероприятия по ликвидации Ивановского интересны по тактике их исполнения тем, что они были осуществлены в центре Минска в условиях жесткого полицейского режима и массовых репрессий среди гражданского населения, вызванных, как это объясняли оккупанты, уничтожением Кубе. В этих условиях вероятность даже случайного задержания исполнителей воинскими патрулями была чрезвычайно велика. Однако четкое взаимодействие между боевиками-участниками спецгруппы и агентами органов госбезопасности, которые принимали участие в операции, позволяла свести риск к минимуму, серьезную роль сыграло умело организованное за объектом наружное наблюдение, что позволило выбрать время и место заключительного этапа операции.