Одним ангелом меньше - Татьяна Рябинина

Иногда на нее нападала хандра. Она-то ведь мечтала стать кардиологом, даже кардиохирургом. А приходилось брить волосатые ноги с раздутыми венами и подавать инструменты. В такие дни ей были противны все: и врачи, и больные — толстые тетки с варикозом или полоумные курильщики с ампутированными ногами. Но она слишком хорошо знала, что такое боль, унижение, страдание, чтобы не понять их.

Ее жизнь напоминала замкнутый железнодорожный маршрут между двумя станциями: Дом и Работа. Иногда — поездки к отчиму, который, едва поправившись, переехал в свою квартиру («Женечка, я не хочу мешать тебе устраивать личную жизнь!»). Еще реже она ездила на дачу. Ровная и доброжелательная со всеми, Женя избегала приятельских отношений с женщинами, вежливо, но твердо обрывала попытки мужчин поухаживать. Замерев в шатком равновесии, она боялась нарушить его и вспоминала невесть где и когда услышанную строчку: «Она лежит в гробу хрустальном — и не жива, и не мертва…»

Со дня смерти Лады исполнился год. Женя была у ее родителей, притворно вздыхала вместе со всеми и пила за упокой. Отец Лады сказал, что убийцу так и не нашли — да толком и не искали.

Женя со странной смесью грусти и страха смотрела на давно знакомые предметы, которые видели и помнили ее подругу. Ей снова показалось, что Лада жива, что она где-то рядом, видит ее, следит за ней…

Ночью ей никак не удавалось уснуть. В неплотно зашторенные окна заглядывала полная луна.

— Ну что, думаешь, справилась со мной? — Голос Лады звучал так ясно, что Женя похолодела. — Меня, Женечка, так просто не убьешь. Знаешь, есть такие существа, которые питаются страхом и унижением других. Я нуждалась в тебе, пока была жива, а теперь — тем более. Целый год я была слишком слабой, чтобы вернуться. Ты не сможешь избавиться от меня. Никогда. Сначала я заберу все твои силы, а потом…

Ладин смех подхватил ее, понес, закружил водоворотом. «Какой-то Стивен Кинг!» — подумала Женя и провалилась в тьму…

На следующий день все происшедшее ночью показалось ей бредом, кошмарным сном. Солнце светило так ярко, что мистическим призракам просто нигде не находилось места. Однако ночью все повторилось: голос Лады, ее смех — и панический черный ужас, затягивающий в свою гибельную воронку.

Потом Лада начала появляться и днем. Женя постоянно чувствовала ее присутствие: дома, в операционной, в трамвае, на улице. Мир представлялся лишь рисунком на холсте, натянутом над черной бездной. Где-то совсем рядом, за тончайшей пленкой, жила Лада. Оттуда звучал ее голос. Там, где грань между мирами истончилась до прозрачности, из темноты сверкали ее глаза.

Женя потеряла счет дням. «Я схожу с ума! — думала она. — Ведь этого просто не может быть». Неделя сменялась неделей, месяц — месяцем. Незаметно кончилась весна, одним мгновением пролетело лето. Она работала, возвращалась домой, готовила еду, ложилась спать, совершенно не задумываясь о том, что делает. Времени оставалось все меньше — Женя понимала это и жила, как безнадежно больной человек, знающий о скорой смерти: безропотно, безвольно переходя из одного ей отпущенного мгновения в другое, быть может, последнее.

Ясным сентябрьским вечером она ехала с дачи. Приозерская электричка была полупустой. Сев у окна, Женя вытянула ноги и прикрыла глаза. Она чувствовала себя совсем больной — слабой, уставшей от жизни.

«Что со мной будет? — думала она. — Вот и я плачу по счетам, а впереди самое страшное. То, что страшнее смерти: неизвестность».

За окном мелькали деревья, поляны, дома — пейзаж, окрашенный осенью в цвета умиротворяющей тихой грусти. Жене хотелось плакать.

Наверно, она задремала, потому что, открыв глаза, увидела, как поезд отъезжает от Орехова. Напротив кто-то сидел. Женя взглянула и остолбенела. Это была Лада!

Полгода Женя слышала ее голос, ее смех, порою ловила на себе взгляд серых глаз. Но вот так, наяву…

Она осторожно разглядывала свою визави. Девушка, примерно ее ровесница, действительно была похожа на Ладу: высокая, худощавая, те же точеные черты лица, те же светлые длинные волосы. И та же жесткость, самоуверенность. Почувствовав Женин взгляд, она приподняла брови в немом вопросе.

— Извините, — пробормотала, опомнившись, Женя. — Вы очень похожи на одну мою знакомую, которую я давно не видела. Вот и смотрю: она или нет. Оказалось, нет.

— Да ничего страшного, — девушка расплылась в хорошо знакомой улыбке: кажется, что от души, а глаза ледяные. — Меня часто за кого-то принимают. Просто очень распространенный тип лица.

Ей явно хотелось поболтать, чтобы скрасить длинный путь. Женя вежливо улыбнулась. Девушка поняла это как готовность к общению.

— Вы тоже, наверно, с дачи едете? — Женя кивнула. — А где у вас дача? Далеко от города?

— Это не моя дача, а знакомых. Я просто была в гостях. — Она сама не знала, что заставило ее сказать неправду.

— А у вас есть?

— Нет.

— Знаете, я вам даже завидую. Мне вот наследство привалило — не знаю, что и делать. Я — стопроцентная урбанистка. Терпеть не могу все эти пасторальные радости: туалет на улице, душа нет, свет отключают, вода в колодце. Да еще комары — огромные, как птеродактили, злющие!

— Ну так продайте.

— Пытаюсь. А вы случайно не хотите купить?

— Не знаю. Может быть.

— Я дешево отдам, лишь бы побыстрее спихнуть, пока зима не началась. Хотите посмотреть?

— Вы когда на дачу в следующий раз поедете? — спросила Женя.

— Да все равно. Я не работаю.

— Учитесь?

— Очень надо! — девушка, назвавшаяся Кирой, манерно передернула плечами. — Наверно, это глупо с моей стороны — откровенничать с незнакомым человеком… В общем, я богатая наследница. Матушка лет пять как сбежала с каким-то художником, а папаша… — она притворно вздохнула, — пропал без вести. И поскольку он, извините, бандит, то надеяться на возвращение не стоит. Вот я и живу в свое удовольствие.

Кира расхохоталась. Смех ее тоже был похож на смех Лады: какой-то жестяной и донельзя фальшивый. Женю покоробило от ее цинизма.

— Кира, я не пойму, а почему вы на электричке ездите? — спросила она.

— Будете смеяться! У меня прав нет. Представляете, Женя, в гараже новая «девятка» и еще «бэшка», а я, как дура, езжу на метро. Или на электричке. Не могу права получить — проблема с координацией движений. Конечно, права можно и купить, но это до первого столба. Хоть шофера нанимай. Давайте сделаем так. Я вам дам телефон, будете свободны — позвоните. Съездим, посмотрите. Идет?

Дома Женя никак не могла успокоиться. Ходила из угла в угол, за полночь пила крепкий горький чай, смотрела из окна на пустынный проспект. Какая-то мысль, еще неясная, неоперившаяся, не давала покоя, шевелилась в ней, как младенец в утробе.

Рывком выдвинув ящик письменного стола, она вытащила из-под бумаг скальпель с засохшей ржавчиной крови на лезвии.

— Как здесь пусто! — удивилась Женя.

— А что ты хочешь? — Кира, одетая в джинсы и голубой свитер, возилась с замком на калитке. — Детки пошли в школу, пенсионеры перебрались в зимние берлоги. На выходные еще приезжает кое-кто, а на неделе — ни души. Сторож есть, но он с другой стороны поселка.

Женя сделала вид, что осматривает участок, а на самом деле лихорадочно пыталась сообразить, как же быть. Сердце колотилось как бешеное.

— Ты ничего не сможешь сделать! — услышала Женя знакомый голос. — Руки коротки. Думаешь, я не знаю, чего ты хочешь? Черта лысого!

— Женя, пойдем в дом. Женя!

Повернувшись, она невольно вздрогнула. Сзади стояла удивленная Кира.

— Ты чего застряла?

— Извини, задумалась.

Они поднялись на веранду, столбики которой обвивали засохшие плети хмеля, прошли в одну комнату, в другую, поднялись на чердак, снова спустились.

— Ну, вот и все хозяйство. Как насчет кофейку с коньячком?

— Давай, — согласилась Женя.

Она пила коньяк, не чувствуя вкуса, и думала: когда? И где? И как? Женя не знала, в какой именно момент ей пришла в голову эта мысль: еще тогда, в электричке, или дома, или сейчас. Вряд ли сейчас — иначе она не взяла бы с собой скальпель. Как будто маленький помощник из любимых в детстве эстонских сказок тихонько шептал на ухо: в этой девице живет часть Лады. Если убить ее — это значит снова убить Ладу! Пусть она бессмертна, но на какое-то время опять станет слабой, оставит тебя в покое…

— Жень, да ты меня не слушаешь? — Кира подтолкнула ее локтем.

— Извини, я все думаю…

— Покупать или нет?

— Угу…

— Может, пойдем прогуляемся немного, пока светло? Электричка еще не скоро.

Они вышли на улицу и обошли участок кругом.

— С той стороны тоже калитка есть, прямо в лес, но все крапивой заросло, — Кира икнула и прикрыла рот рукой. — Пойдем, я тебе покажу, где сом живет. Тут недалеко.

Они шли по лесу. Тропинка почти сразу потерялась в опавших листьях. Вокруг была сказочная, нереальная красота, но Женя не обращала внимания ни на покрытые бархатным мхом валуны, ни на оранжевые сосны, ни на сверкающие золотом березы.