Властелин Руси - Андрей Посняков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Что ж ты не женился? — поправив темно-голубой плащ, спросил его спутник — главный в этой компании.
— Не смог, вернее — не захотел. Я же считал себя великим поэтом — филидом, и даже более чем великим — олламом. Сам друид Форгайл Коэл оказывал мне знаки внимания… И когда однажды он позвал меня в школу филидов, в Круахан Ай, я с радостью подстриг волосы и сменил зеленые равнины Лейнстера на суровые скалы Коннахта. Как же, я очень хотел возвыситься над людьми…
— Что ж, ты вполне добился своего, Конхобар.
Ирландец улыбнулся:
— Добился благодаря тебе, князь! Или как там теперь тебя называть — хаканом, а, Хельги-ярл?
— Называй, как хочешь, только не забывай — по возвращении в Киев ты должен разыскать всех, кто мутит воду в земле радимичей. И как бы я там ни звался — князь, хакан или ярл — спрошу строго.
— Умеешь ты ободрить людей, князь, — притворно вздохнул Ирландец. — Хотя, не буду кривить душой, мне нравится мое дело.
— Я знаю, — кивнул ярл. — Я смотрю, на тебя нахлынули воспоминания.
— Уже схлынули. — Конхобар пожал плечами и обернулся: — Ну, и где же твой монах, брат Никифор?
Никифор Дрез, черноволосый, смуглый, сверкнул загадочными ромейскими глазами.
— Думаю, брат Деклан скоро явится, — ответил он и подошел к Хельги. — Ты, ярл, и в самом деле уверен, что друид осмелится явиться сюда?
— Да, — коротко кивнул князь. — Черный друид жаждет власти и мести. Именно здесь, на холме Тары, он когда-то получил силу, именно сюда и придет в этот день, в великий праздник в честь бога Луга.
— В языческий праздник, — поморщившись, поправил Никифор. — А вот, кажется, и Деклан.
На скользкой дороге, спускающейся с холма, поскрипывала двуколка, запряженная пегой лошадью. На облучке сидел молодой парень, веснушчатый и рыжий, как осеннее солнце. Завидев воинов, он спрыгнул в траву, подмигнул:
— Поди, заждались меня, а?
— Ну как, брат Деклан? — вместо приветствия быстро спросил Никифор.
Парень враз сделался серьезным:
— Он там. Но не один — с ним красивый юноша, черноволосый и светлоглазый.
— Так, так…
— Юноша только что принес к развалинам дворца ветки омелы, а еще вечером я видел, как он грузил на телегу кувшины.
— Что за кувшины?
— Большие, с широким горлом, — монах перекрестился. — Эти богомерзкие сосуды предназначены для принесения человеческих жертв поганым богам. Я хотел разбить их, поднять жителей… но ты не велел, брат Никифор.
— И правильно не велел. Друид все еще очень силен. Сколько было кувшинов?
— Два.
— Значит, будут две жертвы.
— Да… как раз недавно пропали куда-то два пастушка… Говорят, ушли в сторону Миде.
— Хм, говорят… Что ж, поторопимся!
Все — князь Хельги, Ирландец, Никифор и двое дружинников-гридей — Дивьян и Вятша — прячась за деревьями, направились на священный холм Тары, на вершине которого маячили развалины дворца-храма. Хельги мог быть доволен — он все предугадал правильно. И место, и день, и даже час — раннее утро — ведь день Лугназад — праздник в честь веселого бога Луга — начинали по-настоящему отмечать в полдень, после посещения церкви. Многие священники морщились, но все же никто из них не осмелился бы выступить против остатков языческих игрищ — христианская вера в Ирландии отличалась терпимостью и добродушием. Может, потому ее приняли всей душой ирландцы?
Крупные капли дождя стучали по серым стенам дворца, в котором когда-то, три века назад, последний раз широко отмечал языческий праздник Тары лейнстерский король Диармайт. С той поры жертвенник не осквернялся кровью, а окруженный семью рядами осыпавшихся от времени валов дворец потихоньку ветшал, приходя в негодность. Часть стен его, окружавших Медовый Покой, разобрали на нужды монастыря монахи Армы, часть — растащили под шумок местные жители.
— Ничего, — вытерев упавшие на голову дождевые капли, злобно осклабился друид — большеголовый, с черными пылающими глазами, он напоминал в этот момент отшельника Фер Кайле — знаменитого персонажа народных преданий.
— Когда-то мы, друиды, были сильны, Велимор, — обернулся он к черноволосому юноше-волкодлаку. — Куда сильнее, нежели даже ваши волхвы… Но быстро растеряли все свое могущество, и так, что никто ничего не понял. Ну, пришел святой Патрик, Ирландия поверила в распятого бога, но не отреклась и от старых богов, просто они постепенно забывались, и что еще хуже — хитрые попы подменяли древних богов своими святыми, так, к примеру, стала почитаемой святой богиня Бригита… О, христиане, это хитрые, страшные люди — народ они перетянули на свою сторону постепенно, а знать… знать — сразу! Еще бы, многие вожди завидовали влиянию и славе друидов… И быстро воспользовались новой верой. Не прошло и двухсот лет, как были почти забыты старые боги, а друиды стали вызывать лишь насмешку… Ничего! Ведь у нас Лиа Фаль — волшебный камень Ирландии! — с торжествующим криком друид сорвал с шеи изумрудный кристалл и, бросив его себе под ноги, наступил… постоял немного, отошел в сторону, потянув за рукав молодого волхва: — Наступи!
Не смея ослушаться, тот осторожно накрыл ногой камень, цепенея от страха.
— Не кричит, — поджал губы друид. — Лиа Фаль — кричащий камень. Он кричит под тем, кому суждено стать властелином Ирландии. Нам с тобой, видишь, не суждено.
Подняв камень, жрец положил его на край жертвенника.
— Мы окунем его в кровь, — тихо сказал он. — И вся Ирландия вспыхнет в кровавых усобицах, и наступят темные времена:
Станет каждый предателем.Каждый мальчик грабителем,Сын возляжет на ложе отца…Дурные времена,Сын обманет отца,Дочь обманет мать.
Так будет! И мы с тобой станем великими, и я вновь обрету свою силу милостью древних богов… О Кром! О могучий Кром Кройх! — Друид упал на колени, уткнулся лицом в жертвенник и, резко подняв глаза, возопил: — Жертвы! Ты получишь жертвы, Кром Кройх! Велимор, веди сюда мальчиков.
Молча поклонившись, волхв притащил из соседнего помещения двух связанных пастушков, бледных, со светло-рыжими волосами.
— Что, красноголовые, дрожите? — снимая узкий пояс, страшно засмеялся друид. — Возьми меч, Велимор, и подтащи их поближе к кувшинам… Сейчас я начну душить их, и как только каждый начнет дергаться — только тогда, слышишь, ни раньше ни позже — ты отрубишь им головы. Старайся, чтобы каждая голова упала точно в кувшин… А уж потом… Потом и ты сможешь насладиться кровью.
Велимор поклонился, в глазах его вспыхнул на миг красный кровавый огонь.
— Начнем! — Нагнувшись, друид провел по лицам мальчиков желтой пыльцой омелы — священного дерева Крома. Захлестнув поясом тонкую шею ребенка, жутко захохотал…
В сыром воздухе чуть слышно просвистела стрела, впиваясь в руку друида.
— А! — упал на жертвенник жрец, оглянулся и заскрипел зубами, завидев своих давних врагов, взявшихся здесь неизвестно откуда.
Хельги-ярл, Конхобар-предатель, ромеец-монах… За ними двое воинов. Всего двое…
Серой тенью бросился вон Велимор, и один из воинов ярла выскользнул вслед за ним, на ходу натягивая лук…
Друид схватился за меч.
— Можно подумать, ты умеешь им пользоваться! — усевшись на жертвенник, презрительно усмехнулся Хельги. Что-то вскрикнуло под ногой его, и ярл с удивлением поднял с земли камень… Волшебный камень Лиа Фаль, символ Ирландии.
— Он может стать властелином и здесь! — в ужасе прошептал друид.
Хельги повернулся к нему:
— Брось меч, неудачник!
— Что?
— Ты, Форгайл из Брегг, когда-то был изгнан из своего рода за кражу коров и скитался по дорогам всех пяти королевств, униженно прося милостыню…
— Нет, это неправда! — побледнел друид. Не было хуже позора, чем позор поношения.
— Затем ты стал убийцей. Помнишь ограбленных путников в горах Коннахта?
Друид замахнулся мечом… Хельги выбил оружие одним движеньем клинка.
— О Кром Кройх! — пав на колени, возопил друид, чувствуя, как уходит из него колдовская сила.
— Напрасно ты взываешь к своим мерзким богам, — усмехнулся ярл. — Они не любят слабых. Ты ведь всегда был слаб, друид, и твоя волшебная сила — лишь милость богов, а все твои умения, весь твой ум, всю изворотливость ты брал из чужих душ, из душ тех несчастных, в чьи тела поселялся. Что же ты теперь не предстал в обличье несчастного санитара? Побоялся, что Кром не узнает тебя? А зачем теперь ты вообще нужен этому богу? Что можешь и что умеешь кроме как обманывать и умерщвлять несчастных детей?
Зарычав, друид растопырил пальцы и бросился на ярла. Ударом кулака тот отправил жреца к стенке:
— Ну, хватит прыгать… Ты все еще думаешь, что тебе помогут твои боги? Напрасно…
Хельги обернулся к Никифору, что-то спросил, кивнул довольно и громко сказал: