Эмфирио - Джек Вэнс

На заднем дворе управления Собеса ждал воронок. Босого Гила, с забинтованной головой и в белой рубахе до колен, втолкнули в крытый кузов. Люк захлопнулся; черный фургон задрожал, поднялся в воздух и стал быстро набирать скорость, двигаясь в северном направлении. Близился вечер, солнце купалось в беспорядочных, как хлопья пены, облаках дрожжевого оттенка. Бледный, усталый свет озарял нивы Фортинона.

Аэрофургон небрежно приземлился у бетонной стены, отмечавшей границу. Выложенная кирпичом дорожка между двумя другими стенами, усиленными контрфорсами и перпендикулярными границе, вела к проему в пограничной ограде. Белая полоса пятисантиметровой ширины точно обозначала в проеме границу между Фортиноном и Борределем. Сразу за ней, со стороны Борределя, ниша была наглухо перегорожена железобетонной плитой, покрытой отвратительными буроватыми пятнами и разводами.

Гила схватили под руки и поставили на мощеную кирпичом дорожку между двумя стенами. Спецагент Собеса нахлобучил традиционную черную шляпу с широкими полями и напыщенно зачитал указ об изгнании: «Да сгинет из земли обетованной злодей, причинивший великий ущерб! «Не убий» — заповедал Финука всевышний, Финука милосердный, да свершится заповедь его во всей Вселенной! Посему возблагодари всевышнего, злодей, не проявивший сострадания к жертвам, за ниспосланное тебе сострадание. Ибо отныне ты подвергаешься безвозвратному изгнанию на веки веков из Фортинона в Борредель. Желаешь ли ты отпрыгать последний выкрутас?»

«Нет!» — хрипло произнес Гил.

«Ступай же в Борредель, и да сопутствует тебе Финука!»

Гигантский бетонный поршень, заполнивший все пространство между двумя стенами, опустился и стал с грохотом и скрежетом продвигаться вперед, потихоньку подталкивая Гила к пограничной преграде — к тому единственному сантиметру территории Борределя в проеме, загороженном плитой, который сострадательные соотечественники уготовили ему в качестве места вечной ссылки.

Гил уперся спиной в поршень, вдавливая пятки в крошащийся кирпич. Поршень продолжал невозмутимо толкать его к пограничной стене. Косые лучи солнечного света, водянистого, как слеза, подчеркивали неровные края кирпичей дорожки и черную тень проема, обрамлявшую железобетонную плиту.

Гил присмотрелся к кирпичам. Пробежав несколько шагов вперед, он пытался выцарапать из мостовой один кирпич, второй, третий — ломая ногти, окровавленными кончиками пальцев. К тому времени, когда он нашел податливый расшатанный кирпич, между поршнем и пограничной стеной оставалось всего метров десять. Но после удаления первого кирпича другие вынимались с легкостью. Торопясь, Гил носил кирпичи к пограничной стене, складывал их лесенкой у стены, бежал за другими.

Кирпичи, кирпичи, кирпичи! В голове у Гила стучало, он задыхался, хрипел. Коридор сократился до восьми метров, до шести, до трех. Гил вскарабкался на штабель кирпичей — тот рассыпался под ногами. Гил лихорадочно собрал кирпичи заново; поршень уже подталкивал его в плечо. И снова он взобрался по крутой лестнице кирпичей, и снова она развалилась — но Гил успел вцепиться в верхний край пограничной стены. Поршень наехал на кирпичи. Один за другим они хрустели и лопались, превращаясь в красноватую летучую пыль.

Гил лежал плашмя на пограничной стене, надеясь, что агенты Собеса не заметят его за поршнем и контрфорсами. При любом признаке опасности он готов был спрыгнуть за границу, в Борредель.

Обхватив верх бетонной стены руками и ногами, прижавшись к нему щекой, Гил лежал, не шелохнувшись. Солнце погружалось в тучи на горизонте, закатное небо насыщалось темно-желтыми и водянисто-кофейными тонами. Из пустынных просторов порывами налетал прохладный ветер.

Наступила полная тишина. Привод поршня остановился. По-видимому, спецагенты Собеса уже улетели. Гил осторожно приподнялся на коленях, огляделся по сторонам. На севере темнела пустыня, подметаемая вздыхающим ветром — Борредель. На юге мерцали редкие далекие огоньки.

Гил поднялся на ноги и стоял, пошатываясь, на пограничной стене. Да, воронок улетел; в будке, где размещались приборы управления, было темно. Но Гил не чувствовал себя в одиночестве. В этом проклятом месте все внушало ужас. Гилу чудилось, что он слышит жалобный стон тысяч неприкаянных «изгнанников», раздавленных государственной машиной.

В шестидесяти километрах к югу, на амбройском космодроме Годеро стоял звездолет «Грейда», олицетворявший свободу, жизнь, безопасность!

Безопасность? Гил хрипло расхохотался, отплевываясь кровью. Он не хотел безопасности. Он хотел мести: возмездия за бесконечные годы лжи и паразитизма, злонамеренного глумления одних и жалкого напрасного прозябания других. Гил спрыгнул на землю — на землю Фортинона — и отправился по каменистой пустыне к огням далекого поселка. Сначала он прихрамывал на онемевших ногах, но мало-помалу к нему стали возвращаться силы.

Некоторое время спустя он приблизился к загону, где сонливо вышагивали, покачивая длинными шеями, птицы билоа. Как всякий местный житель, Гил знал, что билоа нередко нападают на людей по ночам, и поэтому не стал перелезать через ограду, а обогнул пастбище и в конце концов вышел на грунтовую дорогу, которая привела его в деревню.

На окраине поселка Гил остановился. В белой рубахе он выглядел подозрительно. Догадавшись, в чем дело, местные жители могли вызвать агента Собеса... Стараясь держаться в тени, Гил прокрался по боковой улочке к заднему двору пивной на открытом воздухе. Выглядывая из-за угла, он внимательно оценил обстановку. Опустившись на четвереньки, Гил пробрался вдоль ограды заведения туда, где дородный посетитель перекинул через поручень бежевый плащ с черными нашивками. Пока толстяк развлекался разговором со служанкой, носившей пиво, Гил прибрал к рукам этот плащ, отступил под тень деревьев, накинул плащ на плечи и накрыл бритую забинтованную голову капюшоном. С противоположной стороны сквера находилась станция Обертренда — сероватый бетонный рельс тянулся к южному горизонту.

Надеясь, что посетитель пивной не сразу заметит пропажу плаща, Гил быстро прошел на станцию.

Минуты через три прибыла капсула. Последний раз обернувшись в сторону пивной, Гил зашел в капсулу, и она понесла его на юг. Километр за километром он приближался к Амброю — мимо промелькнули озаренные вечерними огнями платформы Вальца, Батры и Эльзена. Наконец появилась светящаяся надпись «Годеро». Капсула остановилась. Гил вступил на движущуюся ленту платформы, перешел на эскалатор и поднялся в зал космического вокзала. Откинув капюшон краденого плаща, он уверенными шагами направился к северному турникету. Навстречу двинулся охранник: «Ваше удостоверение?»