Право первой ночи - Джудит Айвори

— Это значит, что ты не сможешь заняться со мной любовью?

Мик отчаянно затряс головой.

— Это значит... — Ну как ей все объяснить? — Это значит, что я хочу гораздо большего, чем могу получить. И если я получу слишком мало, то будет еще хуже, чем если я не получу ничего. — Он снова тряхнул головой и мрачно добавил: — Вин, мое чувство к тебе явилось для меня неожиданностью.

Как ни странно, но это приободрило Винни и даже внушило ей пусть робкую на первых порах, но моментально окрепшую веру в себя.

— Мик, — возразила она, выйдя на середину комнаты, — не позволяй страху за будущее

отравить себе настоящее! Кто знает, что с нами станется завтра! — Она горячилась все сильнее. — А вдруг завтра мы умрем? — Остановившись напротив Мика, она прошептала: — Пожалуйста, не отвергай меня сегодня!

Он обреченно покачал головой и выдохнул:

— Никуда не денешься.

И это было правдой. С его губ сорвался горький, беспомощный смех при мысли о том, что он сам загнал себя в угол. Он увяз по самые уши и с каждой минутой увязал все глубже. Не в силах подавить нервный смех, он чуть слышно спросил:

— В чем мать родила? С причиндалами напоказ? Вин, побойся Бога! Где ты такого набралась?

— Ты сам это сказал.

На это ему нечего было возразить, и он вынужден был плюхнуться на кровать.

По крайней мере теперь ему ясно, что делать дальше. Первым делом он избавился от рубашки. Несмотря на все увещевания, ей так и не удалось приучить Мика носить нижнее белье. О чем он искренне пожалел в эти минуты при виде жадного любопытства, с которым на него смотрела Винни. Итак, он сорвал с себя рубашку, швырнул ее в угол и похлопал ладонью по тюфяку:

— Аида ко мне, голуба! Садись сюда. Настырным причиндалам Майкла Тремора не терпится свести с тобой знакомство!

Но Винни даже не шелохнулась.

Мик немного подождал и шутливо пожаловался:

— Ты сказала, что хочешь заняться любовью! А когда я сказал, с чего собираюсь начать, ты заупрямилась! Снова решила стать непослушной?

— Не в этом дело! — Она улыбнулась и пробормотала: — Я хочу видеть. Покажи мне!

— А-ах да! Причиндалы? — Он почувствовал, что возбуждается от одних звуков ее голоса: мелодичного, бархатного женского голоска светской леди. «Покажи!» Ну что ж, ему есть что ей показать! — Закрой дверь!

Винни повернулась и прислонилась спиной к двери, следя за тем, как ловко он расстегивает пуговицы на брюках. Изящные руки с длинными пальцами изысканным жестом расстегнули застежку на брюках. Облизнув пересохшие губы, Винни затаила дыхание, она смотрела во все глаза и обмерла от неожиданности, когда расстегнутые брюки сползли ему на бедра. Еще одно движение — и он остался совершенно голым.

Да, голым, как статуя. Только теплым и живым.

Завороженно глядя на мерно вздымавшуюся широкую грудь, она шагнула вперед. Ширина и мускулистость его плеч уже не были для Винни в новинку, зато ее поразило, какие узкие у него бедра. Сильные, мощные и в то же время стройные. А между бедер...

Она снова шагнула вперед, не в силах оторвать взгляд.

— Такое не упрячешь ни под каким фиговым листком, — невольно вырвалось у нее. — Если уж на то пошло... — Винни перевела озабоченный взгляд на его лицо. — Такое вообще никуда не упрячешь!

— Упрячешь, и еще как! — Он не выдержал и рассмеялся. — Кстати, если уж на то пошло, как ты сказала. Но теперь, голуба, это больше не причиндалы. — Она сделала удивленное лицо, и он пояснил: — Я называю их причиндалами, когда они мирные и спокойные. Или только начинают оживать. Но при определенных обстоятельствах, Вин, это хозяйство взводится, как пистолет, а мое в особенности!

Как бы он ни изощрялся, подбирая нужные слова, Винни не могла отделаться от сравнения с гордо упиравшейся в небо корабельной мачтой. Тем временем Мик взял ее руку, поднес к паху и охнул, как будто сильно чему-то удивился, почувствовав ее прикосновение. Ласковым пожатием он дал понять, что ей следует согнуть пальцы, тихонько двинул бедрами вперед и назад и громко застонал. Потом он решительно подтолкнул ее к кровати и сказал:

— Потом будешь смотреть, сколько хочешь. А то боюсь, что больше не выдержу. Я и так давно готов, Вин!

Они оба давно были более чем готовы. Винни налетела на кровать и опрокинулась на спину. Мик поднял ей юбку.

— Давай избавимся от панталон, голуба. А ну-ка, приподнимись!

Панталоны полетели на пол, и в следующий миг он навалился на нее всем телом. Ах, это его бесподобное тело! Его копье каким-то чудом оказалось именно там, где следовало, и уперлось в ту самую сокровенную точку между ее ног. Оба вздрогнули и задохнулись одновременно. Винни попыталась расслабиться, но тут же осознала, что хочет большего. Она зажмурилась и почувствовала его губы у себя на губах. Теперь она знала, как отвечать на поцелуй, и даже осмелилась повторить языком то, что проделывал он. Он застонал и впился в ее губы со всей страстью.

Винни показалось, что она оторвалась от земли и воспарила в небеса.

Она смутно помнила, какое наслаждение испытывала, чувствуя на себе тяжесть его тела, и как ей хотелось ощущать его всего — плоть к плоти. А его рука оказалась в том месте, которое он ласкал вечером в аллее.

— А-ах! — вырвалось у нее.

Как всегда, первые секунды их близости могли показаться грубыми, но не от того, что они хотели причинить друг другу боль, а от снедавшего обоих жадного нетерпения. Винни страстно желала изведать все, что он способен ей дать, и с каждой секундой разгоралась все сильнее. Она содрогалась всем телом и словно сквозь сон слышала свои приглушенные, хриплые стоны, похожие на стоны смертельно раненного животного.

Каждый так спешил излить на другого свою нерастраченную нежность, что при соприкосновении их чувства вспыхивали подобно фейерверку, принося острое до боли наслаждение.

Наконец Мик приподнялся и рукой направил свое копье туда, где только что были его пальцы, и Винни содрогнулась с такой силой, что под ними заскрипела кровать. А он нанес один сильный, мощный удар и замер, погрузившись в нее до конца. С его губ срывались какие-то невнятные, едва различимые звуки.

— Р-ради Бога, — выдохнул он. — Н-не... н-не шевелись...

Но Винни и без того застыла, не в силах шелохнуться. Все ее тело напряженно сжалось: что-то лопнуло у нее внутри. Мгновенная боль, сменившаяся легким жжением, застала ее врасплох. Она затаилась, свыкаясь с новым ощущением: он был там, внутри. И мало-помалу это перестало казаться ей странным, напротив, ей было хорошо, удивительно хорошо!

Наконец Мик счел возможным начать двигаться снова. И с каждым его движением жжение внутри слабело. Винни инстинктивно стала отвечать на его рывки с такой же силой, и это принесло ей с ни с чем не сравнимое удовольствие. Кровь бурлила у нее в жилах, как будто через нее пропустили электрический ток, и сила тока возрастала до тех пор, пока не разрядилась ослепительной вспышкой блаженства.