Энциклопедия спецслужб - Клим Дегтярев

Очевидно, что Сапармурат Ниязов вынужден был пойти на эти меры в условиях перманентного кризиса, который переживал его режим в связи с обвальным процессом перехода в оппозицию бывших высокопоставленных представителей туркменского руководства, вице-премьеров, министров и дипломатов. Все попытки туркменской нацбезопасности выловить из-за границы хотя бы одного оппозиционера либо добиться его выдачи властями иностранных государств не увенчались успехом. В такой ситуации гнев главы государства в адрес своих главных чекистов более чем понятен [361].

Для создания атмосферы страха среди местных чекистов 5 марта 2002 года руководители МВД, Генпрокуратуры и Верховного суда выступили по национальному телевидению с обвинениями в адрес КНБ «во вмешательстве в следственные действия милиции и прокуратуры, а также в судебные слушания». Главный упрёк, высказанный Бердыевым: «В последнее время КНБ ни перед кем не отчитывался».

Уже на следующий день были уволены, лишены наград и званий еще три высокопоставленных сотрудника КНБ, среди которых начальник Управления КНБ по Балканскому велаяту полковник Гурбан Аннадурдыев и начальник Управления КНБ по Марыйскому велаяту полковник Байрамкули Худайкулиев.

По данным газеты «Аль-Иттихад» (Объединенные Арабские Эмираты), только в марте 2002 года были казнены четыре сотрудника Комитета нацбезопасности, занимавшие более скромные должности. К 1 апреля 2002 года под стражу были взяты 60 сотрудников НКБ. По состоянию на июнь 2002 года репрессиям были подвергнуты 80 % руководства КНБ.

Основная причина кадровых «чисток» — выходцы из КНБ руководили очень многими ведомствами в стране. Например, заместителем Генпрокурора является бывший начальник следственного управления КНБ Бегмурад Отузов, заместителем министра внутренних дел — бывший зампредседателя КНБ Хаджимурат Оджаров. Даже министром обороны до начала нынешних репрессий являлся выходец из КНБ Кубандурды Бегенджев, возглавлявший там управление военной контрразведки.

Сам шеф КНБ Мухаммед Назаров в июне 2001 года, когда был назначен советником президента, фактически стал куратором всех «силовых» ведомств страны. Осенью того же года КНБ разгромил МИД страны, прежде всего все посольства Туркмении за рубежом. Учитывая, как много писала пресса о том, что представительства Туркмении уже давно занимаются обеспечением наркотрафика из Афганистана через Туркмению в Европу, на деле такой разгром означал, что КНБ сумел поставить под контроль еще один денежный поток [362].

На самом деле официальный Ашхабад начал активно заниматься наркоторговлей еще в 1993 году. Бывший замглавы Центробанка Туркмении Аннадурды Хаджаев утверждает, что на его глазах спецслужбами с ведома и по поручительству Туркменбаши была организована схема по поставкам наркотиков в Россию и западные страны. Вот что он рассказал журналисту «Независимой газеты» Виктории Панфиловой:

«В 1993 году перед проведением денежной реформы с целью ввода национальной валюты ЦБ Туркмении оборудовал одно из хранилищ в комплексе зданий бывшего ЦК КПТ. Летом 1993 года меня пригласил к себе управляющий делами аппарата президента и в категорической форме потребовал сдать ему ключи от одного из пустующих обособленных помещений в хранилище. Мне объяснили, что в данном помещении будут храниться некие «государственные ценности, требующие такого же уровня сохранности, как и деньги». Инструкция ЦБТ по хранению, учету и перевозке ценностей запрещает хранение в хранилищах банка других ценностей, не относящихся к его деятельности. Поэтому я стал возражать против нарушения инструкции, к тому же банковские правила открытия и закрытия хранилища требуют обязательного присутствия трех материально ответственных лиц — сотрудников банка, занимающихся подобными вопросами. Однако под давлением работников аппарата президента и спецслужб нас все-таки заставили отдать ключи от одного из помещений хранилища.

Далее управделами позвонил мне и попросил, чтобы материально ответственные лица банка пришли и открыли вход в хранилище. После совершения данной процедуры работники банка доложили мне, что так называемые ценности упакованы в мешки из-под сахара и большие фляги из-под молока. Что конкретно находится в них, они сказать не смогли, поскольку сотрудники спецслужб попросили работников банка отойти в сторонку.

На четвертой или пятой такой «процедуре» я решил лично присутствовать. Все подтвердилось, я собственными глазами увидел происходящее. Возник вопрос: какие ценности можно хранить в такой таре? От одного из ответственных работников правоохранительных органов я узнал, что это якобы «конфискованные правоохранительными органами наркотические вещества».

Когда сотрудники банка поинтересовались, почему наркотики нельзя хранить в помещениях самих правоохранительных органов, то им объяснили, что все делается на основании закона, с санкции президента. В дальнейшем их предполагалась использовать в качестве сырья для национальной фармацевтической промышленности. Проблема лишь в том, что тогда в республике производили отдельные виды вакцин и перевязочные материалы.

Другая интересная особенность, о которой сообщил банкир: «Ключи от помещения, где хранились наркотические вещества, находились у ответственного лица — управляющего аппаратом президента или его заместителя. До 1997 года такая процедура происходила реже одного раза в месяц, а затем приняла систематический характер».

Сейчас сложно оценить количество «сырья» для фармацевтической промышленности. По утверждению Аннадурды Хаджаева, речь шла, как минимум, о сотнях килограмм. «Машины (иногда с иностранными номерами), перевозившие контейнеры, приезжали и уезжали регулярно раз в неделю. Работникам хранилища просто не давали работать. Я понял, что происходит нечто странное, и при очередном требовании открыть хранилище стал открыто возмущаться тем, что работников банка заставляют выполнять не свойственные им функции. К тому времени ключи от данного помещения в хранилище были переданы от управляющего делами аппарата президента в ведение его заместителя — Александра Жадана, и все операции по приему и размещению «ценного груза» стал проводить лично он».

Понятно, что повышенное внимание со стороны банкира стало раздражать местные спецслужбы. Вот к чему это привело: «Однажды меня вызвали начальник президентской охраны Акмурад Реджепов и председатель КНБ Мухаммед Назаров и строго-настрого предупредили, чтобы все материально ответственные лица банка, ставшие свидетелями происходящего, держали язык за зубами. Я сразу вспомнил, что случилось в конце 1996 года с майором пограничной службы Виталием Усачевым, который попытался помешать наркотрафику в ашхабадском аэропорту: его расстреляли. Я понял, что нужно молчать, иначе такая же участь могла постигнуть любого из нас».

В силу своих профессиональных обязанностей Аннадурды Хаджаев курировал процессы перевозки денег по стране, поэтому регулярно он и его подчиненные бывали в аэропорту. «Здесь мы стали невольными обладателями еще одной тайны. Одним из перевалочных пунктов был VIP-зал ашхабадского аэропорта. Если раньше право пользования этим залом распространялось на членов правительства, министров, председателей государственных комитетов и их заместителей, то с 1996 года был установлен запрет пользования VIP-залом. Через этот зал отправлялись огромные спецбагажи, которые не подвергались таможенному досмотру. Багаж доставлялся из аппарата президента в аэропорт, затем под дипломатическим прикрытием отправлялся рейсовым самолетом в Россию и там, естественно, не подвергаясь досмотру, отвозился в посольство Туркмении в России. Данными операциями также руководил лично заместитель управляющего делами президента Александр Жадан.

Операции по отправке огромных багажей, не подлежащих досмотру таможней через ашхабадский аэропорт, проводил также турецкий бизнесмен Ахмед Чалык» [363].

Хотя КНБ занимался не только контролем над оборотом наркотиков. Так, 10 сентября 2001 года, выступая в Ашхабаде перед сотрудниками КНБ, Сапармурат Ниязов с удовлетворением отметил, что в прошлом году были арестованы и высланы из страны десять тысяч иностранных граждан, изъято 350 тысяч религиозных книг, «несовместимых с нашим вероисповеданием», и около 80 тысяч кассет. Однако он счел эти меры недостаточными и приказал увеличить штат КНБ с 1,5 до 2,5 тысячи человек. Не стоит удивляться, что прошло всего несколько месяцев, и растущее влияние НКБ стало серьезно беспокоить Туркменбаши [364].

Подводя итоги 2002 года, один из лидеров оппозиции, бывший посол Туркменистана в Турции и Израиле Нурмухаммед Ханамов сообщил, что за 2002 год местные спецслужбы трижды почти полностью обновляли свой состав. «К тому же Сапармурат Ниязов категорически запретил принимать на работу в правоохранительные органы и спецслужбы людей, получивших образование во времена Советского Союза. Напуганные многочисленными «чистками», имея перед собой примеры бездоказательных увольнений, а нередко и тюремных заключений, сотрудники спецслужб Туркменистана деморализованы и подавлены. Все это не могло не отразиться на качестве их работы, поэтому сейчас спецслужбам трудно контролировать ситуацию в стране» [365].