Новый эклогион - Никодим Святогорец

Итак, через некоторое время игумен позвал юношу и строго сказал ему:«Почему ты не рассказал мне о себе, когда я столько раз спрашивал? Ответь мне, почему ты говорил, что у тебя нет ни родителей, ни родных? Как ты дерзнул приять сию святую монашескую схиму, будучи исполнен хитрости и лицемерия? Если бы ты с самого начала открыл о себе бесхитростно всю правду, тогда бы она не открылась сейчас против твоей воли. Уходи же от нас и из пределов Афин, ступай у своей матери, которая три ночи подряд доставляет мне сильное беспокойство». Во время этой речи блаженный Лука стоял в страхе, опустив взгляд в землю, он ничего не говорил, но слезы его и весь вид показывали, что он сильно скорбит из–за того, что разлучается с монастырем и братией. Заметив это, игумен смягчил гнев, тронутый великим смиренномудрием божественного Луки, однако сказал ему:«В настоящее время невозможно тебе не вернуться к матери. После же того, как это исполнишь, уже никто не сможет воспрепятствовать тебе заботиться о спасении твоей души в любом месте. По всему видно, что молитва твоей матери весьма богоугодна и победила твою собственную». Как только божественный Лука услышал это, то не стал возражать, так как был очень застенчивым и по своему благоговению всех почитал. Положив поклон и испросив молитв игумена, он нехотя вышел из обители и отправился домой к матери.

Когда он вошел в дом, мать его сидела на пепле в сильной печали. Увидев сына, она исполнилась удивления и одновременно радости и поднялась со своего места. Размысли о добродетели женщины, ибо именно такому дереву — матери — соответственно было принести и такой же плод — сына. Ведь эта благословенная, внезапно увидев сына, не бросилась сразу же обнимать его или рассматривать, почитая это вторым делом, а обратила сначала очи свои к Богу и, воздвигнув руки, исповедала Ему это благодеяние, благодаря которому снова обрела потерянного сына. Она обняла любимого ею со словами:«Благословен Бог, Который не отвратился моей молитвы и не удалил милости Своей от меня».

Возвращенный матери таким образом, блаженный Лука служил ей и оказывал честь и послушание. Приличествующее матери от сына, но через месяца им снова овладела непреодолимая любовь к Богу и безмолвию, заставив о обо всем позабыть и сделаться своим лишь Богу. Тогда и мать не стала препятствовать ему, не считая это презрением к себе, потому что знала, что хотя любой сын и должен всему прочему предпочитать родителей, но Бога — даже самим родителям. Взяв благословение матери, он пошел на гору Иоаннитра. Обходя ту ее часть, что спускается к морю, он нашел храм святых бессребреников Космы и Дамиана и соорудил там отшельническую келью. Сколько браней и битв выдержал там преподобный, борясь с голодом, сном и бесчеловечными демонами, которые воюют на нас через эти страсти, никто не может ни проверить, ни поведать, по причине превосходства сего предмета. Но если и должно на немногих примерах показать подвиги преподобного, как можно описать льва по когтям, а качество воды источника по вкусу небольшого количества воды, то не будет грехом к повествованиям о его добродетелях добавить и следующие рассказы.

Один ученик преподобного не верил ему и подозревал, что преподобный лишь притворяется, что предается молитве и бдению, а на самом деле большую часть ночи тратит на сон. А подозрение это возникло у ученика потому, что преподобный не предавался по ночам изучению наук и не читал книг Священного Писания, но был якобы весьма невежествен. Так говорил тот ученик о преподобном. Желая проверить, так ли все на самом деле, однажды, когда дверь в келью святого была закрыта, ученик близко подошел к ней и прислонил голову, чтобы послушать, что говорит преподобный. Простояв так до утра, он вернулся в свою келью, исполненный удивления и свободный от прежних помыслов неверия, которые искушали его. А узнал он, когда находился у двери преподобного, следующее, как сам об этом рассказывал после кончины Луки:«Я услышал, что преподобный, совершая коленопреклонения и касаясь лицом земли, каждый раз говорил: «Боже, милостив буди мне грешнику» (Лк. 18:13). Чем больше разогревался преподобный, тем больше поклонов полагал, до тех пор, пока не истощал все свои телесные силы и не мог уже следовать желанию духа. Тогда он падал на землю, и долгое время лежал без движения. Но и на земле он не пребывал в бездействии, не лежал просто так и не спал, но поднимал руки и воздвизал мысленные очи свои к небу, усердно возглашая: «Господи, помилуй». Дав немного отдохнуть телу, он снова вставал и молился, пока не рассветало». Таковы доказательства тайных подвигов преподобного и горячей его любви к безмолвию.

Однажды преподобный пришел к одному своему святой жизни другу, игумену монастыря. Пробыв у него три дня, он почувствовал сильное желание снова вернуться на безмолвие в свою келью. Лука стал проситься уйти, но игумен не отпускал его, потому что любил преподобного и не мог вынести разлуки с ним, ибо любовь друзей в Боге сильнее любви природной. Поскольку преподобный не соглашался остаться, желая вернуться в свою каливу, игумен, под предлогом, что скоро большой праздник, сказал:«До каких пор ты будешь вот так, по–мужицки, противиться и более предпочитать пустыню церковному собранию, да к тому же скоро всеобщий праздник, и если ты не услышишь священные слова и песнопения, то нанесешь себе величайший вред». На это богоносный Лука с обычной ему блаженной простотой отвечал:«Учитель благой, пастырь благословенный, хорошо ты повелеваешь, однако, какую пользу приносят человеку каноны, чтения и Церковное богослужение? Какова их цель? Услышав вопрос, игумен не знал, что и отвечать. Преподобный же, заметив его недоумение, снова с присущей ему простотой отвечал:«Учитель благой, пастырь благословенный, псалмопения, чтения и любая служба приводят добродетельных в страх Божий, как ты учишь. А тому, кто усердно заботится стяжать в сердце этот страх Божий, разве нужно все то, о чем ты говоришь?«Настоятель монастыря сильно удивился услышав это, и более уже не стал удерживать преподобного, но позволил ему возвратиться в келью.

Вблизи своей каливы преподобный разбил небольшой садик, чтобы утруждать свое тело и раздавать братиям необходимое на потребу. В садике были разные деревья, он выращивал и овощи, которые каждый день раздавал приходящим к нему. Иногда, собрав плоды своего сада и нагрузив ими мула, он отвозил их в близлежащие селения. Тайно сгрузив, он оставлял плоды посередине селения и во вращался в келью. Так преподобный щедро раздавал другие плоды своих трудов.

Однако в этот садик преподобного повадились приходить олени с гор, вытаптывая копытами растения. Преподобный прогонял их иногда камнями, иногда криком, но те продолжали приходить и вредить растениям. Однажды, увидев одного оленя, бывшего крупнее прочих, преподобный стал тихо говорить ему, как будто беседовал с человеком:«Зачем вы обижаете меня и портите плоды трудов моих, хотя я вас ничем не обидел? И я, и вы рабы одного Хозяина и Творца Бога, но я, созданный по образу Божию, имею власть над всеми Его творениями. Итак, Бог повелевает тебе, да не сойдешь ты с этого места, где стоишь, но воспримешь достойное от Него осуждение». И в тот же миг олень упал и остался без движения. Бывшие поблизости охотники, увидев лежавшего без движения оленя, сбежались и хотели его зарезать. Это не понравилось преподобному. Он пожалел несчастного оленя и, подойдя к охотникам, кротко сказал:«Братия, вы не имеете права убивать этого оленя, потому что вы не гонялись за ним и не трудились. Ясно, что это животное, которое упало, нуждается больше в милости и помощи». Этими словами он убедил охотников, и те не только оставили оленя, но и помогли преподобному поднять его, после чего отпустили его на волю. Охотники же только удивлялись великому состраданию и кротости преподобного.

Нельзя не рассказать и о следующем случае. Хотя преподобный подвергал свое тело мучениям столькими трудами, постоянными бдениями, бесчисленными коленопреклонениями, скудной пищей, потому что вкушал только ячменный хлеб и воду, и то воздержанно, иногда ел овощи и попадавшиеся бобы, мерз зимой от холода, а летом сгорал от жары, страдал от множества вшей (я оставляю все прочие злострадания, им испытанные: ночные стояния, непрестанную молитву, одиночество, пустыню, которая обычно делает человека грубым и ожесточает его душу), он, тем не менее, никого не оскорбил, но всегда был приветлив, весел и кроток с приходившими к нему. Он предлагал им и телесную и духовную пищу, вкушая вместе с ними до тех пор, пока не насытятся, ничего не утаивая из еды, и не оставляя про запас, потому что знал, что Бог, питающий скотов и птиц, не оставит без Своего попечения тех, кто непрестанно в истине призывают Его божественное имя.

Поскольку преподобный весьма желал принять великую ангельскую монашескую схиму, то удостоился этого Божественным Промышлением таким образом. Двое благолепного вида и святой жизни престарелых монахов, по дороге в Рим проходили через те места, где жил преподобный, как будто их кто–то послал. Приняв их с большим дружелюбием, преподобный открыл им свое сильное желание стать великосхимником и горячо просил их постричь его. Видя, что преподобный был достойным для схимы сосудом, монахи не стали медлить, но, исполнив положенные священнодействия, облачили его в этот ангельский образ с новыми, строжайшими обетами самоотвержения на узком и скорбном пути, ведущем в жизнь. Все этому возрадовались: и Бог, и Ангелы, и люди. Весьма скорбел и был напуган только диавол, потому что видел нового воина Христова и истинного подвижника, облаченного в оружие Святаго Духа и дышащего мужеством и благородством, готовящегося воевать против него еще с большим пылом, чем прежде.