Прозрачные Драконы - Шон Макмуллен

Остальные собирались, пока Терикель наконец перевязывала раны, ожоги и царапины Эндри. Чтобы отвлечься от жгучей боли от вина, которое она лила ради дезинфекции, Эндри уставился на мерцающие огни Стены Драконов у горизонта на западе.

— Эндри, что ты знаешь о Стене Драконов? — спросила Терикель, приматывая последний бинт.

— Ну… это… магическое заклинание, чтобы ослабить торейские бури, которые топят наши корабли и приносят такие ливни, госпожа.

— Да, так, грубо говоря, — сказала Терикель, удивленная простотой его ответа. — Те ужасные бури возникли после гибели континента Торея.

— О да, даже я слышал, как это случилось, — произнес Эндри, вставая. — Говорят, вы оттуда, госпожа. А что там на самом деле было? Вы видели все своими глазами?

— О да, я тогда находилась на Торее. Да, так. Я едва спаслась. Там шла война, и силы противников были равными. Один из полководцев использовал древнее таинственное оружие под названием «Серебряная Смерть», думая, что это просто более совершенное устройство для осады. Он понятия не имел о его мощности, которая в миллионы раз превышала возможности самой большой когда-либо построенной катапульты. Оружие вышло из-под контроля. Все, что не могло гореть, расплавилось. Несколько очень храбрых людей разрушили Серебряную Смерть, пока она не причинила еще больше вреда, но магическая жара, объявшая Торею, уже нанесла непоправимый урон, который вызвал к жизни торейские бури. Маги Лемтаса, Акремы и Скалтикара установили семнадцать каменных кругов. Тысячи посвященных усилили их заклинаниями великой силы. Кладки протянулись с севера на юг одной линией и опоясали почти полмира. Благодаря их общей мощи возникло то красивое, но опасное пятно света в небе на западе. Оно вытягивает силу из торейских бурь, подобно мельничному колесу, незначительно, но замедляющему течение воды.

— Кажется, дело стоящее, — сказал Эндри, почесывая голову. — Но почему вы здесь?

— Еще никто прежде полностью не контролировал общую эфирную энергию, созданную тысячами самых могущественных магов на трех континентах. Ну, по крайней мере, последние пять тысячелетий. Меня беспокоят люди, Эндри. Люди, которые участвуют в работе Стены Драконов. Вопросы, на которые отвечают лишь успокаивающим взмахом руки и пустыми обещаниями. Я — Метролог, я измеряю и задаю вопросы. Измеряю то, на что остальные не обращают внимания, и задаю такие вопросы, которые предпочитают не произносить вслух.

— Например? — спросил Эндри.

— Например, куда денется вся энергия, которая вытягивается из бурь.

— В небо?

— Формально — нет, но на самом деле да. Там она может остаться или… куда-нибудь ударить. Или обрушиться подобно всепоглощающему огню на людей, которые впали в немилость того, кто сможет направить эту энергию. Это уже случилось сегодня вечером, и их целью была я.

— И в Кловессере тоже? — воскликнул Эндри. — О нет, там кроме вас было еще столько недовольных, магов и драконов с тех пор, как загорелся город. Может, это вообще они все устроили.

— Те дураки, идиоты и глупцы лишь помогли распространению пламени. Но началось все со Стены Драконов. Те, кто стоит за всем этим, знают, что кто-то в курсе истинного положения дел, и вскоре они узнают и еще кое-что: этой ночью убить меня не удалось.

— Не могу поверить в это, госпожа. Что плохого может случиться из-за света в небе?

— Эндри, я стояла возле городской академии, когда раздался взрыв, как будто по дыне ударили деревянным молотком. Я шла к гостинице и видела, как это произошло. Они пытались убить меня и хотели уничтожить еще сотни других людей. Я очень беспокоюсь, Эндри.

— Ну да, теперь и я тоже беспокоюсь, — сказал Эндри, вдруг ощутив нарастающую тревогу.

— Я знаю, как это остановить, но проблема в том, что я не знаю, как остановить тысячи других магов, чтобы они не начали все сначала. Становится все хуже и хуже… но хватит уже о моих проблемах. Мы будем завтра в Глэсберри?

— Лошади устали и голодны, но они могут идти дальше. Рекконы говорят, осталось пять миль, но я бы не поехал по прямой дороге, если за вами охотятся, чтобы убить или еще что сделать. Мы можем держаться проселочных путей и подойдем к Глэсберри с севера. Тридцать, вероятно, сорок миль. Если мы не будем спать и отправимся сейчас, рискуя загнать лошадей, возможно, мы и приедем туда завтра к вечеру. Я прикажу рекконам и Уоллесу собираться, как только меня перевяжут.

— Хорошо, хорошо, такое облегчение, когда есть кому доверять.

Комплимент из уст Терикель возымел на Эндри такое же действие, как удар в живот. Спустившись с небес на землю, Эндри вспомнил об одном очень важном обстоятельстве.

— Перед тем как мы отправимся в путь, можно мне задать вопрос?

— Я обязана не только ответить, я должна тебе гораздо больше.

— Я слышал сказки и баллады о дьяволах, демонах, духах и питающихся человеческим мясом чудовищах, но я никогда не сталкивался с рассказами о кровопийцах. С Веландер что-то не так?

Терикель выглядела удивленной при неярком свете их маленького костра.

— Веландер мертва, но питается кровью и жизненной энергией других. Предпочтительно людьми, но если нет выбора, то и животными.

— Я не это имею в виду. Я слышал, что Ларон пытался научить ее питаться только злыми людьми, но она охотится за пьяными — точнее, за вином в их крови.

— Эндри, ты меня удивляешь. Ты обнаруживаешь тайны, которые было бы трудно раскрыть всей Императорской Тайной Полиции.

— Мне нравится слушать, госпожа, а народу нравится говорить. Особенно тем, кто взволнован.

— Эндри, Веландер — монстр, и сдерживать себя она может не больше, чем смертельно раненый волкодав. Проблема в том, что какая-то часть прежней Веландер все еще здесь и в ужасе наблюдает за своими поступками. Она охотится за пьяными в поисках средства забвения, которое есть в их крови, поскольку не может видеть, кем она стала и чем занимается. Ларон и принцесса Сентерри некоторое время присматривали за ней и пытались научить немного ограничивать себя. Ларон и принцесса в то время спали вместе и — Эндри! Как ты это делаешь? Мне не следовало тебе рассказывать!

— Тогда не рассказывайте, госпожа.

— Ох… ладно, я кое-что проясню, но не больше! Ларон спас Сентерри после того, как ее похитили работорговцы, поэтому понятно, что она была ему благодарна.

— Я так и думал.

— Сейчас Ларон и Сентерри поссорились, поскольку Сентерри вышла замуж за Коссерена ради власти, политической стабильности и титула королевы Логьяра.

— О да, так многие делают. А Веландер… ну… когда-нибудь крутила с Лароном?