Остров в море. Пруд белых лилий - Анника Тор
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Штеффи онемела. Но уже через полминуты она знала, что сказать:
«А если бы Швеция была оккупирована?! Как Дания и Норвегия. Если бы немцы пришли сюда и отобрали у твоего отца предприятие, забрали бы вашу прекрасную виллу и все деньги. Разве вы тогда не уехали бы в какую угодно страну, лишь бы там вас приняли? Разве не постарались бы выучить их язык, как бы труден он ни был? А если бы взрослых не впускали, ты думаешь, что твои родители не отослали бы тебя и твоих братьев и сестер?»
Но Алиса уже выбежала из учительской и исчезла в пустом коридоре.
Глава 20
– Стефания!
Штеффи резко остановилась. Она знала, кто ее окликнул. Она узнала бы этот голос где угодно.
– Подожди, – сказала она Май. – Это Свен.
Май, разумеется, знала, что Свен – это сын тех людей, у которых жила Штеффи. Она знала, что Свен и Штеффи – друзья и что Штеффи часто берет у него книги, которые иногда дает на время Май. Но о том, какие чувства Штеффи испытывала к нему, Май не знала. Иногда Штеффи думала, не рассказать ли обо всем Май, но ложь, которой она одурачила Гарриетт и Лилиан, мешала ей сделать это.
Свен обогнал их. Он поднял воротник пальто, защищаясь от дождя, и надвинул на лоб шляпу. Да, он был в шляпе с широкими полями и примятой посередине тульей. В шляпе он выглядел взрослым, почти чужим.
– Привет, – сказал он. – Ну и погодка! Собачий дождь, как говорят англичане.
Штеффи рассмеялась. Она представила, как с неба падают щенки, похожие на Путте. Это было забавнее, чем мокрые хлопья снега с дождем.
– Не познакомишь ли меня со своей подругой? – сказал Свен.
Май протянула ему руку.
– Май Карлсон, – сказала она серьезно. – Одноклассница Стефании.
Свен пожал руку Май.
– Свен Сёдерберг… Старший брат Стефании, так сказать.
Старший брат!
– У тебя много хороших книг, – сказала Май. – Я беру их почитать у Стефании.
– Какая из них тебе понравилась больше всего?
– Все, – сказала Май. – Но особенно писатели из рабочих. Больше всего, я думаю, Эйвинд Йонсон.
Свен с уважением посмотрел на нее.
– Вот как, Эйвинд Йонсон! Я согласен с тобой, это и мой любимый писатель.
Штеффи смотрела в землю. Свен давал ей много книг Эйвинда Йонсона, но она едва ли осилила половину одной. Там рассказывалось о болотах, лесах и людях, которых она не понимала. Очевидно, Май это оказалось ближе, потому что она прочла все, и теперь они со Свеном горячо обсуждали их.
– Мы шли на остановку, – сказала Штеффи. – Дождь жуткий.
– Да, – кивнул Свен, – не надо здесь стоять. Что скажете насчет чашки горячего чая в кухне Эльны? Там мы сможем поговорить в тишине и спокойствии.
– Спасибо, – сказала Май, – не откажусь, если тебе так удобнее.
Штеффи никогда еще не приглашала Май к себе в комнату. Она не была уверена, что жене доктора понравятся гости, и не осмеливалась попросить разрешения.
Свен приглашал Май, словно это было самым что ни на есть обычным делом. Мнения Штеффи никто не спрашивал.
Пока они торопливо шли по тротуару, дождь усилился. Свен достал из портфеля газету и разорвал ее на три части, которые можно было держать над головой.
Лестничная клетка с широкими каменными ступенями, позолоченными бра и полом, выложенным квадратным узором, произвели на Май впечатление. Но она не подала виду, даже когда Свен вежливо открыл перед ней и Штеффи двери лифта. Май молчала, пока лифт не поднялся на четвертый этаж и пока Свен не открыл ключом входную дверь и не впустил их в коридор. Тут Май больше не могла сдерживаться.
– Не может быть! – выдохнула она. – Даже люди, у которых прибирается моя мама, не живут так шикарно.
Свен улыбнулся.
– Дамы, позвольте ваши пальто?
Вскоре они сидели за кухонным столом и пили чай из больших чашек. Свен и Май без умолку болтали. Теперь они говорили о справедливости и о том, что рабочие должны играть бо́льшую роль в обществе.
Штеффи чувствовала себя лишней. Конечно, Свен и с ней беседовал обо всем этом, но сама она не была сильна в политике. Май имела собственное мнение о жилье и детских пособиях и других вещах, о которых Штеффи ничего не знала.
– Социализм, – сказал Свен. – Вот единственное решение. И тогда рабочие придут к власти со своими требованиями.
Эльна подняла взгляд от разделочного стола, куда она только что выложила поднявшееся тесто, и сказала:
– Постыдись, Свен. Не дело это – забивать головы маленьким девочкам пустыми мечтами коммунистов.
– Эльна, – сказал Свен, – не будь такой твердолобой. Найди себе настоящую работу на фабрике, и у тебя появятся друзья-рабочие. Тогда ты на все посмотришь другими глазами.
– Нет, вы только послушайте! – сказала Эльна. – Можно подумать, здесь у меня ненастоящая работа. И где я получу такую же хорошую зарплату, как здесь?
За кухонной дверью принялся повизгивать Путте. Уже прошел час, как он должен был пойти на прогулку.
– Я выгуляю пса, – сказал Свен. – А вы, девочки, можете еще поговорить.
Казалось, он даже не обратил внимания, что это они с Май проболтали почти весь день. Штеффи почти не принимала участие в разговоре.
Штеффи пригласила Май в свою комнату, где Май восхищалась мебелью, обоями и шторами. Это раздражало Штеффи, ей хотелось, чтобы Май ушла.
Лучше бы она не услышала, как ее Свен окликнул. Тогда бы Май уехала домой на трамвае, а Свен был бы с ней. Они взяли бы большой черный зонт доктора и пошли гулять с Путте. Под одним зонтиком приходится идти совсем рядом друг с другом, и тогда руки и плечи могут случайно касаться.
– Как у тебя красиво, – сказала Май. – Тебе действительно повезло, раз тебе позволили здесь жить.
Злость, копившаяся в Штеффи весь день, наконец выплеснулась.
– Какая же ты глупая, – прошипела она. – Разве ты не понимаешь, я бы лучше жила в шкафу, но вместе со своей семьей. Мне противно здесь жить и вечно всех благодарить.
Май выглядела оскорбленной.
– Я не это имела в виду… – начала она.
– Плевать я хотела, что ты имела в виду, – отрезала Штеффи.
