Огонь луны - Линда Миллер

— Мне нужно подписать кое-какие бумаги, — весело сказала она. — Кора, не окажешь ли мне огромную любезность — не позвонишь ли Филипу Бригзу? Пожалуйста, скажи ему, что я не еду в Америку и не приду сегодня на репетицию. Просто скажи ему, что я и так неплохо знаю свою роль и приеду на спектакль пораньше.

Кора кивнула, и они с Элизабет, взявшись за руки, вышли из комнаты. Мэгги задержалась на минутку, чтобы прочесть короткую благодарственную молитву, а потом подошла к зеркалу, стоявшему на бюро Риви. Еще несколько минут назад бледная и осунувшаяся, теперь она сияла от счастья. Риви был болен, но со временем это пройдет, а любовь и внимание ускорят выздоровление.

Прошло немного времени, и Мэгги почувствовала себя собранной и деловой. Она спустилась в кабинет к мистеру Коатсу. Кора как раз вернулась после разговора по телефону; она снова покраснела, но на этот раз от гнева.

— Он говорит, что вам лучше приехать в театр в ближайшие двадцать минут, — сообщила она. По пятам за Корой бежала Элизабет. — Если вы не приедете, он сам привезет вас.

— Если Филип решится на такое, — весело ответила Мэгги, — это будет стоить ему шкуры, и уж по меньшей мере одного глаза.

Она прошествовала мимо совершенно разбитой няньки к столу, где ее вежливо дожидался мистер Коатс. Мэгги села в кресло Риви.

— Ну, а теперь, — сказала она, — посмотрим, что там за бумаги.

К неудовольствию мистера Коатса, она настояла на том, чтобы прочитать каждую страницу всех документов, прежде чем подписать их, а если чего-то не понимала, то требовала объяснений.

Коатс как раз собирался уходить, когда прибыл Филип.

— Что, черт возьми, ты себе позволяешь?! — закричал он.

Мэгги тепло улыбнулась.

— Да, Филип, хорошие новости: несмотря ни на что Риви жив. Спасибо, что сказал.

Филип любезно изобразил досаду.

— Конечно, Мэгги, это хорошие новости. К счастью для тебя. Но…

— Но ничего. Сегодня я не иду на репетицию, а если ты будешь давить на меня, то не приду и на спектакль.

Янтарный глаза Филипа сузились.

— Мэгги Чемберлен…

— Скоро уже Маккена.

— Тебе хотелось бы так думать, — вызывающе бросил он, усаживаясь на стул, который только что освободил секретарь Риви.

Мэгги с минуту восхищенно разглядывала свое кольцо.

— Кажется, Риви распорядился, чтобы моя подпись принималась вместо его в том, что касается бизнеса.

Филип разинул рот. Он никогда не верил, что Риви намерен жениться на Мэгги, но теперь был вынужден смотреть правде в глаза.

— Это значит, что этот человек фактически отдал тебе все, чем владел!

— Он доверяет мне, — торжествуя, сказала Мэгги. — Должно быть, он полагает, что я очень практичная.

Филип громко и грубо хмыкнул.

— Скорее всего, он настолько одурел, что не знает, что творит. А ты, Мэгги вовсе не «практичная». Если бы ты была таковой, то не стала бы отказываться от возможности поехать в Америку!

Мэгги улыбнулась, усевшись на край стола Риви и скрестив на груди руки.

— Я уверена, что многие актрисы хотели бы поехать, — весело сказала она. — Лоретта Крэйг, например.

— Люди, занятые в спектакле, хотят, чтобы ехала ты. Если ты не поедешь, то ни я, ни Сэмюэл тоже не поедем.

Мэгги почувствовала себя немного виноватой.

— Филип, я беременна, — спокойно напомнила она. — Как я им понравлюсь с таким вот животом?

— Ты могла бы сделать короткий перерыв, а потом оставить ребенка с нянькой где-нибудь и…

— Оставить моего малыша с незнакомым человеком? — Мэгги позеленела от злости. — Ты, должно быть, шутишь, Филип. Я ни секунды не думала об этом!

Филип подался вперед, обхватив голову руками и пальцами ероша волосы, как будто собирался вырвать их. Он издал странный стон, и Мэгги нагнулась, чтобы заглянуть ему в лицо.

— Филип?

— Почему все это мне? — завыл он. — Почему?

Мэгги сочувственно погладила его по голове и удалилась.

Оставшиеся дни тащились, как улитка. Днем Мэгги помогала Коре заниматься с Элизабет, уговаривая ребенка вводить в свою по-прежнему бедную речь все новые и новые слова. А по вечерам она отдавалась игре в спектакле, и каждый раз, когда занавес опускался, ей приносили все больше и больше цветов и предложений о гастролях в других частях света. Конечно же, Мэгги очень льстило такое признание, хотя она вовсе не собиралась уезжать из Австралии. И хотя о таком успехе она мечтала всю жизнь, Риви для нее был важнее.

В следующую пятницу, когда она, пропустив очередную репетицию, ходила взад-вперед по дорожке, к дому подъехал экипаж. К ее удивлению, первым вышел Джеми.

Он потрепал ее по щеке и, пробормотав: «О, черт», поцеловал в лоб. Мэгги вытягивала шею, пытаясь заглянуть внутрь кареты. Джеми обхватил ее за плечи и заставил посмотреть себе в глаза.

— Мэгги, Риви не в себе. Тебе придется быть очень, очень терпеливой.

И тут ожидание стало невыносимым. Мэгги стряхнула руки Джеми с плеч и поспешила к карете, дверь которой была распахнута. Одно сиденье было убрано, и там, необыкновенно прямо, в инвалидном кресле сидел Риви. На его лице не было и тени того, что он узнал ее, и сердце Мэгги упало.

Она влезла бы внутрь, но Джеми с кучером отстранили ее, чтобы вытащить кресло Риви. Он никак не прореагировал на передвижение, а просто бессмысленно смотрел куда-то вдаль.

— Риви? — прошептала Мэгги.

Ответа не последовало — ни взгляда, ни движения мышц. Риви напоминал одну из восковых фигур, которые Мэгги видела однажды в Лондоне. Джеми ласково взглянул на нее и покатил кресло Риви к дому. По требованию Мэгги они с кучером подняли его наверх в его комнату.

— Пожалуйста, оставьте нас одних, — хрипло попросила Мэгги, и оба мужчины послушно вышли. — Риви…

Он смотрел не на нее, а сквозь нее, как будто она была невидимкой. Сердце ее сжалось, она подошла к нему и нежно взяла его за руку, приложив ее к своему животу.

— У меня внутри растет ребенок, Риви, — сказала она. — Твой ребенок.

Она заметила, как у него за ухом почти незаметно дернулся мускул, и снова радость наполнила ее. Она наклонилась и поцеловала Риви в лоб.

— Я люблю тебя, — сказала она. — Я люблю тебя сейчас и буду любить всегда.

Слеза показалась в глазу Риви и покатилась по гранитной щеке. И тогда Мэгги поняла, что он обязательно поправится.

Это был ее прощальный спектакль, и когда он закончился, публика поднялась, крича и аплодируя. Мэгги вышла на поклон вместе с остальными. За кулисами Сэмюэл поднял ее и звонко чмокнул в щеку.

— Ты просто неповторима! — сказал он.

Мэгги счастливо засмеялась. Она будет очень скучать по Сэмюэлу: он был настоящим другом, который помогал ей в спектаклях и никогда не требовал того, чего требовали обычно другие мужчины.