Штамм 3. Вечная ночь - Гильермо Торо

Эф стоял напротив ближайшего здания,закрыв глаза,валясь от усталости под моросящим дождем.Даже в те короткие промежутки времени он мечтал о свете и тепле.

Фет и Нора перешептывались иногда,в то время, как Гус только расхаживал и молчал. Хоакин отказался сопровождать их,нуждающихся,чтобы выразить свое разочарование по поводу кончины Бруно,продолжая свою программу саботажа. Гус пытался отговорить его от выхода в город с больным коленом,но намерение Хоакина было непоколебимо.

Вопль приближающегося поезда разбудил сознание Эфа, и они суетливо спустились вниз по ступенькам станции, как и другие пассажиры спешащие уйти с улицы до солнечного комендантского часа. Они сели в серебристый вагон метро и с их одежды закапали капли дождевой воды. Двери закрылись и быстрый взгляд вперед и назад по вагону рассказал Эфу что внутри не было никаких вампиров. Он немного расслабился, закрыв глаза, метро несло их на пятьдесят пять кварталов к югу города.

На пятьдесят-девятой улице и площади Колумба они высадились, поднялись по ступенькам на улицу. Нырнули в один из крупных многоквартирных домов и нашли место для ожидания позади лобби, до тех пор когда темная пелена ночи не будет снята, небо становилось только пасмурным.

Когда улицы опустели, они появились в увядающей красоте дня. Солнечный круг был виден сквозь темные тучи как фонарик, накрытый угольно-серым одеялом. Нижние окна некоторых кафе и магазинов оставались разбитыми еще с первых дней паники и мародерства, в то время как стекла выше во многом остались нетронутыми. Они шли вокруг южной кривой огромного автострады, давно очищенной от брошенных автомобилей, центральный фонтан извергает черную воду из каждого второго или третьего сопла. Город, во время комендантского часа,чувствовался как вечное раннее воскресное утро, как будто большинство жителей спали, а день медлил начинаться. В этом смысле, это давало Ефу чувство надежды, которое он пытался смаковать, хотя и знал, что это ложь.

В воздухе над головой что-то просвистело.

“Что за…?”

Последовал громкий треск огнестрельного выстрела, звук распространялся медленнее чем сама пуля. Задержка говорила о том, что выстрел произведен издалека, откуда-то из деревьев Центрального парка.

“Стрелок!” Сказал Фет. Они бежали по Восьмой авеню, быстро, но не паникуя. Выстрелы в дневное время означали людей. В первые месяцы после захвата было намного больше безумия. Люди сходили с ума от падения их вида и подъема нового порядка. Бурные самоубийства. Массовые убийства. Теперь они вымерли. Тогда Эф еще встречал людей особенно во время полудня - разглагольствовали, бродили по улицам. Теперь редкостью было увидеть людей во время комендантского часа. Безумцы были убиты или, в противном случае, депортированы, а остальные вели себя тихо.

Были произведены еще три выстрела, БУМ, БУМ, БУМ

Две пули попали в почтовый ящик, но третья ударил Василий Фета прямо в левое плечо. Это заставило его развернуться на месте, оставляя за собой ленты крови. Пуля прошла навылет через его тело, разрывая мышцы и плоть, но чудесным образом не задев легкие и сердце.

Эф и Нора схватили Фета когда он упал и, с помощью господина Квинлана, потащили его прочь.

Нора сдвинула руку Фета с его плеча, осматривая рану. Не слишком много крови, нет обломков костей.

Фет успокоил ее “Нужно уходить. Слишком уязвимы здесь.”

Они срезали пятьдесят-шестую улицу, направляясь к станции метро линии эф . Больше не было выстрелов, никто их не преследовал. Они спустились, не встретив никого, подземная платформа была пуста. Линия эф шла здесь на север, пути изгибались под парком, направляясь на восток - в Куинс. Они спрыгнули на рельсы, снова ожидая, чтобы убедиться, что их не преследуют.

Это чуть дальше. Ты протянешь? Там лучшее место для оказания тебе медицинской помощи.

Василий кивнул мистеру Квинлану. “У меня бывало гораздо хуже.” И у него бывало. В последние два года он был подстрелен три раза, два раза в Европе и один раз в Верхнем Ист-Сайде во время комендантского часа.

Они шли по рельсам используя ночное виденье. Вагоны, как правило остановившиеся во время полудня, вампиры отключали, хотя подземная защита от солнца позволяла им двигать поезда при необходимости. Поэтому Эф оставался бдительным и осторожным.

Потолок туннеля был угловой, расширенный вправо, высокая цементная стена,выступающая в качестве фрески для граффити-художников, левее короткая стена, поддерживающая трубы и узкий выступ. Впереди их ожидала форма. М-р Квинлан пошел первым вошел в метро заблаговременно до восхода солнца.

Подождите здесь,сказал он, а затем быстро побежал назад назад в ту сторону, откуда они пришли - проверка на хвост. Он вернулся, видимо, довольный, и, без церемоний или прелюдии, открыл панель доступа запертой двери. Рычаг внутри разблокировал дверь, и та открылась вовнутрь.

Короткий коридор внутри отличала сухость. Через один левый поворот, он привел к другой двери. Но вместо того чтобы, открыть эту дверь, мистер Квинлан раскрыл совершенно невидимый люк в полу, открывая наклонную лестницу.

Гус спустился первым. Эф был предпоследним, мистер Квинлан закрыл люк позади него. Лестница перешла в узкий проход, построенный совершенно другими руками, чем любой из многочисленных тоннелях метро, что Эф видел за последний год его бытья беглецом.

Вы в безопасности в этом комплексе в моей компании, но я настоятельно рекомендую не пытаться вернуться сюда самостоятельно. Различные охранные системы существующие многие столетия, предназначены, чтобы никто из любопытных, бездомных или вампиров не смог войти. Я отключил ловушки, но на будущие, считаете себя предупрежденными.

Эф огляделся в поисках ловушек, но не нашел ни одной. Впрочем, он не заметил и люк который привел их сюда.

В конце прохода, стена заскользила в сторону под бледной рукой г-на Квинлана. Комната оказалась круглая и обширная, на первый взгляд напоминающая кольцевой гараж для поезда. Но это была, по-видимому,помесь музея и палаты Конгресса. Вид собраний Сократа процветал бы, если бы он был осужденным вампиром в преступном мире. Жидким зеленым в Приборе ночного видения, Эф видел стены из реального алебастра, белые и неестественно гладкие, разнесенные на щедрые столбцы и растущие к высокому потолку. Стены были так заметно пусты, словно шедевры, висевшие там, давно уже сняты и хранятся где-то. Эф не мог видеть противоположный конец комнаты, настолько большой она была, что поле зрения его очков ночного видения оканчивалось в облаке тьмы.