Пришлые. Новый мир - Андрей Стрелок

— Тебе не надоело?

Мое терпение закончилось и я, наконец, прервал колдунью.

— Я пытаюсь узнать, что произошло.

— С тобой произошло? Я отвечу — ты выздоровела.

— С точки зрения людей — возможно, с точки зрения алави — я больна. Силой с каждый день труднее управлять, но это не самое плохое. Много хуже ослабление связи с Душой Мира. Я почти ее не слышу.

— Может оно к лучшему? Последний раз во время подключения к своему астралу ты чуть умом не тронулась.

— Глупый ши роа лу, ты не понимаешь, о чем говоришь! — резким тоном возразила водоплавающая. — Ради выживания алави готовы терпеть много лишений, но утрата связи с Миром худшее для нас. Последнее, что я слышала, это были крики ужаса и агонии… Я становлюсь чужой для Элетаана.

— Выше нос! Может мне никогда не понять вас до конца, быть глупым ширлау тоже неплохо. Кстати, а что это означает?

— Пустой, неодаренный, те, в ком нет ни капли жизненной силы. — Звучит так, будто мы какие-то неполноценные. Ну, нет в нас магии, чего такого? Виновата природа, а не мы.

— Но я-то живой, сердце бьется, кровь течет по жилам, я ем, сплю, дышу. Видимо эта твоя жизненная сила не самое главное.

Сирена пожала плечами.

— Может ты и прав. Все равно только с вами у алави есть надежда на будущее…

— Ты способность колдовать утратишь полностью?

— Нет, но сил хватит только на это, — книга из городской библиотеки Фалнора слегка сдвинулась с места. — Я рассказывала про ветра магии?

— Что-то припоминаю… типа энергия, позволяющая творить всякое колдунство. Маги могут чувствовать эти потоки и управлять ими. Мы же, земляне растворяем ману вокруг себя, не давая вам чары наводить…

— Это не все. В последние дни поменялось многое… ветра магии ослабели настолько, что творить сложные заклинания сумеют очень немногие. Я думаю, ваше атомное оружие испепелило Небесный Храм и Наместника вместе с ним. Другого объяснения нет. До вашего пришествия подобное считалось абсолютно невозможным… что Живые Боги бессмертны, эта истина не подлежала сомнению.

— Тогда чего возмущаться? Мы в одночасье убили врага алави, теперь живите в свое удовольствие и ни о чем не беспокойтесь.

— Если б все было так просто… Наместник не единственный враг, демон Нахат никуда не делся.

Где-то под песками Да-Рана.

Смерть десятков миллионов разумных существ и последующее ослабление магических ветров на Асшане заметили не только смертные, но и тот, кто ждал подобного шанса последние полторы тысячи элетаанских лет. Им был падший темный бог, покоившийся на Элетаане со времен Великой войны, когда-то в его владениях находились целые миры, миллиарды смертных поклонялись только ему, Нахату Искажающему Плоть. Но, все хорошее рано или поздно заканчивается, как заканчиваются и времена величия отдельно взятых божеств. Вскоре после поражения его имя было забыто и кануло в забвение, однако Нахат сумел выжить благодаря изворотливому уму и хитрости, хоть и ослабел на десять порядков, превратившись в демона, пускай очень сильного.

Искажающий Плоть не зацикливался на утраченном могуществе, власти, вместо этого он решил начать все заново. Для начала надо подчинить отдельно взятый мир, чего за полтора тысячелетия полностью сделать так и не удалось из-за Наместника, который, кажется, полностью уничтожен. Искажающий Плоть был слишком слаб для прямого противостояния Святому Пантеону. Нахат будучи в зените могущества едва ли смог бы одолеть полубога, после падения об этом не стило даже мечтать. Приходилось приложить немало хитрости и усилий для создания полноценной армии. Искажающий Плоть не брезговал ни чем, в ход шло все — некромантия, технологии, измененные крохами доступной архидемону магии живые существа. В результате получилось то, что почитатели Живых Богов называют Пагубой, силой, постепенно захватывающей Элетаан кусок за куском. Отродья архидемона успешно господствуют в океанах, алави почти истреблены, на материке орда Проклятых встретила мощное сопротивление приспешников небес. Полторы тысяч лет то затихающей, то разгорающейся вновь войны отложили на архидемоне свой отпечаток- падший стал хитрее, почти перестал полагаться на магию, что в первое время доставляло громадные проблемы. Мерзкое оружие безбожников-денсорин лишило Элетаан большей части Силы, едва не рассеяло сущность самого архидемона. Он спасся в самый последний момент, навечно заперев себя в туше одного из своих генералов. Без физического тела Нахат не сможет долго существовать, мало того, возможности по манипулированию маной снизились до невообразимо низкого уровня. Архидемон постепенно нашел выход из ситуации, научившись использовать остатки сил максимально эффективно…

Наблюдая за поверхностью глазами своих отродий, рыскающих по землям необращенных, Нахат собирал сведения о творящемся наверху и готовился в последнему этапу битвы за Элетаан. Вторгнувшиеся в мир атланты сильно удивили архидемона. Хоть последнее столетие из их мира через природные порталы периодически проваливались люди, корабли, крылатые и колесные машины, смещение миров дело далеко не обычное. Вызвать бурю в мироздании, повлекшую смещение миров, могли лишь так ненавидимые Нахатом Живые Боги или, что наиболее вероятно, чрезвычайно продвинутая технология. Как у денсорин к примеру… Впрочем, стоит сказать отдельное спасибо выходцам мертвого мира — их механизмы позволили бывшему темному богу найти альтернативу магии. Раз он не в силах наделить своих детей магией, а одной некромантией войну не выиграть, Нахат научил отродий делать оружие как у атлантийцев.

Это же оружие Пагуба и обратит против тех, кто его изобрел. Элетаан будет безоговорочно принадлежать только ему. Потом, возможно, придет черед других миров…

— Владыка Кхрог… время пришло… Пусть наши армии выступают… теперь мы завоюем Элетаан.

Архидемон послал зов своему первому слуге, Баур тан Кхрогу. Хоть король-лич и то, во что превратился его народ, являются рабами, Нахат невольно проникся уважением к этим людям, ныне являющимся нежитью. Вместе с мертвецами отродья Нахата установят новый порядок на Асшане, кто не склонится перед новым хозяином мира, будут обращены в чудовищ или истреблены. Ничего им больше не помешает, почивший Наместник отправился в небытие, а количество живой маны после разрушения Храма падает с каждым днем. Людям, санхейли, двергам, альвам, ун-варрам и атлантийцам не на что надеяться.

— Слушаю и повинуюсь, хозяин, только…

В пришедших в ответ образах чувствовалась нерешительность.

— Оставь все сомнения, владыка Кхрог… больше нас никто не остановит… магия Живых Богов скоро совсем ослабнет… мои орды вооружены новым оружием… Асшан за несколько лет падет к нашим врагам.

— Хозяин… как поступать с чужаками?

— Их черед тоже настанет… но немного позже… мы не будем сильно спешить.

— Анарион, глянь, что происходит, — шепнул альв своему напарнику, который лениво дремал, укрывшись плащом. Разведчики из Форохела не даром выбрали этот поросший высокой травой холм в качестве наблюдательной позиции. Здесь хороший обзор на многие лиги вокруг. Каландрил с нескрываемой тревогой взирал на бредущие с юга легионы Проклятых, тысячи живых человеческих мертвецов тихо брели на север. Их вид внушал альвам первобытный ужас, среди этих толп встречались самые разные твари. От сутулых худосочных фигур умертвий до костяных големов, оживленных мерзкой некромантией. Основную часть неживого воинства составляли трупы людей и альвов, Каландрил содрогнулся от мысли, что и он при неудачном стечении обстоятельств запросто может пополнить ряды живых мертвецов. Если ты стал одним из них, обратной дороги нет, ты будешь служить королю-личу до тех пор, пока твои кости не обратятся в прах… Нежить периодически совершает набеги на земли живых, но не в таком огромном количестве. Раз орды Пагубы пришли в движение, грядет очередной Мор. За полторы тысяч циклов такое случалось семь раз и каждый раз элетаанцы побеждали монстров, это нашествие будет восьмым по счету. Каландрил боялся, что на сей раз не удастся так легко выиграть в войне, расклад сил кардинально изменился. Форохел отрезан от империи, где разгорается гражданская война, говорят, Эсхиат вовсе уничтожен оружием небывалой разрушительной силы. Очевидно, Боги покинули этот мир, оставив его обитателей на произвол жестокой судьбе.

— Пресвятая Индрин!

— А я тебе о чем твержу?

— Дела обстоят намного хуже, чем кажется, Каландрил… — Анарион хотел продолжить, но его речь оборвал громогласный рык, разнесшийся по долине. Следом за авангардом из неупокоенных двигались ашукры и гарны, не менее отвратительные существа, порожденные скверной. Некоторые из них когда-то были людьми, альвами, но после обращения они утратили разум, их тела преобразились до неузнаваемости. Одни под воздействием Чумы Проклятых превращаются в тощих изможденных мумий, кожа покрывается мерзкой слизью, отовсюду течет гной, в мутных глазах нет ни малейшей искры разума. Эти мумии, прозванные щелкунами, в войске Проклятых наряду с простыми трупами выполняют роль расходного материала, причем не особо умного. Ашукры же напротив, гораздо лучше сложены, нежели щелкуны, ростом на целую голову выше любого альва. Этих тварей можно узнать по черной или темно-серой коже и тяжелым металлическим латам, которые они носят. Каландрил очень много читал про Пагубу и что она из себя представляет, слушал рассказы стариков, сражавшихся с Проклятыми во время последнего Мора. Молодой альв представить не мог, что станет свидетелем нового нашествия легиона чудовищ, враждебных всему живому. Хватает и шилао, хотя с теми при желании можно договориться… а с неупокоенными нельзя.