Антисваха против василиска - Валентина Ильинична Елисеева

— Видимо, вашему мужу не нужны умные и темпераментные женщины, ему нужны вы.

Ротик госпожи Гине приоткрылся. Она нервно хихикнула, выдохнула и провела по лбу кружевным платочком.

— Это была попытка поддержать или оскорбить? — уточнила красавица, робко улыбнувшись.

— Наверное, открыть глаза, — развела руками Аня. — Так что, отваживаем мужа или подождём?

— Подождём, — смутившись, еле слышно прошептала госпожа Гине. Она долго молчала, комкая в руках платочек, потом подняла на Аню переполошённый взгляд: — А если муж когда-нибудь узнает об Оливе?!

Ага, мысли дамочки уверенно шагают в правильном направлении. Аня наклонилась к клиентке и сочувствующе, проникновенно прошептала:

— Если вам нужен толковый совет, то скажу как женщина женщине: появление второго ребёнка упрочит ваши позиции и при таком раскладе.

Клиентка просияла и закивала кудрявой головой. Горячо поблагодарив Аню и заверив её в своей вечной дружбе, Арина Гине прихорошилась перед зеркалом и полетела домой.

«Похоже, сегодня вернувшегося с работы господина Гине будет ждать дома непривычно тёплый приём и о-ооочень страстная ночь… без серёжек в ушах, — усмехнулась Аня, постукивая карандашом по столу. — Эх, молодость, молодость и свойственная ей бессознательная убеждённость в благородстве людей… Арине в голову не пришло обеспокоиться главной проблемой: её Олив скоро придёт в себя, перестанет чувствовать себя виноватым в сегодняшней сцене и решит, что его вновь предали и бросили, как в юности. И тогда стремление к возмездию быстро выведет его на дорожку шантажа. Сколько страстных писем ты успела ему написать, Арина? Сколько дорогих безделушек на память подарить? А ювелиры ведут учёт купленного клиентами, по Феррине знаю. М-да, надо предотвратить такой исход. Похоже, «Дело неугодного мужа» мне придётся внести в графу «Благотворительность».

Из оставленного Ариной Гине тугого мешочка с авансом Аня вытащила три монетки и отправила Павлюка на почту за магическим конвертом под письмо. Вложенное в такой конверт письмо само прилетало по указанному адресу, а письмо, предназначенное магу, можно было направить прямо в руки этого мага. Примечательно, что адрес отправителя можно было написать какой угодно. Высокородные имели обыкновение ставить на конвертах свою гербовую печать, казенные учреждения — свои штампы, а вот частное послание от простолюдина никак не гарантировало верность данных отправителя.

Тем же вечером никому не известный молодой стражник занял в ресторане в центре города отдельный кабинет. Когда метрдотель привёл в этот кабинет посетителя и вышел, к мастеру Оливу повернулся уже не молодой страж правопорядка, а сам господин Докс собственной персоной. Под строгим, внушительным взглядом начальника Эзмерской стражи Олив нервно сглотнул и переступил с ноги на ногу.

— Мне не нравится, когда в моём городе солидные, уважаемые люди начинают нанимать моих бывших подчинённых для неблаговидных целей устранения неугодных им лиц, — неприязненно скривившись, процедил Докс и уселся за стол, уставленный закусками. Оливу он присесть не предложил.

Меховых дел мастер побелел, покачнулся, смял в широких ладонях снятый с головы картуз и просипел:

— Устранения… устранения меня?!! Вы поэтому велели п-п-принести…

Докс поморщился, глянул на него, как на идиота. Отпил аперитива, забросил в рот сардинку, небрежно бросил:

— Для чего ж ещё? Тебе повезло, что Гине не нанял отморозков с городского дна (не его это уровень), а мои подчинённые (хоть бывшие, хоть нынешние) о таких делах сообщают мне сразу. Ты не крестьянин, не рабочий, ты вольно работающий гражданин и мне пришлось бы строчить отчёт о произошедшем с тобой несчастном случае, докладывать магистру, а оно мне надо? Да и племянник мой двоюродный охотой промышляет…

— Да-да, я у него по самой высокой цене шкурки выкупаю, — заверил перепуганный Олив. — По самой-самой высокой, из уважения к вам, господин начальник!

— Угу. Словом, расклад такой: сдаёшь мне все улики и исчезаешь из Эзмера навсегда. Исчезновение — не несчастный случай, нет ищущих родственников — и дела нет. Шкурки скупай где-нибудь подальше, а то Гине сильно удивится, что мертвяк по городу ходит.

Посеревший Олив выложил на стол тонкую пачку надушенных писем, горку безделушек и перстень с рубином.

— Это всё, — заверил парень, утирая пот со лба. — Что б я ещё хоть раз с женой богатея связался — да ни в жизнь! Это Аринка сегодня, небось, проболталась мужу, когда домой прибежала в слезах. Ну, бабы, никакую тайну сохранить не могут!

— Ах, да, чуть не забыл, — отвлёкся от ужина Докс, и Олив опять побелел и затрясся. — Это Арина подслушала намерение мужа отомстить тебе за «всё хорошее» и прибежала ко мне, а ещё упросила меня передать тебе две вещи: деньги, что она успела сэкономить в своих тратах для дела вашего побега, и извинения, что её любовь подвергла твою жизнь опасности.

У Олива хватило совести покраснеть, но мешочек с деньгами он в карман сунул.

«Благотворительность — святое дело», — философски рассудила Аня, когда за меховых дел мастером закрылась дверь.

Письма она сожгла в домашней печи, а мужские безделушки и перстень спрятала в нижний ящик стола, чтобы при случае вернуть клиентке. «Дело неугодного мужа» отправилось в архив.

Глава 23. Визит магистра

Ночью ей опять снился сон, как она парит высоко в небе, высматривая острым взором мельчайшие детали творящегося на земле. Под ней вились реки, многоугольники городов мигали искорками масляных фонарей. Упоительное чувство свободы переполняло Аню, парящую на широко раскинутых крыльях, ловя потоки воздуха. Впереди заполыхал молниями грозовой фронт, протянувшийся над тёмным лесом, но она и не подумала свернуть, бросаясь в чехарду ослепительных разрядов и оглушающий рокот грома.

«Мамочки, я стараюсь попасть под молнию?!» — ахнула Аня и попыталась проснуться или хотя бы вмешаться в сюжет сна.

Ни то, ни другое не удалось, зато получилось подсунуть свой длинный хвост под особенно яркую молнию и радостно зашипеть от пробежавших по чешуйкам огоньков и тряхнувшего тело удара: ощущения, как от гидромассажа под фейерверком! Крылатое змеиное тело ввинтилось между двух близкорасположенных, искрящих статическим электричеством тучек, закоротило их на себя — и Аня будто погрузилась в бурное джакузи. А уж когда со всех сторон полил тёплый дождик, бросаемый то в один её бок, то в другой порывами ледяного ветра, аналогия с душем Шарко стала практически полной. Аня уже не пыталась проснуться — она активно ловила молнии на хвост! Когда человеческие желания не противоречили желаниям змеиного тела, то между разумом и его материальной ипостасью царило полное согласие.

Аня вынырнула из туч, пронеслась над озером, озарённым полной луной, и в воде отразился силуэт крылатого восточного дракона.

«Вот это настоящий Василиск, а не та змеиная