Наследники легенд(Последняя легенда) - Ирина Шевченко

   - Так каким же ты был? - повторила Лилэйн.

   - Не знаю. Таким же, кажется. Только брился реже и стригся чаще. А ещё у меня было два глаза. Но с девушками, тем не менее, жутко не везло.

   - А сейчас везёт?

   Её улыбка развеяла последние сомнения.

   - Может быть, ты мне скажешь?

   Он лишь немного подался вперёд, наклонившись к её лицу, а затем тонкая рука обвила его шею и потянула вниз, к приоткрывшимся навстречу губам.

   Но из всех законов, людских и божеских, неукоснительно соблюдается только один - тот самый, что Галла называет законом подлости. И в данном случае этот закон гласил, что в комнату просто обязан кто-то войти.

   - Вот это я понимаю, постельный режим, - натянуто-беззаботно усмехнулся от дверей Най. - Лил, я тебе бульона принёс, Галла велела. Попей, пока горячий.

   Он прошел в комнатку, чтобы поставить на столик у кровати парующую кружку, по пути "нечаянно" наступив брату на ногу.

   - А потом, она сказала, тебе нужно поспать, - дополнил злорадно.

   Такое ребячество смешило, а не злило. Сэл ласково погладил девушку по покрасневшей щёчке.

   - Галлу нужно слушаться. Отдыхай, а я попозже загляну.

   Объясняться с Наем не хотелось. Да и объяснять было нечего, не дурак, сам всё понял. Сидеть на постоялом дворе тоже желания не было. Решил пройтись по деревне, осмотреться, что за место, что за люди.

   Место было самое обыкновенное - небольшое и неновое поселение, обнесённое высоким частоколом. Широкие, хорошо утоптанные улицы и добротные деревянные дома, прятавшиеся каждый за своим забором. И люди были, как люди. Уже разузнали всё о прибывших, осмелели. Те немногие, кого он встречал, или приветливо улыбались, или равнодушно отворачивались. Сэллер прошел до самых въездных ворот, на которых уже сменились караульные, а потом развернулся и, думая о своём, светлом и радостном, не заметил, как прошагал по прямой дороге до другого конца деревни. Тут столпилась у бревенчатой стены чумазая ребятня. Мальчишки о чём-то оживлённо спорили, прыгали, карабкались друг на друга, очевидно, пытаясь перелезть через высоченную ограду.

   - А что это у вас тут? - заинтересовался маг.

   Увидев незнакомца, малышня тут же бросилась врассыпную. Остался один - худенький пацанёнок лет семи с копной соломенных волос и любопытными синими глазёнками.

   - Мы на речку хотели, - сообщил он доверительно. - Речка там.

   - И часто так лазите?

   - Не-а. Тётенька перелезла, а мы за ней.

   - Тётенька?

   Сразу представилась дородная деревенская баба в широком сарафане и цветастом платке, карабкающаяся по гладко обтесанным брёвнам.

   - Ага, тётенька. Говорит: речка у вас должна быть. Мы ей сказали, что там она, тётенька и перелезла. Быстро так. Ну и мы за ней. Только не получается.

   - И не получится, - рассеянно пробормотал Буревестник, рассматривая свежие царапины на темной древесине. - Сперва нужно когти отрастить, как у тётеньки. Или научиться делать как дяденька.

   Прикинув высоту ограды, он оттолкнулся ногами от земли, на миг завис в воздухе, стабилизируя формулу левитации, и перелетел через частокол.

   Речушку он почувствовал сразу. За минуту отыскал на ней и место, облюбованное подозрительной "тётенькой". Помня о прежних ошибках, зашёл с подветренной стороны.

   Авелия, очевидно, успела искупаться и постирать рубашку, а теперь напялила её на голое тело и ходила туда-сюда по бережку, ожидая пока одежда высохнет под ещё тёплыми лучами клонившегося к закату солнца. Притаившемуся в тростнике парню стало неловко. Снова вышло, что он за ней шпионит, а дело ведь обычное - видела речку на карте, решила искупаться. Да, не нравилась ему эта девица, только неприязнь и подозрительность не оправдывали того, что он, как какой-то извращенец, подсматривает, как она вышагивает у воды в едва достающей до середины тощих бедер рубахе, мокрой и просвечивающейся. Нужно было уходить. Пусть себе сохнет, прохаживается тут и бормочет под нос что-то бессвязное, зажав в кулаке висевший на длинной цепочке медальон...

   Медальон! Отступивший уже назад маг резко остановился. Бедная-несчастная девочка, сиротка-оборванка из охотничьего посёлка - владелица изящной серебряной побрякушки? Уж не из-за этой ли штуки он не высыпается и мучается головной болью с того самого дня, как встретил эту особу на дороге?

   - Как водичка? - вышел он на берег у неё за спиной.

   Девушка замерла, но всего лишь на миг.

   - Тёплая, - сообщила равнодушным тоном, не обернувшись.

   - В бане теплее была бы. Что не дождалась?

   - Ждать не люблю.

   - Понимаю. Сам такой.

   Сэл ждал, что она повернётся, и он сумеет получше рассмотреть висевшее у нее на шее украшение, но Вель по-прежнему стояла к нему спиной. А когда он сам обошел её, медальона не увидел - успела спрятать под рубашку, но влажная ткань, облепившая тело, выдавала его очертания.

   - На что пялишься, птичка?

   - На цацку твою... Больше не на что.

   Буревестник перехватил замахнувшуюся на него ладонь. Затем и вторую. Но оборотни намного сильнее обычных людей, и эта девчонка в драке могла справиться, наверное, и с великаном Тикотой. Пришлось задействовать дар, чтобы хоть немного её угомонить. Пальцами одной руки удалось сдавить оба её запястья, а второй - поддеть цепочку и вытащить из-за ворота медальон.

   - Эльфийское серебро? - уточнил он едко.

   - Я не ношу серебра, - прорычала Вель. - Не люблю.

   Сказки, что оборотни не переносят серебра, но это, действительно, был совсем другой металл, и наверняка не дорогой. Пожалуй, девчонка из небогатой семьи могла позволить себе такое украшение. Однако это не заставило отказаться от подозрений.

   - Всё равно штучка эльфийская. Листики вот, руны.

   - Ррруны! - она клацнула зубами, показав удлинившиеся клыки. - Это местный язык, саальге. На нём говорят не только эльфы.

   - И что же тут написано?

   - Что ты придурок!

   Он сам не понял, на что нажал, что крышка медальона со щелчком откинулась, открывая взгляду лаковую миниатюру - портрет женщины, может матери, а может бабушки злобно сопящей девчонки. Семейное сходство угадывалось, несмотря на то, что портрет, как и сам медальон, не был мастерским шедевром, а был именно тем, чем и должен быть - простенькой безделушкой, как раз по карману среднему саатарскому обывателю.

   Глупо вышло. Сэл отпустил руки девушки, и едва освободившись, Вель с размаху ударила его по щеке. Ладно бы ладонью, пощёчину он стерпел бы и, возможно, даже согласился бы с тем, что она заслужена. Но по лицу, раздирая кожу, прошлись острые когти. Боль была настолько сильной, что он вскрикнул, и зажмурился, сдерживая слёзы.