Враги по разуму - Владимир Ильин

– Ладно, – сказал Гал. – Тем более. То есть на этом пункте условий я настаиваю особо! И меня не интересует, как вы будете разбиваться в лепешку, чтобы вытащить ее, но запомните: если Коры не будет со мной, сделка отменяется!

На сей раз побледнел Зографов.

– Все что угодно, – сказал он. – Но не это. Дело в том, что суд над ней состоится завтра, а после суда вытащить ее вообще будет невозможно, вы понимаете?

– Не понимаю, – с садистским наслаждением сказал Гал, глядя, как вытягивается лицо его собеседника. – И не хочу понимать. Не хо-чу!.. Суд завтра, вы говорите? – Полковник кивнул. – Что ж, значит, сами прикиньте, сколько времени остается в вашем распоряжении.

Зографов встал и прошелся по комнате. Затем подошел к неподвижному телу доктора Морделла, что-то достал из кармана пиджака и сделал короткое резкое движение. Ничего в позе доктора не изменилось, только голова мотнулась в сторону.

– Что вы с ним делаете? – спросил Светов.

– Ничего страшного, – не поворачиваясь, ответил Зографов. – Надо же продлить его задумчивость еще на несколько часов. Пока мы тут с вами будем реализовывать наше соглашение…

– Значит, вы принимаете мои условия? – спросил Гал, глядя в спину полковника.

– Все три? – глухо произнес тот.

– Все три! – решительно заявил Гал.

– Что ж, у меня нет другого выхода, – пробормотал Зографов.

– Тогда снимите с меня наручники, – резко проговорил Гал. – Не очень-то сподручно творить чудеса со скованными руками. Парадокс какой-то получается: я вам – добро, а вы мне – наручники… А если опасаетесь, что я от вас опять сбегу, то это вы зря, мне теперь бежать от вас смысла нет, ведь сделка-то наша – взаимовыгодная, не так ли?..

Он глянул в сторону Морделла, а когда вновь поднял глаза на Зографова, то увидел, что тот сжимает в руке свой пистолет с дьявольским названием и ствол пистолета направлен на него, на Гала.

– В чем дело, господин полковник? – Светов похолодел. Неужели все, о чем говорил Зографов, – всего лишь игра, рассчитанная на то, чтобы провести его, дилетанта, на мякине, а затем хладнокровно прикончить и заработать очередную благодарность от руководства? – По-моему, это не очень удачная шутка.

– А я не шучу, – сказал полковник. – Вы выдвинули свои условия, и я их принял. Но до того, как приступить к исполнению ваших желаний, мне хотелось бы получить определенные гарантии вашей, так сказать, платежеспособности… Знаете, не очень-то хочется рисковать своими двадцатью четырьмя годами безупречной службы – а может быть, и жизнью – впустую… Что, если вы блефуете, на самом деле не обладая никакими чудесными способностями? У меня возникли серьезные сомнения в том, что вы тот, за кого я вас принял, – продолжал Зографов. – И причиной тому явились ваши нелепые требования. Я ожидал, что вы потребуете какую-нибудь секретную информацию или оказания содействия в чем-то… более существенном, нежели спасение заурядной девицы, каких на Земле – миллионы. Если вы действительно разведчик, внедренный в наше общество Пришельцами, то у вас должно быть какое-то задание. Допускаю, что вы можете его не знать, хотя в это верится с трудом. Но все равно, те чувства, под влиянием которых вы хотите уберечь Кору от наказания, логично приводят к вопросу: а не человек ли вы? В сказки о любви, возникшей между представителями двух чуждых друг другу цивилизаций, я, если хотите знать, никогда не верил и не поверю…

– И что же вы намерены делать? – спросил Гал, стараясь сохранить самообладание.

– Всего-навсего установить вашу сущность, – криво усмехнулся полковник. – К сожалению, я лишен возможности сделать это в лабораторных условиях: пробы крови… мочи… анализы клеточной и генной структуры… исследование ваших реакций на различные раздражители… ментоскопия и прочие ученые штучки… Я просто-напросто не довезу вас до лаборатории, потому что первый попавшийся идиот из спецназа отправит вас на тот свет по причине излишнего служебного рвения. Поэтому проверку придется провести доступным в данный момент способом.

Он красноречиво повел дулом пистолета. Гал настолько растерялся, что в голову ему совершенно ничего не приходило.

Словно издалека, до него донесся голос Зографова: – Если вы – Пришелец, то сейчас вы должны воспользоваться своими экстраординарными способностями, чтобы не дать убить себя. Если же вы – человек, то я весьма сожалею, что обманулся в отношении вас.

Он опять направил пистолет на Гала. Палец его стал медленно вдавливать спусковой крючок в рукоятку.

В голове Светова была абсолютная пустота. Лишь вялым червяком шевелилась мысль о том, что вот сейчас наконец будет дан ответ и на тот вопрос, который не давал ему покоя в последнее время. Одно из двух: либо пуля пятидесятого калибра не причинит ему никакого вреда, либо… либо он так и не успеет осознать обратное.

Внезапно он услышал свой охрипший голос: – Я был лучшего мнения о ваших мыслительных способностях, полковник. Очень жаль, что в контрразведке Земли работают такие болваны, как вы! Как, по-вашему, имело бы смысл Пришельцам, как вы нас называете, отправлять на Землю агента, который физиологически отличался бы от обычного человека? Так что можете не сомневаться: я такой же смертный, как и вы, и, убив меня, вы совершите большую глупость, потому что своими же руками лишите свою жену единственного шанса на спасение!..

Палец на спусковом крючке дрогнул и замер (зрение Гала странным образом сфокусировалось лишь на этом пальце, он даже не видел лица полковника; для него сейчас весь мир заключался в длинном, побелевшем от напряжения пальце с белым шрамиком у самого ногтя).

– Поймите, Анатолий Алексеевич, – безжалостно продолжал Гал. – В этом случае, как и в религии, никто не даст вам каких-то вещественных гарантий. Либо вы веруете, либо не веруете… в существование Бога.

Палец полковника снова судорожно дернулся, слегка надавив курок. Галу захотелось закрыть глаза, но какое-то шестое чувство подсказывало ему, что этого делать не следует ни в коем случае, и он даже перестал моргать.

В следующую секунду, которая, точно резиновая, растянулась на долгие минуты, возможно, даже часы, пистолет опустился, а затем и вовсе исчез под пиджаком полковника. Зографов, пошатываясь, как пьяный – он сразу сгорбился, лицо его осунулось, – подошел к дивану и, рухнув на него как подкошенный, уткнулся лицом в ладони.

– Теперь-то я абсолютно уверен, что вы не человек, – прохрипел он. – Вы сущий дьявол, Гал! Вы думали, я забыл о том оружии, которое всегда находится при вас? Если бы вы были человеком, вы не задумываясь разнесли бы меня из него в клочья! И наручники, при вашей-то реакции, не помешали бы вам сделать это. Но вы не сделали этого – как ни разу не пустили это оружие в ход, когда вас расстреливали чуть ли не в упор наши люди. А на такое способен только нечеловек, или, вернее, сверхчеловек! Обыкновенный человек, когда ему грозит опасность, руководствуется исключительно инстинктом самосохранения.