Джонни Оклахома, или Магия массового поражения - Сергей Шкенев

— Хорошо, побуду немного неприличным, — рикс Вован забрал пакет, и решительно хрустнул сургучными печатями. — Стремление к новым знаниям облагораживает человека, а варвара делает цивилизованным! И что нам там пишут таким ужасным почерком?

Барон в который раз за последнее время нарушил данную самому себе торжественную клятву ничему не удивляться. Вернее, не удивляться ничему исходящему от виконта Оклендхайма и его окружения. Но ведь и причина нарушить клятву достаточно убедительная — норвайский рикс, которого даже происхождение обязывало быть неграмотным, не только свободно читал написанный от руки текст, но ещё и оценивал красоту почерка. Правду говорят, что Норвай — земля контрастов.

— Разрешите взглянуть, благородный рикс? — заинтересовался посланием сэр Люций.

Норваец, вопреки ожиданиям, протянул письмо фон Бюлову, но не удержался от комментария:

— Сдаётся мне, любезнейший барон, что ваши надежды заполучить на свой факультет троих перспективных студентов только что рухнули с оглушительным треском.

— А что там? — полюбопытствовал Джонни.

— Император сливает гномов в унитаз по полной программе, и частным образом предлагает замять случившееся недоразумение.

— Это как?

— А как оно в политике бывает? Уверяет в собственной непричастности и сообщает, что в Империи коротышки объявлены обыкновенными разбойниками, подлежащими повешению без суда и следствия. Мавры сделали своё дело — мавры могу уходить.

— Это действительно почерк императора, — с некоторой растерянностью подтвердил барон. — Мне раньше приходилось видеть его почерк.

— Наплевать на почерк и на императора, — непочтительно отмахнулся Джонни. — Что конкретно он хочет от герцога Ланца, и какое отношение имеет это письмо к нашим планам по поступлению в университет?

— От герцога он хочет любви и согласия.

— Хм…

— В политическом смысле, разумеется. И чтобы скрепить нерушимую дружбу двух древнейших государств континента, предлагает совершить жест доброй воли.

— Вова, не тяни кота за хвост.

— Ладно, не буду. Ты когда‑нибудь слышал про учёбу по обмену? Вот и тут примерно то же самое — полторы сотни студентов из благородных семей Груманта едут в Империю, а оттуда, соответственно, едут сюда. Вроде как и дружеский жест, но с другой стороны — полноценный обмен заложниками.

— Ну а нам какое дело? — не понял Оклендхайм — младший. — Мы пока ещё не студенты.

Норваец громко заржал, заставив владельца теверны испуганно спрятаться под стойкой:

— Не знаю кто и как, но я не собираюсь поступать в Королевский Университет Лютеции, если тот откажет мне в возможности проехаться по заграницам на халяву. Именно за государственный счёт! Не так ли, господин барон?

Люций фон Бюлов с обидой посмотрел на северного варвара:

— Но мой факультет…

— Но ваш факультет, — с удовольствием перебил рикс, — направит вас в командировку в качестве куратора группы!

— Да?

— Я буду на этом настаивать, — пообещал Вован. — За небольшой процент от командировочных.

— Звучит заманчиво, — согласился барон. — Но как же письмо попадёт к сэру Джеронимо. если оно распечатано, а гонец изуродован?

Норваец возмутился такой постановкой вопроса:

— Не изуродован, а всего лишь слегка помят. И вообще мужчины должны гордиться полученными в бою шрамами.

— А разбитой в кабаке мордой? А сломанным носом и синяками во всё лицо?

Вова опять почесал затылок половинкой гуся, и показал на виконта:

— Он виноват. И кстати, Ваня, ты же у нас колдун, вон тебе и исправлять ситуацию.

Оклендхайм — младший подавился куриным крылышком и долго откашливался. А когда восстановил дыхание, заявил:

— Я не колдун!

— Пусть так, — покладисто пошёл на попятную норваец. — Но печать восстановить сумеешь? Или хотя бы очень похожую сделай.

— Дайте письмо! — виконт забрал пакет у сэра Люция и надолго задумался.

Во всяком случае, со стороны это выглядело глубокой задумчивостью. А на самом деле Иван копался в программах воображаемого компьютера, отыскивая нужную. Ага, вот что‑то похожее…

Тут же выскочила табличка:

«Использование программы невозможно без ознакомления с файлом «Прикладное фальшивомонетничество и подделка документов для чайников». Открыть файл?»

— Нет, твою мать, в коробочку с розовым бантиком его запакуй, — под удивлёнными взглядами барона Мальборо и норвайского рикса вслух выругался Джонни, и мысленно нажал кнопку «да».

«Подтверждаете согласие на закачку информации непосредственно в мозг? На принятие решения десять секунд… восемь секунд… шесть секунд…»

«Чёрт побери, и тут нейросети!» — подумал виконт, но и на этот вопрос ответил утвердительно. О чём почти вразу же пожалел.

Голова каким‑то чудом не взорвалась от потока хлынувших в неё знаний, а воображаемый компьютер вывел новое сообщение:

«Поздравляю с успешным усвоением базового курса, и предлагаю загрузить второй уровень специальности «Профессиональный фальшивомонетчик с правом подделывать банковские чеки, векселя, лотерейные билеты и документы государственной важности до шести степеней защиты включительно».

Пока Иван скрипел зубами от боли и усваивал новую профессию, норвайский рикс доверительно сообщил барону:

— Видите. сэр Люций, как нашего виконта корёжит? Это всё от великого благочестия, выраженного в долгом воздержании. Может быть, вы подскажете юному магическому таланту. что леди Ирэна давно готова к… ну, понятно к чему, и что излишняя галантность позиционирует его как закоренелого ретрограда и безнадёжного провинциала без права на реабилитацию.

Опешивший фон Бюлов вытаращил глаза:

— Простите за любопытство, благородный рикс, но используемые в вашей речи термины заставляют меня думать… Вы какой университет заканчивали, сэр Вован? А учёную степень я бы определил никак не меньше магистерской.

— Вы мне льстите, сэр Люций, — Вова осмотрел со всех сторон многострадальную половинку гуся, и изо всех сил запустил её в вылезшего из‑под стойки владельца таверны. — Маэстро, неужели вы надеетесь, что я стану жрать сырое мясо? Это же не печёнка только что поверженного противника! Или твою вырезать?

— Вы напрасно маскируетесь под неотёсанного мужлана, — покачал головой барон. — Но я свято чту право благородного человека на инкогнито. Хотя, если вам заблагорассудится его дезавуировать…

— Вы будете первым, кому я открою своё истинное лицо, — пообещал норваец.

— Ага, — сэр Люций многозначительно улыбнулся. — Моя догадка получила наглядное подтверждение.