Укус - Ричард Карл Лаймон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Выловив связку из кармана джинсов, я сунул ключ в замок зажигания. Автомобиль завелся нормально.
Фургона не было видно.
Автомобиль чуть просел на рессорах — видимо, Кэт, оперлась на дно багажника. В зеркало заднего вида мне не было видно ничего, кроме поднятой крышки. Боковые зеркала тоже ничем особо не помогли. Даже труп Эллиота в них не наблюдался.
Вот и хорошо. Глаза б мои его никогда не видели.
— Что она делает? — спросила Пегги.
— Ищет что-то. — Мне не хотелось ей ничего объяснять.
— Где ваша рубашка?
— У нее.
Интересно, волнуется ли Снегович, куда мы запропастились? Быть может, он уже едет назад?
— На вас кровь, — тихо сказала Пегги.
— Она — не моя. Она — его, — я кивнул за спину.
— Смотрится ужасно.
— Представь себе, я знаю.
Господи, Кэт, да закрой ты уже эту крышку.
С чем можно там так долго возиться?
— Вы можете сделать что-нибудь с этой веревкой? — спросила Пегги.
— А что с ней не так?
— Мне в ней плохо.
Я едва ли глянул на Пегги хоть раз, когда вернулся в машину — приметил только, что она все еще была на месте, и только. Теперь пришлось повернуться и посмотреть, в чем там проблема.
Она сидела, закинув руки за голову.
Кэт привязала ее к месту.
После того, как я ушел открывать багажник, Кэт, видимо, продела веревку через спинку сиденья Пегги, и собрала в узел на груди девушки, вдобавок пропустив один конец через завязку на талии. И, для пущей уверенности, что Пегги никуда не денется, Кэт взяла оставшийся моток с собой, прихлопнув свисающий свободно конец дверью.
Простыня-платье Пегги пошло складками в тех местах, где его перетянула веревка, и подобралось так, что едва ли теперь закрывало колени. Ноги Пегги плотно сжала, чтобы я не глазел туда, куда глазеть, по ее мнению, не следовало.
Хотя, руки-то у нее были свободны. Натянула бы обратно на коленки — да и дело с концом.
Я решил не брать в голову. Мотивы Пегги меня не волновали. Они, вероятно, были в любом случае необъяснимы.
— Она меня передавливает, — пожаловалась Пегги. — Сделайте хоть вы что-нибудь.
— Нет, я ничего не могу сделать, — открестился я. — Подожди, вот сейчас вернется Кэт и…
— Вы оба ненавидите меня.
— Нет, это не так.
Багажник резко захлопнулся.
Пегги ахнула от неожиданности.
Глянув через плечо, я увидел Кэт, бегущую вдоль борта автомобиля. Я сунул руку в проем между сидений и ухватился за натянутую веревку. Пошла она туго и не без труда, но, когда дверь открылась, оказалось, что втягивать Кэт внутрь нет необходимости. Никто за ней не гнался.
Усевшись, она продемонстрировала мне молоток.
— Нашла, — коротко бросив, Кэт захлопнула за собой дверь.
Я решил больше не медлить — и так мы простояли тут слишком долго. Стоило двери хлопнуть, я нажал на газ. Машина рванула с места и уверенно начала набирать скорость.
Бросив прощальный взгляд в зеркало, я увидел, как тело Эллиота поглотил мрак.
35
Пегги, пыхтя, пыталась обеими руками ослабить веревку поперек талии.
— Ну как мы, сильно оторвались? — поинтересовалась Кэт.
— Порядочно. — Приукрашивать правду не было никакого смысла.
— Поверить не могу, что нашла молоток.
— Он что, куда-то завалился?
— Ага. В самый угол. Но от меня просто так не спрятаться.
— Да сделайте вы уже что-нибудь с этой веревкой, — процедила Пегги.
— Прости, я не могла рисковать, — сказала ей Кэт. — Можешь развязать ее. Только не надо пытаться ею нас удушить, или что-нибудь в этом духе.
Я вписал машину в следующий поворот. Темнота неотступно следовала за нами.
Фургон не показался.
— Черт, мы слишком сильно оторвались.
— Не беспокойся, — отмахнулась Кэт. — Готова биться об заклад — он вернется. Если спросит, почему мы затормозили — скажем, что Пегги нужно было выбежать по-мелкому.
— Очень смешно, — пропыхтела Пегги, выныривая из узла головой вперед — будто снимая рубашку.
И тут я задался вопросом, а что случилось с моей рубашкой. Кэт вернулась в машину с молотком в одной руке и веревкой в другой.
— Где моя одежка? — спросил я ее.
— Здесь же.
Я взглянул на Кэт. Она возилась с упаковкой влажных салфеток. Рубашки моей как-то не наблюдалось. Сбитый с толку, я даже посмотрел на приборную доску — вдруг она как-то успела ее туда навесить.
— Где — здесь? — спросил я, когда убедился, что и перед моим носом рубашка не висит.
— Ты смотришь прямо на нее.
— ?..
— Она на мне, дурень.
Приглядевшись, я все понял. Конечно же. Она напялила мою рубашку поверх своей. С их яркими, пестрыми узорами они были настолько похожи, что смешались в единое целое.
Окончательно высвободившись из пут, Пегги бросила скомканную веревку на пол.
— Спасибо, что не помогли, — бросила она.
— Не за что, — в тон ей ответила Кэт. Пачка влажных салфеток наконец подалась ее напору и открылась; приятный лимонный запах наполнил салон.
— Тебе не жарко в двух сразу? — поинтересовался я.
Кэт в зеркале улыбнулась.
— Терпимо.
— Крепкий же ты орешек.
— Такая уж я. Мне просто нужны были обе свободные руки. Можешь забрать теперь. Уверена, обойдусь и одной.
— Я лучше сначала от крови почищусь.
— Да и мне не помешает, — пробормотала она. — В багажнике — та еще жуть.
— Не торопись, я пока обхожусь нормально, — махнул рукой я.
Еще один поворот дороги. По-прежнему — никакого фургона впереди. Хотя темень чуть разбавилась. У следующего витка наш грот, как оказалось, кончался. В пятидесяти ярдах от нас начинался столб света, казалось, вонзающийся прямо в небосвод. Мне даже пришлось зажмуриться и отвернуться.
— М-да, — протянула Кэт.
— Нервничаешь? — По голосу было очевидно, что да.
— Чувствую себя как перед дверью кабинета директора.
— Тебя что, вызывали к директору хоть раз?
— А то как же! Я спихнула парня с перекладины.
— Ты… сделала… что?
— Он сам напросился!
— Рад это слышать.
— Он наступил на пальцы моей подружке. Ее звали Ардет. Она карабкалась по перекладинам ниже его, и он специально наступил ей на пальцы. Наступил сильно. Думал, что это весело, но Ардет чуть не упала. И я его спихнула. Он крепко поцеловал землю… и, как бы меня потом не ругали, я все равно не испытывала угрызений совести. Думала — поделом ему.
Мы улыбнулись друг другу через зеркало. Мое настроение приподнялось. Ненадолго, впрочем — анекдот закончился, а перспектива красочней не стала.
— Сколько тебе тогда было лет?..
— Девять или десять.
— Крепкий орешек уже тогда.
— Уж
