Принц Шеннийский (СИ) - Павлов Игорь Васильевич

На этот раз я был инициатором, изощренным, извращенным, таким светским гурманом, каким мог быть только голодный принц всей Рэи… Моя ненасытная женщина из сна на этот раз была удивлена. Не думал я, что мое подсознание сумеет создать и характер…

Все закончилось плавно, туман постепенно застлал нескончаемые объятия, а когда развеялся, я увидел вокруг себя спящие друг на друге голые тела, что поблескивали в пробивающихся лучах восхода. Рядом со мной впритирку, с положенной мне на живот ручкой, так по — хозяйки, спала обнаженная Дария. Жар от ее тела шел, как от самой настоящей печки.

Мне почему — то показалось, что я сделал кое — что не так. В ушах заискрился туманный женский смех, смех из моего сна.

***

Пробуждение одурманенных валькиек было невероятным. Стыд в глазах каждой. Только вот ни Елены, ни ее подружек не увидел. Смылись заблаговременно, дабы избежать позора. С удовольствием посмотрел бы на их бесстыжие лица при свете дня.

Поглядываю на раскрасневшуюся Дарию, спешно и дергано натягивающую свои трусики на выбритые прелести. Прячет глаза, маленькая сучка.

— Тебе хоть есть восемнадцать? — вымученно прохрипел я. Мои моральные принципы попросили выяснить этот вопрос во что бы то ни стало.

— Восемнадцать зим исполнилось в день нашего первого знакомства, — шепнула она и поспешила удалиться, уводя бесстыжие глазки в сторону.

Поднялся следом, прихватив свою тряпку, что так и не научился путно превращать в трусы. Тактичность, что осталась от рыцаря, попросила меня не одеваться, пока не облачится леди, та что маленькая проворная сучка. А на остальных мне плевать, я там ни с кем не спал. Вон, Наташа со Светой сидят уже, судя по рассеянному, ничего не выражающему виду, разгоняют остатки сна.

Они все упали в моих глазах… Все.

Направился прямиком домой, вернее обратно в гости на Светин дуб. По пути встречаются развратного вида, помятые, накрашенные женщины. Гнетущая тишина после массовой попойки. Все это выглядит забавно. Чувствую свое некоторое превосходство.

Дома меня встретили девочки Светы.

— Мамаша ваша жива и здорова, и довольна, — брякнул, улыбнувшись сонным невинным лицам.

Старшая влезла в окно со связкой свежеприготовленной еды. Красная, как помидор, видимо утренний поход до общественной кухни был зрелищным.

Мамаша пришла, когда я уже доедал свой завтрак. Мордашка недовольная, глазки бегают, лишь бы на меня не смотреть. Присела рядом, дети мгновенно испарились, чувствуют настроение родителя. Старшая дочь развернула листья с едой, пододвинула под нос Светы и тоже скрылась.

Мне стало смешно. Картинки в голове мелькали колоритные. Не знаю, смогу ли избавиться от этих ассоциаций в ближайшее время. Но при виде Наташи в следующий раз, вряд ли смогу не вспомнить, как ее выгибали, натягивая мясные сиськи. А со Светой так вообще…

— Да что ты лыбишься, — простонала Света. — Что не так?

Все это было произнесено, смотря на еду, к которой та даже не притронулась.

— И часто у вас такое бывает? — деловито поинтересовался.

— Как Мать объявит, она чувствует, когда Богам нужны наши эмоции…

— Часто, — заключил я, усмехнувшись в очередной раз.

— Да что не так — то?! — рыкнула Света.

— Вы упали в моих глазах, — смело заявил. — Все вы.

Вдруг пришло осознание своей полной ненужности в их обществе. Если женщины обходятся без мужчин, любят друг друга. Значит места мужчине в из жизни нет и скорее не будет. Если раньше считал, что вальки мечтают о сексе с мужчиной, или хотя бы нуждаются в нем время от времени. То теперь осознал, как сильно ошибался.

Теперь стало совсем не весело.

— Чтобы ты там не увидел, это все были не мы, Богиня вселяется в нас и управляет…

— Ну — ну, — усмехнулся злорадно. — Скажешь, Наташа не в твоем вкусе?

— Все сестры любят друг друга, — пожала плечами Света.

— Особенно некоторые части тел, — захихикал. Щеки валькийки стали наливаться краской. А я добавил: — Хотя тебя можно понять, грудь у Наташи это нечто…

— Молчи.

— О как, — фыркнул. — А догадываешься какая часть твоего тела является предметом ее сексуальных фантазий?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Лучше заткнись, — прошипела Света стремительно наливаясь краской. А я кажется начинаю получать свою порцию удовольствия…

Рано радовался, как оказалось, после очередной фразы вальки:

— Ты тоже хорош, влюбил в себя Дарию. Безнадежная девочка засыпала меня вопросами… о тебе. После твоей смерти отношения с материю у нее испортятся. А разлад в стане это на руку нашим врагам. Ты бы хоть эти последние дни жизни, отведенные тебе Богами леса, провел достойно. Оставил после себя хоть что — то хорошее.

Задела. От других подобное услышанное пропустил бы мимо ушей. А он Светы… как — то кольнуло в груди. Когда это я научился так быстро обижаться?!

Ничего не ответив, вышел из комнатушки, спустился по лестнице, вступил на мягкую травянистую землю. Трава уже притоптана и перетоптана так, что вышел целый ковер, которому нет конца и края. Ему то нет…

Ни одной до меня нет дела, после ночной групповушки никто никому не хочет показываться на глаза. Изредка появляются воины, что не участвовали в празднике, охраняли подступы. Все в себе, вид озадаченный. Похоже чьи — то сердца были разбиты, у женщин они, оказывается, тоже есть…

Набрел на незнакомую часть города. Похоже, это их площадь, или что — то в этом роде. Лианы и кусты чуть — ли не выжжены. Все расчищено хорошо. По периметру на равных удалениях красуются статуи. Мне стало интересно, и приблизился. По — видимому, все из красного дерева, масштаб выдержан в два моих роста, произведения искусства в однообразном стиле. Люди или человекообразные монстры.

Одна изображенная особа мне показалась знакомой.

— Это Нимезия, — раздался мягкий голосок.

Я повернулся и увидел красивую девушку в боевой экипировке. Невысокую, черноволосую, смуглую, с карими глазками слегка подкрашенными. Несмотря на крайний факт, мне почему — то показалось, что она в ночном блядстве не участвовала.

В ее глазах мелькнуло замешательство. А я сразу вспомнил, что урод. Но девушка быстро перестроила свое выражение лица. Вероятно, постаралась абстрагироваться. А я спросил себя: зачем ей так напрягаться?!

— Богиня любви и низших лесных тварей, — продолжила девушка, слегка улыбнувшись.

Очаровательная особа проявила ко мне внимание. И я растаял, слов не было.

— Необычное сочетание, не находишь? — проговорила она.

Странная какая — то. И тут вдруг понял, почему статуя мне показалась знакомой. Мои эротические сны в джунглях! Мне снилась именно она! Вчера тоже была она! Я спятил…

— А это наша великая история, превратившаяся в легенду, — благоговейно произнесла она, двигаясь к другой статуе.

Взглянул куда показала. Мужчина держит на руках женщину. У меня сразу возникло недоумение. Откуда тут такая статуя, нарушающая основные правила и идеологию дикарок?

Девушка заметила мой интерес и продолжила:

— Он — непобедимый воин, герой любого женского сердца великих лесов. Истинный мужчина, от которого каждая вальки мечтает иметь дитя. Независимо от того, здешние это племена или дикие станы запада, имеющие свои языки, поедающие плоть людскую или приносящие жертвы. Эта легенда объединяет нас и наши сердца.

— А конкретнее? — Выпалил, не выдержав.

Лирику совершенно не хотелось слушать. Девушка хитро улыбнулась.

— Мужчина в стане валькиек, разгуливающий свободно, чем ты заслужил такую привилегию? — Вдруг спросила она, наконец, услышав мой голос.

— Слишком красив для клетки, — отшутился, девушка не отреагировала должным образом, пришлось добавить: — Спас одну местную.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— А, — кивнула валькийка. — Какое совпадение. Вот и история такова: был некогда великий клан рейдеров «Шелест листвы». Сама Мать Шелеста, великий воин Глория наводила ужас на всю округу. И вот однажды подлый Корнелиус, сыграв на чести и достоинстве гордой валькийки, коварно пленил ее. Пытал в своих подвалах, мучительно и изощренно, чтобы та покорилась ему. Весь клан рейдеров тогда сгинул в попытках вызволить свою Мать.