Мой друг - Оливия Лоран
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
С тех пор как я выбрала специальность "Кардиохирургии", а в особенности, когда окончила ординатуру и начала заниматься ассистированием, его переживания за меня ощущаю даже физически.
Но несмотря на внутреннюю тревогу, он продолжает меня всячески поддерживать. И даже когда мне уже самой хочется все бросить, он каждый раз вселяет уверенность в себя и в свои силы.
— Возможно, ты был прав… — впервые говорю то, о чем задумываюсь уже давно. — Может, мне не стоит… — но закончить свою речь я не могу даже мысленно.
— Мила, — взгляд Артёма серьезный, но такой же теплый как и всегда. — Ты только начала и хочешь все вот так бросить?
— Я не знаю… Не уверена, что смогу привыкнуть. Этот мальчик один из первых моих пациентов и… — чувствую как к глазам снова подкатывают слезы. — Тём… Я не хочу, не могу видеть детей на операционном столе… — признаюсь откровенно.
— Ми… Он выжил.
— Да… Но я сама тысячу раз умерла, пока ждала там под дверью.
— Ну хватит, зай, не плачь, — собирает слезы на моих щеках и медленно целует. А затем резко отстраняется и сканирует меня обеспокоенным взглядом. Целует в лоб, как-то странно прижимаясь губами к коже. — Мила, ты горишь, — заключает он, бегло оценивая мое состояние. — Пойдем.
Когда перемещаемся на диван в гостинной, Тёма уходит за аптечкой, а я откидываюсь на подушку и чувствую, что начинаю засыпать. Где-то на грани между сном и явью сквозь сознание льется родной голос моего Артёма:
"Даже после самой темной ночи наступает рассвет".
Не понимаю, почему он это говорит. Не осознаю даже реальный ли это голос любимого или часть сновидения, но мне необъяснимым образом становится легко и спокойно.
Умиротворение и покой расстилаются в душе, сквозь грани которой струится тот самый свет. Он кажется таким необходимым и таким желанным…
Просыпаясь, не сразу понимаю, где нахожусь. Помню, что засыпала на диване, а оказываюсь в постели нашей спальни в теплых объятиях мужа.
— Ты как? — хрипит он, открывая глаза и тут же оживляясь.
Улыбаюсь ему, льну всем телом и не хочу выбираться из постели, несмотря на то, что физиологические потребности обостряются все разом.
— Хочу есть, пить, в ванную, гулять и спать, — быстро перечисляю я и смеюсь, замечая смятение на его лице.
— Спать? — удивляется он. — Ты проспала больше двенадцати часов, — улыбается он и выглядит совсем обескураженным, когда я вдруг заливаюсь смехом. — Так, ладно, беги в ванную, — подгоняет меня, поднимаясь с кровати. — Потом снова мерять температуру. Вчера была невысокая, но ты кажешься снова горячей, вызову пока врача.
Спорить с ним даже не собираюсь, несусь в ванную в каком-то приподнятом настроении. Заканчивая с утренними процедурами, иду на кухню и застаю Артёма за приготовлением завтрака. Но как только подхожу ближе и улавливаю запах кофе, мне тут же становится дурно.
— Что такое? — спрашивает он, замечая выражение моего лица.
— Новый кофе? Пахнет противно… — все, что успеваю сказать и срываюсь в ванную, ощущая острый приступ тошноты.
Совсем без сил выхожу в коридор и застаю полностью одетого Артёма в нашей спальне с моим спортивным костюмом в руках.
— Врач отменяется. Едем сами, — поясняет он, улыбаясь лишь одними уголками губ.
За доли секунды сокращаю считанные метры между нами и падаю в его крепкие объятия.
Мы так долго ждали этого момента… Так верили… Так хотели…
— Почти пять недель, — комментирует врач, всматриваясь в экран монитора Узи, на котором я едва ли могу что-либо разобрать.
— Ты видишь? — обращаюсь к мужу, пребывая в каком-то необъяснимом состоянии.
Упоение и восторг. Страх и растерянность. Воодушевление и трепет.
Он лишь заторможенно кивает головой, расплываясь в улыбке, и неотрывно следит за помехами на экране. А я не могу оторваться от него.
Такого радостного. Такого счастливого. Такого любимого. Моего.
Только сейчас понимаю смысл слов, окутавших мое сознание темной ночью.
Наступает рассвет… Новая жизнь.
