Убийство со взломом - Колин Харрисон

– Садитесь, Каротерс, – кивнул ему Питер.

Он вступал в игру без правил. Он бы предпочел, чтобы рядом находился Берджер, но ему он больше не доверял. Если Хоскинс узнает об этом посещении, Питеру придется давать объяснения, а возможно, даже его снимут с этого дела. Но Хоскинс, как и большинство сотрудников, были на обеде, и Питер таким образом получал возможность немного пощупать то, на что намекал в разговоре с ним Стайн. Хоскинс, которого после десяти лет его пребывания в офисе судейские побаивались и уважали, не потерпит двусмысленных намеков со стороны защиты. Альтернативные доводы, противоречивая информация, противоречащие друг другу показания свидетелей – все это необычные помехи на пути к реальности, пути, которым следовал Хоскинс, добиваясь одного обвинительного приговора за другим с упорством буйвола, протаптывающего себе дорогу в туче вьющейся над ним мошкары. Надо отдать справедливость Хоскинсу, он был не совсем неправ, когда игнорировал любые попытки защиты уменьшить срок или же вовсе снять обвинение, так как защитников отличает хитрость, дошлость и полнейшая беспринципность. Но случалось, что Хоскинс и упускал мелькнувшую, как метеор, истину, и сейчас Питер был рад, что начальника нет на месте.

– Ну, хорошо, – начал Питер. – Времени у меня немного. Так что же вы хотели, джентльмены?

Стайн раскрыл свою папку.

– Мой клиент готов предоставить важную информацию в обмен на неучастие его в судебном разбирательстве в деле об убийстве Уитлока.

– Ерунда, – машинально возразил Питер, – вы это и сами отлично знаете. Никакие торги в делах об убийстве невозможны. А у нас имеются весьма веские доказательства. Почему бы я стал идти вам навстречу?

– Потому что в смерти девушки мой клиент неповинен.

– Вы пытаетесь спасти клиента от неминуемого смертного приговора, вычленяя одно преступление и отделяя его от другого. Но у нас слишком много доказательств. – Он переиграет этого Стайна, перетянет канат! – Имеется свидетельница, утверждающая, что видела его в холле. Имеются телефонные звонки – во второй квартире детективами обнаружено оружие, обнаружены наркотики. Из тела Уитлока извлечены пули, идеально подходящие к оружию, которое найдено в квартире. По-видимому, Вэйман, задушив девушку, немного выждал, после чего – бум! – и застрелил юношу. Зачем после этого мне что-то слушать?

– Не все-то ты знаешь, парень, – буркнул себе под нос Каротерс.

– Вэйман, – немедленно встрял Стайн. – Напоминаю вам, что каждое ваше слово может быть истолковано против вас. Если у вас имеются вопросы, мы можем их с вами обсудить приватно.

Каротерс покачал головой:

– Я ведь как понимаю, мистер… э-э… Скаттергуд, за мной две кражи, в этом я пойман, и в убийстве той ночью я, считай, пойман, не отвертишься, так что…

– Послушайте, Стайн, – прервал его Питер, – только не говорите потом, что я оказывал на него давление. Признание это совершенно добровольное.

Стайн кивнул и понимающе улыбнулся стараниям Питера соблюдать все правила. Они вели игру по правилам, с тем чтобы в дальнейшем эти правила обойти.

– Вэйман, – сказал Питер, – я должен просить вас осознать следующее: никакие сделки между нами невозможны, мы ни о чем не договорились, и я не обещаю вам снять обвинения или каким-то образом их изменить в сторону ослабления. Бывает, что мы идем на уступки обвиняемому, но это лишь в том случае, когда достигается согласованное признание вины, как о том известно и мистеру Стайну, однако к нам это пока не имеет отношения и вряд ли будет иметь. Так что, уважая ваши права, вынужден вас предупредить, что ничего не обещаю и что все сказанное вами здесь может быть и будет использовано против вас. Понятно?

Обвиняемый кивнул. И вздохнул, возможно прощаясь с чем-то; преданный своими сомнительными дружками, он совершил роковой шаг и теперь вступал в какую-то новую полосу, почти оглушенный шумихой, поднятой газетами, всячески трубившими о его вине, и понявший, что черная община палец о палец не ударит в его защиту. Лишенный обычной поддержки, человек старается найти ее где только возможно. Питер вглядывался в лицо ответчика, ища в нем следы решимости. Черты Каротерса и его кожа говорили о его молодости, но за молодой внешностью проглядывала суровость человека, вся жизнь которого была тяжелым испытанием. Очень типичное лицо – современная Филадельфия изобиловала такими парнями, чье образование было беспорядочным и минимальным и которые годам к двенадцати или четырнадцати были совершенно безнадежны: почти неграмотные, они не могли руководствоваться в жизни другими критериями, чем те, которым их научила улица. Эти тысячи тысяч отверженных молодых людей шли по краю пропасти. Социальные службы города были слабы и неэффективны. Иногда спасение приходило с другой стороны – некоторым удавалось найти приличную работу или продолжить учебу. Но другие, подобные Каротерсу, вдруг оказывались уже за чертой и переступали грань. Мусор, отходы общества поистине велики и многообразны, и ничего нового в этой ситуации нет.

– Вы говорите это по собственной воле? – спросил Питер.

– Ага.

– Ну, хорошо.

– Честное слово, советник, – начал Стайн, пытаясь вернуть разговор в рамки дружелюбия, – это Вэйман настоял на нашей встрече. На днях он подвергся нападению, и нам сейчас крайне важно объяснить причину того, чтобы мой клиент остался цел и невредим. Он говорит, что уверен, будто обвинение в вооруженном ограблении окончится приговором, и я думаю, что он недалек от истины, так как досье его весьма впечатляюще.

– Четырехкратное взятие под стражу за нападение при отягчающих обстоятельствах, два ареста за вооруженный грабеж. – Питер сверялся со своими записями. – А кроме того, обвинение в убийстве, впоследствии отведенное.

– Да, мы с вами смотрим в одну и ту же бумагу. Там все правильно перечислено, – подхватил Стайн. – Да, обвинения в убийстве там тоже имеются. Почему вы не рассказываете того, что собирались рассказать, Вэйман? – мягко подсказал он клиенту.

Каротерс поднял глаза на Питера и вновь опустил их. «Боится, – подумал Питер, – негодник несчастный, я бы тоже боялся на его месте!»

– Не убивал я Джонетту, – на едином выдохе произнес Каротерс. – Все не так, как говорят. Ничего они не понимают, ясно?

– Вэйман хочет сказать… – начал Стайн.

– Погодите-ка, я и сам скажу. Ведь вы же велели мне сказать.

– Хорошо, Вэйман. Вы правы. Простите, – сказал Стайн.

– Я что говорю: не убивал я Джонетты. Я любил ее.

– Но Уитлока вы убили? – парировал Питер. Каротерс растерянно оглянулся на Стайна.

– Мой клиент хотел бы прояснить некоторые детали убийства Уитлока при условии, что будет уверен в том, что второе убийство…

– Никаких условий, Стайн! Я ничего не могу обещать. Я не стану этого делать, и главный прокурор этого не потерпит. – Питер взглянул на часы. Приступил ли уже к десерту Хоскинс? – Я выслушаю то, что вы собираетесь рассказать, и сравню это с известными мне фактами. Но никаких обещаний я давать не намерен и никаких сделок не будет. Поняли? Решение за вами.

Каротерс покосился на Стайна, который молча кивнул.

– Ладно, – заговорил Каротерс, и голос его был звучным, приятным. – Значит, так. Будь что будет – я это знаю. Все равно у меня есть что сказать. Может, это и не поможет мне, как вы говорите, но и права свои на помилование я тоже знаю, верно? И говорю я по доброй воле. Того хлыща Уитлока убил я, он меня врасплох застал, чего мне было делать? Но я совсем не про то. Джонетту я не убивал! Я любил эту девушку, мы с ней были как родные, понятно? Может, и не все между нами гладко было, может, я и куролесил, когда мы с ней подружились. Мы с ней выросли вместе в Северном Филли, вот так-то, парень. И девушка она была такая… совсем особенная девушка, я таких раньше и не встречал. У меня бы и рука не поднялась.

– Как вас занесло в ту квартиру?

– Я вернулся домой…

– После ограбления магазина?

– Угу. Мы отъехали, поделили выручку, и я собирался это дело отпраздновать, пошел в бар, как я и говорил следователям. Мы хотели взять дури…

– Кокаина? – уточнил Питер. На лбу у Каротерса проступила испарина – он был взволнован рассказом о том, что могло оказаться правдой.

– Да, да. Но я пошел домой. У меня автоответчик есть, и когда я вошел, там красный огонек мигал и указывалось, что шесть сообщений было. Я прокрутил сообщения, и все они были от Джонетты. Она мне звонила, потому что была очень встревожена.

– Откуда она звонила? – спросил Питер.

– Из какого-то платного автомата, – отвечал Каротерс.

– Поэтому-то звонки и не были отслежены, – заметил Стайн, опережая мысль Питера. – Звони она из квартиры, мы мсгли бы легко доказать, что она звонила Каротерсу.

– Но это доказывало бы лишь то, что между ними состоялся разговор, – заметил Питер. – На суде я мог бы возразить, что это была ссора и что поэтому он и заявился к ней.