Рука Хаоса - Маргарет Уэйс

Он действительно увидел людей. Двоих. Два пассажира стояли поодаль от прочих. Люди были одеты в длинные черные плащи. Их лица были скрыты капюшонами – тот, что был ростом пониже, надвинул его особенно глубоко. Хотя купец не мог видеть их лиц, он узнал в них людей. Ни у одного эльфа не было таких широких и мускулистых плеч, как у того, кто был повыше, и никто, кроме людей, не мог носить одежды из такой грубой ткани да еще такого зловещего и несчастливого цвета, как черный. На борту все, даже люди-рабы, старались держаться от них подальше.

Лейтенант бросил меч в ножны с выражением чрезвычайной досады на лице.

– Сюда, сударь, – сказал он торговцу, подталкивая разинувшего рот эльфа вперед.

– Но они… они же шатаются здесь свободно!

– Да, сударь, – сказал лейтенант. Эльф уставился на людей, словно зачарованный, и чуть не полетел в открытый люк.

– Мы пришли, сударь. Смотрите, куда идете. Нам не хотелось бы, чтобы вы упали и свернули себе шею, – сказал лейтенант, возводя очи горе и, видимо, прося у небес сил устоять перед искушением самому сделать это.

– Но разве они не должны быть в кандалах? В цепях или в чем там еще? – спросил торговец, осторожно спускаясь в трюм по лестнице.

– Вероятно, сударь, – ответил лейтенант, собираясь спускаться следом. – Но нам это запрещено.

– Запрещено? – торговец с возмущенным видом остановился. – Никогда не слышал такого. Кто это запретил?

– Кенкари, сударь, – невозмутимо ответил лейтенант, с удовольствием наблюдая за тем, как торговец бледнеет.

– Матерь Пресвятая, – снова сказал эльф, но уже с большим почтением. – Почему же? – шепотом спросил он. – Если это не секрет, конечно.

– Нет-нет. Эти двое из тех, кого люди называют «мертвыми монахами». Они совершают святое паломничество в Храм, и им позволено беспрепятственно доехать до Храма и вернуться, но при условии, что они не будут ни с кем разговаривать.

– Мертвые монахи… Никогда бы не подумал… – сказал торговец, спускаясь в трюм, где и нашел свои плоды пуа – совершенно крепкие, хотя и немного помятые вследствие трудного путешествия.

Из капитанской каюты появился, отирая губы, таможенный чиновник. Щеки его были сейчас куда розовее, чем до того, как он вошел в каюту, а в области нагрудного кармана появилась заметная выпуклость. Лицо его было уже не усталым, а довольным. Теперь таможенник занялся пассажирами, нетерпеливо ожидавшими позволения сойти на берег. И тут лицо его помрачнело.

– Кирские монахи, а?

– Да, ваше превосходительство, – отозвался капитан. – Поднялись на борт в Сунтасе.

– Сложности с ними были?

– Нет, ваше превосходительство. У них отдельная каюта. Сейчас они в первый раз вышли из нее. Кенкари приказали нам довезти их в неприкосновенности, – напомнил капитан все еще хмурому чиновнику. – Их особы священны.

– Ага, а для вас священна ваша прибыль, – сухо добавил чиновник. – Уж вы, несомненно, содрали с них десятикратную плату.

– Надо же как-то зарабатывать на жизнь, ваше превосходительство, – неопределенно пожал плечами капитан.

Таможенник тоже пожал плечами. В конце концов, он свою долю получил.

– Полагаю, мне придется задать им несколько вопросов. – Таможенник от одной этой мысли брезгливо поморщился и вынул из кармана носовой платок. – Мне-то можно задавать им вопросы? – нерешительно добавил он. – Кенкари не сочтут это оскорблением?

– Конечно же, нет, ваше превосходительство. Да и прочим пассажирам это понравится.

Таможенник облегченно вздохнул, убедившись, что не совершает какого-нибудь ужасного нарушения этикета, и решил как можно скорее покончить с неприятным для него разговором. Он подошел к двум монахам, по-прежнему стоявшим на отшибе ото всех. Они молча поклонились. Эльф остановился на расстоянии вытянутой руки от них, закрыв платком нос и рот.

– Откуда вы? – резко спросил таможенник на ломаном эльфийском.

Монах снова поклонился, но не ответил. Таможенник нахмурился, но капитан торопливо подошел к нему и зашептал ему на ухо:

– Им запрещено разговаривать.

– Ах, да. – Таможенник немного подумал. – Ты говорить со мной, – сказал он, хлопнув себя по груди. – Моя есть начальник.

– Мы с Питриновой Ссылки, ваше превосходительство, – сказал высокий монах, снова поклонившись.

– Куда вы едете? – спросил таможенник, старательно не замечая того, что этот человек прекрасно говорит по-эльфийски.

– Мы совершаем святое паломничество в Храм Альбедо, ваше превосходительство, – ответил первый монах.

– Что в суме? – Таможенник грозно посмотрел на грубые мешки, которые держали монахи.

– Это вещи, которые просиди нас привезти наши братья, – травы, снадобья и прочее. Не хотите ли посмотреть? – смиренно спросил монах и открыл суму.

Оттуда пахнуло смрадом разложения. Можно себе представить, что там находилось! Чиновник подавился, покрепче прижал платок к губам и замотал головой.

– Убери эту дрянь! Всех нас перетравишь! А твой приятель, почему он ничего не говорит?

– У него нет губ, ваше превосходительство, а также части языка. Ужасный несчастный случай. Не желаете ли посмотреть…

Таможенник в ужасе отскочил. Теперь он заметил, что руки второго монаха скрыты черными перчатками и что его пальцы скрючены и покорежены.

– Нет уж! Вы, люди, чересчур безобразны, – пробормотал он, правда, про себя. Не стоило оскорблять Кенкари, которые по какой-то непонятной причине были в союзе с этими упырями. – С тобой все. У вас пять циклов на ваше паломничество. Отдай свои бумаги портовым властям вон в том доме, чтобы вам разрешили идти.

– Да, ваше превосходительство, – ответил монах, по-прежнему кланяясь. Он поднял оба мешка, закинул их на плечо и пошел, поддерживая второго монаха. Шел он медленно, шаркая ногами, согнув спину. Монахи шли к сходням, а пассажиры, команда и рабы старались держаться от них как можно дальше.

Таможенник вздрогнул.

– У меня даже мурашки по коже пошли, – сказал он капитану. – Могу поспорить, вы довольны, что отделались от них.

– Это уж точно, ваше превосходительство, – ответил капитан.

Хуго и Иридаль без всяких сложностей получили бумаги, которые давали им право оставаться в королевстве Паксария в течение пяти циклов, после чего они должны были уехать, иначе их возьмут под стражу note 57. Даже Кенкари не смогли бы защитить своих братьев-монахов, если те задержались бы здесь сверх отпущенного им срока.

Историю возникновения союза двух религиозных сект враждующих почти от начала Аристагона рас можно было проследить вплоть до времен Кренки-Анрис, эльфийки из клана Кенкари, которая открыла тайну магического уловления душ умерших. В это время, вскоре после того, как менши были выселены из Верхнего Царства, люди еще жили на Аристагоне, и хотя отношения между двумя расами быстро ухудшались, некоторые из людей и эльфов все же поддерживали дружеские отношения и общение.

Среди них был маг из людей, который много лет был знаком с Кренкой-Анрис. Люди прознали о новой эль-фийской магии, которая позволяла сохранять души ушедших, но раскрыть ее тайну люди не могли. Кенкари хранили эту священную тайну. Однажды этот маг, человек ученый, пришел к Кренке-Анрис молить о помощи. Он сказал, что жена его умирает. Он не мог перенести эту потерю. Не спасут ли Кенкари ее душу, если не могут спасти ее тело?

Кренка-Анрис сжалилась над своим другом. Она пошла с ним и попыталась уловить душу умирающей женщины. Но магия Кенкари не подействовала на человека. Женщина умерла, и душа ее отлетела. Ее убитого горем супруга охватила навязчивая идея попытаться уловлять души умерших людей. Он странствовал по островам Аристагона, иногда и по пустынным землям Срединного Царства, приходил к каждому смертному одру, бродил среди чумных и по полю битвы, пытаясь различными магическими способами уловлять души умерших – и все безуспешно.

Во время своих странствий он приобрел последователей, которые продолжили его дело после того, как сам маг умер и его собственная душа отлетела прочь, несмотря на отчаянные усилия его последователей уловить ее. Последователи его, называвшие себя Кирскими монахами, продолжили его поиски в попытке обретения магии, но из-за своего обыкновения приходить в дом бок о бок со смертью они становились все более непопулярны среди людей. Пошли слухи о том, что они приносят смерть, и на них стали часто нападать и выгонять из домов и деревень.

Чтобы защититься, Кирские монахи объединились и стали жить в уединенных уголках Срединного Царства. Их попытки найти способ уловления душ свернули на темный путь. Потерпев неудачу среди живых, Кирские монахи начали изучать мертвых в надежде понять, что происходит с душой после того, как она покидает тело. Теперь они охотились за трупами, особенно за теми, которые живые оставляли в небрежении.

Кирские монахи продолжали держаться особняком, насколько возможно избегая общения с чужаками, гораздо более занимаясь мертвыми, чем живыми. Хотя на них по-прежнему смотрели с отвращением, но уже без страха. Они стали признанными и даже желанными членами общества. Со временем они оставили поиск магического способа уловления душ, вместо этого обратившись к поклонению смерти.