Тень свободы - Дэвид Вебер

Он, глубоко задумавшись, покачался в кресле. Затем внезапно улыбнулся с выражением изумления весёлья. Горького, с привкусом боли, возможно, но веселья.

– Что? – Спросил Бенджамин.

– Я думаю, пришло время снова использовать Баллрум.

– Не уверен, что понимаю тебя.

– Меня не волнует, кого манти выставляют виновниками в своих разоблачениях, – ответил Альбрехт. – Пока они физически не вторгаются на Мезу, чтобы своими руками вырвать корень всех зол, солли, – во всяком случае, большинство из них – продолжают считать их лжецами. Особенно в том, что касается Баллрум. Один Бог знает, сколько мы потратили времени, усилия и денег, чтобы убедить Лигу, что весь Баллрум сплошь состоит из одних только маньяков-убийц! Собственно говоря, они проделали большую часть работы за нас, поскольку они и есть маньяки-убийцы! Таким образом, я думаю, что сейчас самое время, чтобы развеять эти распускаемые Баллрум нелепые слухи о некоем тайном многовековом мезанском заговоре. Все доказательства, безусловно – полная фальсификация. В лучшем случае – наглая корыстное подтасовка фактов, а, следовательно, любой убийственный ответ, на который они сподвигнут Баллрум, будет полностью виной манти, пусть даже они и никогда и не признают этого. И, увы, наша охрана здесь окажется более «дырявой», чем мы привыкли считать.

Бенджамин смотрел на него некоторое время, а затем улыбнулся сам.

– Ты думаешь, что нам может сойти с рук обеспечение достаточной «дырявости», чтобы раскрутить их на дополнительные ядерные бомбы?

– Ну, из допросов этого ублюдка – нашего собственного безопасника, что работал с Зилвицким и Каша  – мы знаем, что именно охранники пронесли ту ядерную бомбу, что сработала в парке, – указал Альбрехт. – Предполагая, что любой, поддерживающий их, жизненно заинтересован в правде и только правде – что я, по общему признанию, не стал бы делать на их месте – этот небольшой факт может сделаться достоянием общественности. Фактически, теперь, когда я думаю об этом, если Каша и Зилвицкий озвучат свою версию произошедшего, они, скорее всего, захотят подчеркнуть, что не они доставили на Мезу ядерное оружие. И, да, я думаю, что возможно, что некоторые из особо злобных фанатиков, доведённых до новых высот мстительности порочной ложью манти, вероломно обрушат на нас новые ядерные удары. И если они собираются сделать это, то наиболее разумным – если я могу применить этот термин к подобным мясникам – будет нанести удар по верхними эшелонам власти общества Мезы.

– Это может сработать, – кивнул Бенджамин, с задумчивым видом уперев рассеянный взгляд в пространство. Внезапно он сфокусировал глаза на своём отце, а улыбка исчезла. – Если мы все же решим пойти этим путём, это сильно увеличит сопутствующий ущерб. Отец, «Гудини» никогда не предусматривал такого.

– Я знаю, что нет, – лицо Альбрехта выражало те же чувства, что и у его сына. – Мне тоже всё это не нравится. Собственно, слишком многим из списка «Гудини» это придётся не по нраву. Бен, поднимется столько грязи, что я не думаю, что у нас есть другой выбор, кроме как трезво смотреть на вещи. Мы не можем позволить себе оставить какие-либо след, по которым нас потом могут отыскать.

– МакБрайд, учитывая его положение, должен был знать достаточно много о наших последних военных разработках, но его никогда не информировали о Дэриусе, и он не имел контактов, по крайней мере официально, ни с одним из подразделений, знающих хоть что-то о Маннергейме или других семьях Хранителей. Возможно, тем не менее, до него дошли какие-то неопределённые слухи о Хранителях и очевидно он был достаточно умён для того, чтобы понять, что у нас должно было быть что-то вроде Дэриуса. Собственно говоря, есть чёртова куча манти, достаточно смышлёных для понимания того, что без чего-то подобного мы никогда бы не смогли создать использованные в «Устричной Гавани» корабли и оружие. В общем, всё это должно быть достаточно очевидным для любого, кто склонен поверить вещаемым налево и направо заявлениям манти о том, что у Мезанских Указующих должно быть где-то тайное убежище, – он вскинул голову. – Мы не можем позволить себе оставить хоть какие-то доказательства, могущие подтвердить теорию о том, что мы просто спрятались в заранее подготовленную тёплую норку. Если, чтобы избежать этого, мы вынуждены будем понести некоторые «сопутствующие потери», то, я боюсь, у нас не будет другого выбора, кроме как смириться с ними.

Бенджамин смотрел на него в течение нескольких секунд, затем с сожалением кивнул.

– Ладно, – повторил Альбрехт. – Очевидно, сейчас мы оба не готовы к разговору. Откровенно говоря, мне на подготовку потребуется некоторое время, даже просто для того, чтобы оправиться от потрясения и убедиться, что мой мозг снова работает, и последнее в чём мы нуждаемся – это посвятить себя исполнению плана, который мы не продумали настолько хорошо, насколько это только возможно. Мы должны понимать, что в нашем распоряжении ограниченное время, но я не собираюсь хвататься за первые попавшиеся решения – они могут сделать ситуацию только хуже. Таким образом, мы не должны принимать решения до тех пор, пока у нас не будет возможности оценить их. По твоим словам – Колин уже в пути?

– Да, Сэр.

– Тогда, как только он появится, мы втроём должны пройти все, что получили на данном этапе от точки до точки. Должен ли я предположить, полагаясь на твою обычную предусмотрительность, что все отчёты с последними данными у тебя с собой?

– Я полагал, что ты захочешь увидеть их лично, – сказал с поклоном Бенджамин, доставая из кармана чип памяти.

– Одна из радостей начальства – наличия компетентных подчинённых, – высказался Альбрехт уже практически нормальным тоном. – В таком случае, – он протянул левую руку за чипом, в то же время правой активируя личный терминал, – давайте посмотрим на то, чего нам придётся лишиться.

Глава 21

Система Монтана

– Интересное дело, – манерно растягивая слова, протянул контр-адмирал Майкл Оверстиген.

Мишель Хенке едва удержалась от удара его по голове. С трудом.

– Я понимаю, что мы аристократы и должны поддерживать определённый имидж, но, Майкл, вы действительно находите, что сейчас лучшее время для демонстрации глубины вашего хладнокровия?

– Гм? – Оверстиген моргнул, а затем, встряхнувшись, виновато улыбнулся ей. – Прошу прощения, миледи. Я даже не замечаю, когда делаю это. По крайней мере, в этот раз.

Он снова улыбнулся, став более похожим на самого себя, и Мишель покачала головой в ответ.

«Неужели нашлось что-то, что смогло-таки выбить из колеи этого «ничто-не-может-меня-удивить» аристократа! Жаль что для этого понадобилось такое!»

– Честно говоря, миледи, я не думаю, что адмирал Оверстиген единственный человек, который... скажем, застигнут врасплох, – заметила Синтия Лектер. – К этому придётся привыкнуть.

– В самом деле? – наклонила голову Мишель и рассудительно поджала губы. – Давайте посмотрим. Президент Притчарт в прошлом месяце просто лично заскочила на Мантикору и предложила мирный договор. А затем и военный союз. И выясняется, что причиной этого стало то, что нечто, именуемое по данным Антона Зилвицкого и пресловутого Виктора Каша «Указанием Мезы», в течение последних пяти-шести т-столетий строило козни против Звёздного Королевства и Хевена – не считая всего остального человечества. Синди, ты и правда полагаешь, что мы не в состоянии с ходу принять эти незначительные изменения?

– Прошу прощения миледи, что Вы там говорили про аристократическое хладнокровие? – поинтересовался Оверстиген.

– Туше, – признала Мишель. – С другой стороны, я адмирал, а ты контр-адмирал. Привилегии ранга, знаешь  ли. По крайней мере, я слышала о таком понятии.

– На самом деле меня интересует, насколько точны эти сведения в действительности, мэм, – сказал сэр Айварс Терехов. Все взгляды обратились к нему, и он пожал плечами. – Я не говорю, что я не верю в это. Хотя бы потому, что многие события, происходившие здесь, вдруг стали гораздо более ясно сочетаться друг с другом. Меня беспокоит лишь то, что это может сделать их взаимосвязь слишком аккуратной. А также, что это может означать, что на самом деле мы ничего не знаем.

Как обычно, отметила Мишель, Терехов чертовски точно сформулировал суть проблемы.

Она откинулась на спинку кресла, разглядывая потолок. Тот факт, что Десятый флот только сейчас получил информацию о несомненно важнейшем политическом событии за всю историю Звёздной Империи или Звёздного Королевства Мантикоры, являлся результатом информационных задержек, сопровождающих путешествия на межзвёздные расстояния. И это ещё при добавлении в уравнение использование терминала Рыси!

Курьерский корабль с сообщением от баронессы Медузы и адмирала Хумало прибыл в систему Монтана менее шести часов назад. Ещё один курьер с копией этой информации, отправленный непосредственно вице-адмиралу Теодору Беннингтону, командующему второй половиной кораблей стены Десятого флота на Тиллермане, должен был достичь адресата примерно через десять  стандартных дней. Было очевидно, что Медуза и Хумало хотели переслать оригинальное экстренное сообщение как можно быстрее, и она их понимала. В то же время, она бы хотела, чтобы они дождались хоть какой-нибудь дополнительной информации, прежде чем вываливать всё это ей на голову.