Шкатулка с бабочкой - Санта Монтефиоре

Федерика рада была бы открыть душу Сэму, но он редко бывал в особняке, а когда приезжал, она обнаруживала, что слова в ее голове испаряются и она не может общаться с ним иначе, как с помощью улыбок. Она понимала, что он насквозь видит фальшь этих улыбок, и слишком умен, чтобы не распознать за ними ее горестное состояние. Он часто дружески обнимал ее безо всякой явной причины или сочувственно осведомлялся о ее настроении. Эстер уверяла ее, что слышала, как Сэм говорил матери, что питает слабость к Федерике, но это только увеличивало ее застенчивость и неспособность поддерживать с ним беседу. Однако втайне она была довольна и чувствовала особую связь между ними, возникшую после той памятной прогулки в весеннем лесу. Он уже не игнорировал ее как раньше. Хотя во многом она еще была ребенком, он ее, по крайней мере, уже замечал. Федерика была настолько охвачена своей влюбленностью, что не могла больше ни на чем сосредоточиться.

Наступил день свадьбы Элен, и Федерика проснулась с тем же ощущением обреченности, которое преследовало ее на протяжении последних нескольких месяцев. Она выглянула в окно и задержала взгляд на унылом пейзаже прохладного октябрьского утра. Укутанное облаками небо проглядывало сквозь позолоченные листья и серебряные капли росы, рассыпанные повсюду, как воплощение пролитых слез. Она обвела взглядом комнату и подумала, что этот дом стал для нее родным, и сейчас, перед предстоящей разлукой, она полюбила его еще больше.

«Как хорошо повзрослеть, — подумала она, — тогда, по крайней мере, я смогу принимать собственные решения». Но пока ей было только четырнадцать, и нужно было подчиняться матери. В задумчивости она сидела за завтраком, в то время как мать металась по дому, охваченная предсвадебной лихорадкой в поисках туфель, затем косметики и, наконец, самого подвенечного платья, которое она забыла в шкафу у Полли, где было менее сыро. К собственной досаде, Федерика вдруг обнаружила, что занимается уборкой разбросанных матерью вещей, наливает ей бесконечные стаканчики вина и стоит возле нее, как невольный ассистент, принимая букеты цветов, свадебные подарки и отвечая на телефонные звонки. Полли сидела с дочерью в спальне, пока стилист занимался волосами Элен, и старалась не дать ей слишком много выпить.

Хэл лежал на кровати, играя в компьютерную игру, всем своим видом демонстрируя абсолютное равнодушие к хаосу, который царил вокруг.

Во время свадьбы матери Федерика пребывала в мрачном настроении, но не позволила себе заплакать. В тот момент, когда она подумала, что хуже всего происходящего уже ничего быть не может, в церкви появился Сэм с новой подружкой, картинно повисшей на его руке. Девушка была высокой, с длинными темными волосами и длинными ногами, уверенно вышагивавшими под очень короткой розовой юбочкой. Федерике захотелось уползти за ближайший могильный камень и умереть.

Свадебную церемонию в деревенской церкви проводил преподобный Бойбл, который специально для этого случая отдал в химчистку свои парадные одеяния и так начистил туфли, что они сияли под подолом его рясы, как парочка серебряных рыбок.

Отец на церемонии не присутствовал, поскольку Элен настояла на том, что в числе приглашенных обязательно будет Джулиан. Полли просила его не дурить.

— Ну правда, Джейк, ты ведешь себя как ребенок, — сказала она и оставила его в кухне среди армады игрушечных кораблей. — Эта глупая вражда слишком затянулась! Честно говоря, тебе следовало бы забыть о ней хотя бы ради свадьбы дочери.

Тоби, исполнявший роль шафера, в тревожном ожидании стоял в конце прохода рядом с Артуром, лоб которого от волнения усеяли капли пота, а пуговицы на пиджаке были расстегнуты из-за охватившего его жара. Тоби подмигнул Федерике, которая, несмотря на свое жалкое состояние, умудрилась выдавить из себя слабую ответную улыбку. Он не был до конца уверен, что не согласен с мнением племянницы о недостатках Артура как супруга Элен. Потом он взглянул на гостей, приглашенных Артуром, и подумал, что если бы был косоглазым, то вместо них увидел бы сплошное серое пятно. Федерика уставилась на свои ярко-красные туфли и захотела трижды пристукнуть каблуками и, вымолвив заклинание, снова оказаться в Чили.

В тот момент, когда должна была появиться невеста, перешептывания присутствующих прекратились и воцарилась выжидательная тишина. Преподобный Бойбл важно поднялся на неф, и металлический перестук его каблуков заглушил последние обрывки шепота. Все повернулись лицом к двери, но, когда она распахнулась, вместо невесты появились Молли и Эстер, которые стремительно промчались по проходу, зажав рты руками, чтобы сдержать душивший их смех.

— Вот дряни, — прошипел Сэм своей подружке. — Они снова добрались до моих запасов. Черт бы их побрал. — Действительно, Молли пронюхала, где брат хранит свою «травку», и знала, как набить косячок. Ингрид поймала взгляд Сэма и укоризненно склонила голову набок, но он только пожал плечами, снимая с себя всякую ответственность. Эстер помахала Федерике, мрачно посмотревшей на них, но ей было слишком весело, чтобы заметить упадническое настроение подруги.

Когда наконец появилась Элен, одетая в сногсшибательно украшенное платье цвета слоновой кости, по рядам присутствующих пронесся вздох восхищения, за которым последовал приступ удушья, вызванный изумлением. Невесту вел не кто иной, как Нуньо.

— О Господи! — воскликнула Ингрид. — Что это папа делает?

Обычно хмурое выражение лица Иниго смягчилось, а уголки его рта тронула улыбка.

— А вот теперь это просто замечательно. Великолепно, — воодушевленно произнес он, потирая руки.

— Что ты хочешь этим сказать, дорогой? — спросила Ингрид, толкая его локтем.

— Представляешь, это слепой ведет слепого. — Он тихо засмеялся.

— Элен вовсе не слепая.

— Но ведь она выходит замуж за эту репу, — пояснил он и снова негромко, но от души захохотал.

— Ну, в этом, полагаю, ты прав, — согласилась Ингрид. — После брака с восхитительным Рамоном это напоминает деловое соглашение, — добавила она, вспоминая красавца из Чили, доставившего им своим общением так много удовольствия, прежде чем исчезнуть, едва появившись.

— А где дедушка? — шепотом спросила Федерика у своей бабушки, временно выныривая из темной пещеры жалости к собственной персоне. Полли пожала плечами и посмотрела на Тоби, который, в свою очередь, беспомощно смотрел на нее.

— О, дорогая, — печально вздохнула Полли. — Мне жаль, но Джейк не сумел побороть себя.

Элен уже десять минут ждала отца у церкви. Она понимала, что существует большая вероятность, что он вообще не появится, и приготовилась войти в церковь без него в сопровождении только Хэла. Она не рассердилась, хотя и опечалилась. Если его предрассудок не смогла смягчить даже свадьба дочери, то она не представляла себе, какое событие могло бы заставить его отступить от своих принципов. Когда преподобный Бойбл начал нервно теребить свой молитвенник и кривить рот, Элен поняла, что уже не может оттягивать начало церемонии, даже с учетом того, что речь шла о ее собственной свадьбе. Джулиан, занимавшийся свадебными фотографиями, сделал последний снимок взволнованной невесты, и молча скрылся в церкви. Элен кивнула священнику, чтобы начинал, и подмигнула Хэлу, который красовался в матросском костюме и горделиво улыбнулся ей в ответ.

Внезапно у самой двери ее остановили отрывистые слова Нуньо.

— Моя дорогая, а где же ваш посаженный отец? — спросил он, двигаясь по дорожке рысцой, как на воскресной прогулке.

— Нуньо, — обрадовалась она, поворачиваясь.

— Боюсь, что я опоздал, — сказал он, глядя на свои золотые часы, висевшие на цепочке.

— А я подумала, что вы собираетесь сказать мне, что «пунктуальность — это то, что ворует наше время».

— Нет, дорогая, это время ворует наш возраст, а заодно крадет у нас различные способности, включая и способность помнить о важных событиях, таких, например, как ваша свадьба. Я вспомнил о ней только потому, что завязал узелок на носовом платке, но еще пятнадцать минут у меня ушло на то, чтобы вспомнить, по какому поводу я это сделал. Как видите, дорогая моя девочка, годы и возраст крадут у нас все подряд.

— Ладно, тогда вам лучше зайти, — предложила она, заметив, как толстые пальцы преподобного Бойбла нетерпеливо барабанят по требнику.

— Бог подождет, добрый человек, — произнес Нуньо и фыркнул.

Пальцы прекратили выбивать дробь, и священник застыл от неожиданности, широко раскрыв рот.

— Послушайте, Нуньо, — сказала Элен, и в ее глазах засверкал отблеск осенившей ее мысли. — Сделайте мне одолжение.

Когда Нуньо вел Элен за руку к мужчине, который через несколько минут должен был стать ее мужем, она огромным усилием стряхнула с себя мысли о Рамоне и собственную нерешительность. Она сосредоточилась на Артуре, вспомнила его доброту и то, как он ее обожает, и ее разум очистился от сомнений. «Я буду достойна тебя», — подумала она, когда его влажная рука нашла ее ладонь и он радостно ей улыбнулся. Его глаза сказали ей, что она выглядит прекрасно, и она вернула ему улыбку от всего сердца.