Слово авторитета - Евгений Сухов

— Ладно, я тебе верю.

Хан вновь надел перстень, посмотрел на свет и, старательно подбирая слова, продолжил:

— Когда брали охрану на Текстильщиков, меня действительно в Москве не было. Решил отдохнуть, не все же время мне стрелки разводить. Приезжаю в Москву вечером, сразу направился в «Майами-боулинг». Ну, думаю, американской кухни перекушу, в бильярд поиграю. Отдохнуть решил по-человечески от этой экзотики. А то там целыми днями винище жрал, а тут хоть шары покатаю. Едва зашел, а ко мне Закир подваливает. Дело, говорит, есть. Отошли мы в сторонку, а он меня спрашивает, нет ли У меня покупателей на снайперские «стволы». Я удивился, но виду не подал. Раньше он этим делом не промышлял. Влез на чужую территорию, а за это тоже могут спросить строго. Локтями-то чего двигать? Ты подойди к людям, объяснись, может быть, в пай войдешь. А так одним штрафом не отделаешься. — Хан голоса не повышал, но было видно, что он негодует. — Я спрашиваю, сколько «стволов»? Думал, дело идет о двух-трех. Решил, пускай покормился, на девочек деньги потратит. А он мне говорит, что первая партия будет два десятка «стволов». И так ухмыляется плотоядно, дескать, по-мелкому не работаю. Честно говоря, в боулинг забавляться мне уже расхотелось.

— Ты у него не спросил, откуда «стволы»?

Хан едва не подпрыгнул на стуле:

— Гражданин начальник, ты что, меня за лоха последнего принимаешь? Да за такой вопрос без глотки можно остаться.

— Ладно, что там дальше было?

— Я сказал, что подумаю, не готов сейчас такие дела решать, и вообще, посоветоваться надо, слишком большая партия. Это ведь не какие-то безномерные «ТТ». А он мне тогда еще выдает, как говорится, по полной программе, если найдутся покупатели на «ТТ», то он может устроить.

— Какую цифру он назвал?

— Полсотни! Тут уж мне совсем не до развлечений стало, подхватил я свою телку и увел на целую ночь. А на следующий день пробил по своим каналам, что к чему. Мне тут кореша объяснили, что, пока я отсутствовал, в Москве произошли кое-какие события. Незадолго до моего появления взяли охрану с оружием. Все легавые на ушах, и лучше на это время пока затаиться и нигде не высовываться. А то ни за грош запалиться можно. Закиру я дал отбой, а сам свалил из Москвы на всякий случай. Так что, гражданин начальник, я чист. Может быть, я бы тебе и не сказал ничего о Закире, но в последнее время тот стал не правильно поступать, с Федосеевым дружбу завел.

— А разве ты с Федосеевым не встречаешься?

Хан откинулся назад, и «браслеты» на его запястьях при этом зло звякнули.

— Ну ты че, начальник, за падлу меня, что ли, держишь?

— Но на зоне ты же с ним контачил, — напомнил Усольцев.

— Для нас любая сявка с красными погонами начальник, а ты говоришь о куме! Я на зоне за смотрящего был, так он просто любил ко мне в бендюгу заявиться и сигаретки откушать. А дел у меня с ним никаких не было. Это тебе любой шнырь подтвердит.

Похоже, Хан говорил правду, даже подбородок задрожал от обиды.

— Ладно, проверю.

— Гражданин начальник, а долго ты меня здесь держать будешь? Уж больно на киче харч дрянной.

— Если насчет Закира не соврал, то выйдешь через недельку, — пообещал Усольцев, вызывая наряд.

В аэропорту Швехат капитана Шибанова встречал молодой человек лет тридцати. Лощеный и выглаженный, он прямо-таки сверкал чистотой. На его идеально выбритом лице были запечатлены сытость и самодовольство, всякому было понятно — у этого парня все в порядке.

Первое рукопожатие оставило благоприятное впечатление. Капитан Шибанов всегда с большой симпатией относился к тем людям, которые имеют сильную мускулистую ладонь. Его новый знакомый оказался как раз из таковых. А когда он заговорил — быстро, смело, капитан понял, что молодой дипломат не зря проедает казенный хлеб.

— Василий, — коротко представился новый знакомый.

— Григорий.

— Меня уже ввели в курс дела. Где обретается Котов, я уже выяснил, — начал Василий, усаживаясь в толстозадый «Мерседес» последней модели. — Четыре года назад он принял гражданство, женившись на коренной австрийке. Я тут созванивался со своими знакомыми из полицейского управления, так они поведали, что ни в чем противозаконном он не замешан. Занимается бизнесом, причем довольно успешно. Имеет шикарный дом на самом берегу Дуная и смахивает на очень респектабельного буржуа. Совсем не скажешь, что отсидел пятнадцать лет на зоне строгого режима.

На разгон до скорости сто километров в час потребовалось всего лишь несколько секунд, и капитан Шибанов почувствовал, как тело вжалось в мягкое кожаное кресло. Замолчав, Василий стал напоминать едва защитившегося аспиранта, который не вылезает из университетской библиотеки, а все свое свободное время проводит в Венской опере.

— А дом его от аэропорта далеко?

— Это по дороге, — объяснил Василий. — Минут через пятнадцать подъедем.

Новый знакомый был не так прост, как показалось в самом начале.

Наверняка в посольском корпусе он играет роль, о которой не принято кричать во всеуслышание. Именно таких начищенных мальчиков с безукоризненным модным галстуком опасаются седовласые послы, искушенные в тонкостях дипломатического диалога.

— Давно вы здесь? — спросил Григорий.

— Скоро будет три года, — буднично сообщил Василий.

— И как вам?

— Скучно! — почти с вызовом отозвался новый знакомый, выжимая сто восемьдесят километров в час. — Все такое рафинированное, гладенькое, чистенькое, как будто бы не настоящее. Скажу честно, от этой стерильной чистоты начинает слегка подташнивать. Мне бы какую-нибудь московскую забегаловку, пропахшую дрянными пельменями. Выпить пару кружек пива да заголосить во все горло «Ой, мороз, мороз!»… За границей-то приходилось бывать?

Шибанов улыбнулся. Новый знакомый нравился ему все больше. Элитным детством здесь и не пахло. Типичный продукт московской подворотни со всеми ее плюсами и минусами.

— Нет.

— Дерьмо все это! — веско высказался Василий. — Тут мне как-то мой приятель звонил… Вместе учились, — не стал вдаваться он в подробности. — Так вот он рассказывал, поехали куда-то на Пахру, с ночевочкой, взяли девочек.

Поставили сеточку, наловили раков, рыбки. Рыбку закоптили, раков сварили.

Выпили пивка. И все это в течение одного дня! Да разве здесь это возможно? Они грибы Собирают — и то лицензию берут, я уж не говорю о рыбной ловле. И потом, у них все эти леса частные, не подступиться. А у нас размах! Простор! Два года назад я одного француза привез в Москву погостить. Повел его за грибами, так на него лесные грибы произвели куда большее впечатление, чем «Пежо» последней модели. Он думал, что грибы только в магазине продаются. И уж никак не думал, что кроме шампиньонов и трюфелей существуют еще подберезовики с лисичками.

Обалдевший три дня ходил. Вот вам и Париж! Не ценим мы тех мест, где живем.

Шибанов спорить не стал. В глубине души он считал точно так же.

— А чем Григорий Юрьевич промышляет?

— Кот-то? — переспросил Василий, точно назвав кличку, чем еще раз удивил капитана. — Занимается обувью. Поставляет ее на рынок России. А вот, кстати, и его дом! — сбавляя скорость, ткнул он пальцем в огромный особняк с черепичной крышей. — Впечатляет?

— Громадина.

— То-то и оно.

И уже по-деловому, как бы расставляя точки над «и», произнес:

— Я заходить не буду. Если возникнут какие-то проблемы, скажите.

Попробуем решить. А вообще советую деликатнее, он уже как будто и не наш гражданин.

Он виновато улыбнулся, давая понять, что его полномочия ограничены инструкциями.

— Я вас понял.

При ближайшем рассмотрении коттедж выглядел потрясающе и напоминал замок древних кельтов. И только материал, из которого он был сооружен, указывал на то, что это детище последних строительных технологий. Через невысокий забор просматривался газон с аккуратно подстриженной травой, к дому чуть ли не идеальной прямой уходила тропа, выложенная квадратиками диабаза. И по всему периметру забора были установлены глазки видеокамер, которые чутко реагировали на малейшее движение.

Григорий подошел к калитке и дважды несильно нажал. Через несколько секунд на порог вышла молодая привлекательная фрау и о чем-то энергично заговорила по-немецки.

— Мне бы хозяина, — произнес Григорий, разглядывая женщину.

Кто она — экономка, служанка, жена? Вопрос отпал сам собой, когда на порог вышел высокий, чуть сутулый мужчина лет сорока с вьющимися темно-каштановыми волосами. Посеребренные виски придавали его внешности благородство.

— Гретхен, марш в избу! — коротко распорядился хозяин. — Это ко мне.

И легонько, шутя, шлепнул ее ладонью по упругому заду.

— Яа, яа… — отвечала немка, исчезая за высокой дверью. Григорий узнал Котова мгновенно, едва взглянув. Давняя фотография довольно точно передала не только его внешность, но и характер. Похоже, что с возрастом он не изменился.