Кукла на цепи. Дело длинноногих манекенщиц - Алистер Маклин

– Вы стреляли из моего, который я вынул из стола, – без тени колебания заявил Гарвин.

– Вы совершенно уверены в этом?

– Абсолютно. Я помню каждое ваше движение. Помню, как я достал револьвер и протянул его вам. Вы взяли его в правую руку и несколько раз слегка подбросили, а потом вдруг выстрелили прямо в стол.

– Именно из того, который вы мне передали?

– Именно из него. Потом, конечно, у вас была возможность их поменять, потому что поднялось такое… Я хорошо помню, что вы держали оружие в правой руке, а потом вы… О Боже, Мейсон! Так вот что вы сделали!

– Полиция именно так и считает.

Лицо Гарвина расплылось в широкой улыбке.

– Ну да, теперь все выглядит совершенно иначе. Они ничего не смогут сделать Дон, если у вас была возможность подменить револьвер? Нет, Мейсон, не зря говорят, что цель оправдывает средства! Что касается меня, я, конечно, поддерживаю ту версию, которую выдвигает полиция.

– Только попробуйте не поддержать ее, черт возьми! С какой стати тогда я вам все рассказал!

Гарвин помолчал минуту, обдумывая ситуацию. Потом вдруг быстро подошел к адвокату и крепко пожал ему руку.

– Вы… вы… настоящий джентльмен, Мейсон! Как же обрадуется Дон, когда я обо всем расскажу.

Гарвин направился к двери и, остановившись на пороге, произнес:

– Та спортивная машина ждет вас, Мейсон.

– Благодарю, пока не требуется!

– Во всяком случае, я предоставляю вам баснословную скидку и…

– Минуточку, – прервал его Мейсон, – не можете ли вы перечислить всех, у кого есть ключи от вашей конторы?

Гарвин удивился.

– Могу, конечно. Во-первых, сторож… моя секретарша и, конечно, жена.

– А отец?

– Разумеется, у него тоже. Мы все имеем такие ключи. Правда, не пользуемся ими. А что?

– Хотелось бы знать на всякий случай, – ответил Мейсон.

– Значит, машина вас совсем не интересует?

Мейсон улыбнулся и покачал головой.

– Если передумаете, дайте знать.

Гарвин распахнул дверь и вышел в коридор. Мейсон облегченно вздохнул.

Делла Стрит прошептала восхищенно:

– Вот это называется искусством всучить товар, мистер Перри Мейсон!

Тот, казалось, не расслышал ее слов.

– Беги к Полу, Делла! Пусть его ребята летят в Лас-Вегас и все хорошенько узнают о Дон Джойс.

Глава 14

Приблизительно через час после ухода молодого Гарвина на столе у Деллы зазвонил телефон. Она сняла трубку, внимательно выслушала, потом сказала:

– Одну минуточку, сейчас посмотрю.

Прикрыв ладонью трубку, она повернулась к Мейсону.

– Шеф, это Мэри Барлоу. У нее какие-то недоразумения.

– В каком смысле?

– Эти неувязки связаны с ведением дел и, по-видимому, не случайны.

– Надо поговорить с ней.

Подняв трубку своего телефона, он распорядился:

– Герти, подключи меня к линии Деллы Стрит, но ее не отключай – она тоже будет слушать.

После щелчка тумблера Мейсон произнес:

– Привет, Мэри, это Перри Мейсон. Что случилось?

– Мне не хотелось бы беспокоить вас, мистер Мейсон, но вы должны знать об этом. У нас тут происходят странные вещи.

– То есть?

– Выписан ряд чеков по счетам, которые поступили к нам, но фирмы, по-видимому, не имели заказов на выполнение работ. Например, мне попалось несколько счетов от компании «Акме» на общую сумму свыше шести тысяч долларов. К счетам приложены оплаченные чеки. Калькуляции нет… только общие замечания по ремонту.

– Почему не позвонить в эту компанию и не навести справки? Скажите, что вам необходимы точные данные.

– Я так хотела сделать, но тут возникли осложнения.

– Какие?

– В телефонной книге такая компания не значится.

– А разве в документах не указан ее адрес?

– Указан: Четэм-стрит, 1397. Однако дело в том, что такой компании там нет.

– А сами счета? – спросил Мейсон. – Они отпечатаны на бланках?

– Да, на фирменных бланках. Заполнены как положено, но такой компании не существует.

– А чеки? Они погашены?

– Погашены. Стоит печать и оплачены наличными. Банк уже закрыт, так что все откладывается до завтра.

– Хорошо, Мэри, давайте все проверим. Не будем пороть горячку. Надо выяснить детали. Что вы сами думаете?

– Мне кажется, кто-то догадался, что Ева ничего не смыслит в делах, и послал ей на пробу поддельный счет, чтобы узнать, как она себя поведет. Первый счет был на триста двадцать шесть долларов восемьдесят пять центов.

– Что Ева сделала?

– Она выписала чек.

– И отправила его по почте?

– Ну конечно.

– Продолжайте. Это уже интересно. Что было дальше?

– Целый месяц ничего такого не было, но потом пришел счет на семьсот восемьдесят пять долларов и четырнадцать центов. За ним еще три. Всего на сумму две тысячи девятьсот долларов.

– Что-нибудь установили?

– Все счета от «Акме», но если кто-то пронюхал, что от Евы Эллиот так легко можно получать чеки, он вряд ли на этом остановится.

– Кто подписывал чеки?

– Гарвин. Вы знаете, как он обычно поступает – восьмого числа каждого месяца подписывает сразу все, но она и здесь напутала. Нарочно не придумаешь!

– Ладно, Мэри, я займусь этим. Большое спасибо, что позвонили. Повторите, пожалуйста, адрес этой компании.

– Я записала, шеф, – сказала Делла Стрит, – Четэм-стрит, 1397.

– А как у вас вообще дела, Мэри?

– О, тут ужасная неразбериха, но постепенно навожу порядок.

– Только не переутомляйтесь. Вы будете в конторе завтра?

– Конечно, я буду на работе завтра.

– Я постараюсь забежать. Хотелось бы взглянуть на эти бумаги.

– Я буду у себя.

– Всего хорошего, – попрощался Мейсон и повесил трубку.

Нахмурившись, он посмотрел на Деллу.

– Пожалуй, это уже кое-что. Пусть Пол Дрейк направится по этому адресу и выяснит, что это за компания.

– По-моему, – сказала Делла Стрит, – это слишком даже для кинообразцовой секретарши. Вся работа – вскрыть письмо, вынуть счет, отпечатать чек, отнести на подпись боссу и преспокойненько отправить его по почте неизвестно кому и неизвестно за что.

Мейсон ухмыльнулся.

– Кто-то неплохо придумал.

Дверь открылась, и в кабинете показалась взволнованная Герти.

– Пришла дневная газета, мистер Мейсон. Там про след от ноги с пятнами крови, оставленный в квартире Кассельмана. Кроме того, вам из Лас-Вегаса звонит девушка по имени Люсилл.

– Соединяй, – сказал Мейсон, разворачивая газету, которую положила ему на стол Делла.

– Алло, Мейсон слушает.

– Алло, мистер Мейсон, вы, наверное, помните меня. Это Люсилл.

– Слушаю вас, Люсилл.

– Дело в том, что мистеру Гарвину понадобилось срочно связаться с сыном…

– По телефону?

– Нет, лично. Поэтому он зафрахтовал себе самолет.

– Так-так.

– Он принял все меры предосторожности, чтобы его не могли выследить в аэропорту.

– Понятно.

– Он сказал, что будет звонить мне ровно в три, шесть, восемь и десять часов, и добавил, что если хотя бы одного из звонков не будет, сразу звонить вам.

– О'кей, значит, в три он не звонил.

– Совершенно верно. Поэтому я звоню вам.

– Спасибо. По-видимому, он в руках у полиции. Сейчас мы ничего не сможем сделать – надо ждать, когда ему будет предъявлено официальное обвинение… Но все равно спасибо за звонок.

Мейсон положил трубку и начал внимательно изучать фотографию на второй полосе газеты.

– Интересно? – спросила Делла Стрит.

– Да. Здесь хорошо виден отпечаток мужского ботинка со следами крови, причем на каблуке ясно читается фабричная марка.

Отшвырнув газету, Мейсон встал из-за стола и принялся расхаживать по кабинету.

Наконец он остановился и испытующе взглянул на свою секретаршу.

– Я всегда считал, Делла, что адвокат не имеет права сидеть и дожидаться, пока свидетель окажется в суде, где он поставит его показания под сомнение, задавая разные вопросы. Если факты можно рассматривать и так и сяк, а свидетель в них путается и если адвокат не пытается их скрыть или исказить, то он, я считаю, действует в рамках своей профессиональной этики.

Делла Стрит понимающе кивнула.

– В нашем случае, – продолжал Мейсон, – факты чрезвычайно запутаны. Обычно полиция легко устанавливает личность подозреваемого, но испытывает большие затруднения с обнаружением орудия убийства. А здесь все наоборот: есть орудие убийства, но подозреваемых так много, что она в полной растерянности.

– У вас, однако, есть определенные преимущества: вы знаете, что не подменяли револьверы, и, следовательно, орудие убийства находилось в столе младшего.

– Вся сложность в том, что я не знаю, кто положил его туда. И не узнаю, пока не переговорю с Гарвином-старшим.