Мир вашему дому! - Олег Верещагин

— Да пожалуйста, — таким же тоном ответил Довженко-Змай. — Из Фелькишер Ланд севернее тебя к тем же горам приближается поисковый германский отряд. Они этим и займутся. Гуляй спокойно, деточка.

— По прикладной психологии у тебя, конечно, было «отлично», — задумчиво определил Игорь.

— И по прикладнОй, и по приклАдной, — согласился Довженко-Змай. — Так я в надежде на отчет?

— Будет, — пообещал Игорь. — Кстати, не в службу, а по службе — перешли мне снимки этого района, к которому мы приближаемся. Обычные и спектральные.

— Минут через десять принимай, — и генерал-губернатор отключился.

Этим вечером — четвертым — в лесоходе собрался совет. Все люки были задраены, вся аппаратура, кроме дежурной — выключена. Игорь веером разложил на столе снимки — поверх наскоро составленной Лизкой карты.

— Мы перейдем Многоструйную в ее северной части, — Игорь провел пальцем, — перевалим отроги Зубастых Гор, спустимся с них и пойдем прямиком на восток. Выйдем прямо к Чернолесью где-то в начале серпеня.

— А «индрик» через горы пройдет? — усомнился Женька.

— Найдем место, где пройдет. Эти вот отроги не очень высокие и крутые, — указал Игорь.

— По-моему, тут нечего возразить, — повела плечами Катька. Остальные закивали.

— Значит, завтра начинаем спуск, — Игорь потянулся. — Надеюсь, все у всех готово. Личные вещи, матчасть, кони, оружие? — в ответ раздалось многоголосое утвердительное бурчание. — Ну, так в шесть подъем, поедим и выезжаем.

— Поедим и поедем, — срифмовал Зигфрид, зевая. — Спать пошли, что ли?

Игорь не мог заснуть. Вполне можно было бы себе приказать, но не хотелось. Он лежал с. закрытыми главами и неспешно прокручивал в мозгу создаваемые им самим фантастические сюжеты — разноцветная живая мозаика колыхалась перед мысленным взором Игоря, за закрытыми веками, словно сияющий занавес. Игорь, как и все выпускники лицеев, легко играл с этими видениями — это помогало. Но если ждешь чего-то…

…Игорь открыл глаза. Он уловил еле слышный шум — наверху, на броне лесохода. В открытые люки светилось ночное небо. Да, там, наверху, оставались Женька и Лизка. Их голоса, что ли? Или не голоса? Да, не голоса, а…

Игорь почувствовал, как у него начинают теплеть, а потом загораются щеки, уши и все лицо. Смуглый, он не краснел, а бурел. Впрочем, в темноте никто не видит. А звуки означали только одно — там, наверху, мальчишке и девчонке, открывшим для себя эту сторону любви, очень-очень хорошо сейчас вместе…

…По меркам некоторым звездных рас земляне были весьма распущенными существами. Девчонки преспокойно блокировались и вступали в первый сексуальный контакт в 13–15 лет, а то и раньше. С мальчишками было то же самое… В периоды обострения отношений на землян выливали немало грязи именно по этому поводу. Но в полемическом запале обвинители — не замечала другого — что на Земле нет сирот при живых родителях и прерванных беременностей, нет браков по принуждению и половых извращений, а уж если девушка с кем-то ложится — то можно с вероятностью 90 процентов быть уверенным, что это ее будущий муж. Даже если сейчас им по 15 лет…

….Теоретически Игорь знал весь процесс. И, оповести он кого-нибудь, что в 15 лет все еще девственник — этот кто-нибудь, тот же Борька, очень удивился бы. Подобно всем дворянам не в первом поколении, он сочетал в себе преданность Империи с почти полным равнодушием к личным удобствам к индивидуальному быту, практически с рождения считая, что смысл жизни — в служении Родине, поиске приключений и познании нового. Нет, знал он и то, что когда-нибудь будет семья, будут дети, как иначе?! Но ни о какой любви не думал никогда, разве что немного завидовал чувству, которое было между отцом и мамой — редкости у дворян.

А вот сейчас он, испытывая стыд за то, что подслушивает то, что нельзя слушать — он вдруг позавидовал Женьке.

И приказал себе уснуть.

Спуск проходил медленно и, чем можно было ожидать. Пришлось попарно двигаться верхом впереди, разведывая путь. Все остальные сидели в носу лесохода, непрерывно вглядываясь в склон холма, в ход пускали аппаратуру, несколько раз поднимали вертолет. Это предельно выматывало — Игорь в конце концов поделил своих на две смены: двое едут впереди, один ведет машину, трое отдыхают, Ленька — все время в «вертушке». Лесоход полз медленней пешехода, при всей его проходимости и массе машину мотало и подбрасывало на валунах, и сломанных деревьях. Пришлось всем пристегнуться наплотно ремнями.

Зеленое море внизу постепенно становилось ближе, а обзор по горизонту сокращался. Казалось, что на самом деле погнушаешься в воду.

Потеряли почти два часа, пробивая ход через каменную глыбу — громадину, начисто перекрывшую путь. Аккумулятор плазмы пришлось ставить на астроподзарядку. Потом — буквально через десять минут — со склона сорвалась лавина камней. Борька с Катькой, ехавшие впереди, едва успели спрятаться за корпусом «индрика», который коротко ухал от попадании летящих со скоростью пущенной из лука стрелы глыб. Еще страшней были мелкие осколки — они откалывались от глыб при столкновениях и летели рикошетами, взвизгивая, словно пули. И почти так же опасны были… Один из них вдребезги разнес дальномер на артиллерийской башенке. Несколько — прошили металлизированный чехол, закрывавший вертолет и моторку. Еще что-то долго сыпалось, стучало, шуршало, грохало и поскрипывало — Игорь при каждом таком звуке коротко вздрагивал, не снимая руки с гиросистемы. Отточенным чутьем он понял то, чего не понимали остальные — у камнепада могло хватить силы перевернуть, опрокинуть лесоход, уволочь с собой…

Очень нескоро он смог позволить себе вздохнуть как обычно. И по связи скомандовал:

— Продолжаем спуск! Осторожнее…

И снова — медленное сползание. Игоря заменил Зигфрид — удалось немного поспать, а проснувшись — перекусить. К счастью, самая трудная часть спуска осталась позади — лесоход шел между пышно-зеленых деревьев долины. Живность кишмя кишела тут — из-под гусениц что-то порскало, с ветки на ветку перелетало, за деревьями перемещалось… Весь экипаж снова собрался в лесоходе, с интересом посматривая вокруг.

— Радиация, — отметил Борька, — и неслабая.

— Да ничего страшного, — возразил Игорь. — Народ активней будет… Все. Тормозим.

Заворочавшись во сне, Игорь едва не свалился с кровати и, опершись на пол рукой, проснулся. Все вокруг еще спали, только катькина кровать пустовала. Насквозь через люк светило утреннее небо.

Зевая и натыкаясь на углы, Игорь выбрался на броню. Катька сипела на носу, обхватив руками колени и смотрела на восходящий Полызмей.

— Доброе утро, — Игорь встал рядом, потянулся. Девчонка кивнула, потом поднялась на ноги:

— А я давно встала, — сообщила она. — Сижу любуюсь — до чего красиво… Слушай, если уж и ты поднялся, будь другом — сделай кофе, а я завтраком займусь…

…- И правда — красотища кругом, — оценивающе сказал Женька, сидя со скрещенными ногами на корме лесохода и окидывая окрестности взглядом хозяина. — Только скучно. Приключений мало.

— Слушай! — вдруг возмутился Игорь, толкая его в бок. — Если тебе мало всего, что уже было — то чего нам ожидать в будущем?!

— Удивительных чудес и происшествий, — серьезно отозвался Женька.

— О нет, — так же серьезно выдохнула Лизка. Зигфрид перегнулся в люк, извлек гитару и хлопну по ней. Без слов. Женька протянул руку:

— Дай-ка мне…

— Погоди, — попросил Степка, перехватывая инструмент. — Вот, послушайте-ка… — он что-то помурлыкал, перебрал струны и вдруг запел печально, покачивая головой и глядя куда-то невидящими глазами:

— Мой конь притомился, (1.)Стоптались мои башмаки…Куда же мне ехать —Скажите мне, будьте добры?..— Вдоль синей реки, моя радость, вдоль синей реки.До красной горы, моя радость, до красной горы…— А где те река и гора —Притомился мой конь…Скажите пожалуйста,Как мне проедать туда?..— На ясный огонь, моя радость, на ясный огонь.Езжай на огонь, моя радость — найдешь без труда…

— Вот, — он вздохнул. — Не знаю, что-то в голову пришло. У нас ее любили.

— Дай мне, — Женька все-таки вытребовал себе гитару. — А вот наша, местная… Борь, девчонки — подпевайте!

Не жди меня, не жди — я ухожу с утра — (2.)Туда, где ветер вновь лавину стронул,Где за рекой встает гора,А за горой — река,И снова горы, и зеленый лес на склонах…Прости меня, прости — я снова не приду,В который раз поедут все прахом сроки…Не обнимай меня — меня обнимет дуб,Обнимет тенью дуб,А для тебя — вот, только эти строки.И знаешь что, вот что — быть может, не вернусь,И где прервался след — друзья тебе не скажут…Забудь меня скорей — и пусть,И только-то, и пусть……А смерть — плевать, тут уж как карта ляжет.

1. Стихи Б.Окуджавы.