Сказание об Иле - Альберт Иванович Калинов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ища Илею, враги предполагают, что на руках ее младенец звездный. На это же надеялась и сама дочь Иля. Силы темные направить по следу ложному замыслила она давно. Надеялась отвести угрозу от колыбели звездной такой дорогой ценой. Поэтому перед своим побегом сказала хозяйке следующее:
– Когда вернется брат мой Сенака, скажи ему, чтобы не искал меня и не шел за мной, а шел к Улу и там ждал. Еще скажи, чтобы верил мне, как и раньше. И не забудь мои слова.
Хозяйка, заплакав, кивнула головой и повторила:
– Чтобы шел к Улу и верил тебе.
– Когда придут и спросят про меня те, что зло задумали, скажешь им, что разоблачен твой был обман и, взяв младенца, ушла чужеземка той же ночью, пока все спали.
Ночь была теплой, тихой, и только легкий ветерок иногда шуршал, как мышь. Илея прикрыла глаза.
Однако резко и почти сразу открыла их, услышав тяжелую поступь. К ее немалому удивлению наступило утро, Илея поняла что усталость сыграла с ней дурную шутку и она незаметно провалилась в сон. Она пожалела об этом и в страхе прижала сына к себе. От неудобства малыш захныкал, заворочался и стал просыпаться. Раздался треск веток. Из зарослей орешника, что рос под молодым деревом, показалась голова мула. Он, как ни в чем не бывало, без труда раздвинул своим неуклюжим телом засохшие и колючие стебли, и направился к девушке. Остановившись рядом, этот разбойник стал жевать траву прямо у ее ног. Илея перевела дух. Ноша была на месте, плетеный короб с помощью веревок крепко держался на левом боку.
– Ну и напугал же ты меня, разбойник! – Погладив теплую морду, Илея не преминула заглянуть в короб.
Достав из него кое-что из еды, девушка быстро принялась есть. Ее малыш окончательно проснулся и сразу прильнул к материнской груди.
Так прошли еще несколько дней. Где сейчас она? Далеко ли от жилища того, что на время приютило ее и стало домом? Наверное, она заблудилась… Дочь Иля гнала от себя как можно дальше плохие мысли, держа в голове главное: надо идти, ― и шла. Не знала, где окажется в следующий момент, ориентировалась по восходу солнца.
Обходя широкие дороги, пути искала тайные, и тропы те, что зверями лишь проложены. Лес, бескрайний, темный, непролазный, обступил девушку со всех сторон, склонился над ней мрачными верхушками и молча ждал чего-то.
Мул отставал, пропадал из виду, шел своей дорогой, но в конце концов оказывался где-то рядом. Его большие уши и вечно сонная, теплая морда привычно появлялась из кустов в тот самый момент, когда у Илеи заканчивались силы и предательское отчаяние начинало охватывать ее. Она прощала ему упрямство и лень, гладила его бархатистую морду, отчищая ее от налипших колючек, тихо, любя, ругала, и какое-то время они снова шли вместе.
Деревья закончились внезапно, открыв равнину не менее мрачную, чем оставшийся позади лес. Впереди расколотый валун. Он врастал в землю, влача одинокое существование.
Выйдя из леса, а вернее, сделав первый шаг, девушка остановилась, сердце ее заколотилось. Малыш же спал спокойно, безмятежно. Илея прижала его к груди и тут же напугалась: что, если он проснется, услышав биение материнского сердца? Чуть ослабив объятия, Илея сделала глубокий вздох и огляделась.
Куда идти ей дальше? Вперед? Назад вернуться в лес? Что означали эти частые удары сердца? Усталость? Предчувствие? Вот мул, он равнодушно уткнулся мордой в траву и стал выщипывать из нее ту, что посвежее. Илея, успокоившись, пошла вперед.
Все произошло очень быстро. Она заметила движение чуть в стороне, около самого края леса: кто-то мелькал между деревьями, пытаясь забежать ей за спину. В следующий момент ее внимание привлек пустырь. Среди осоки заметила она тени, это притаились два зверя. Чуть в стороне от них еще один, напоминающий дикую собаку, а там еще. Её ноги, ленивые и как будто бы чужие, вместо того чтобы отпружинить, освободиться и бежать, медлили, устали.
Наконец она сделала над собой усилие и помчалась вперед. Перед ней оказался одинокий валун. Взобраться на него не было никакой возможности, но в нем имелось углубление, небольшая щель. Дочь Иля спрятала там свое дитя. Ребенок оказался внутри и так далеко от нее, что теперь, если бы она передумала, до него уже было не дотянуться. Закрыв собой каменный чертог, Илея поднялась в полный рост.
Пробуждение
Поток видений исчез, и Роха ненадолго остался наедине с собой. Посланник понял, что глаза его пока закрыты, а сам он лежит на спине. Наконец он приоткрыл веки, и первое, что увидел через сумрачную поволоку, это очертания женщины, сидящей подле него.
«Она», – узнал посланник ту, что приволокла его сюда. Женщина была занята делом, и рука ее то поднималась вверх, то опускалась вниз.
«Шьет», – подумал Роха, и был прав, женщина действительно шила. Воспитанник мастерового приподнялся, стараясь получше ее рассмотреть. Усилия его оказались тщетны, он видел только темный женский силуэт. А вот ее рука… плавные движения вверх и вниз… теперь к ней всецело приковано внимание Рохи. Женщина держала иглу, тонкую и длинную, и виртуозно ей владела. Верно, из кости выточена была игла. В другой руке её было что-то, что требовало ремонта. Иглу втыкая, штопала она. Вместо нити продет в ушко иглы тонкий волос.
Роха наморщился, не в силах рассмотреть предмет починки. Пелена в глазах ему мешала.
– Что зашиваешь ты? – задал он женщине вопрос.
– Сердце, – услышал в ответ. Женщина улыбнулась, заметив его удивленный взгляд: – Твое!
Посланник поглядел на пульсирующий комок в женской ладони, затем на свою грудь, в ней зияла черная дыра, края которой светились.
– Это смола с древа, в котором Гнездо. Закрайников помнишь?
«Закрайников» – это последнее, что успел услышать Роха. Он словно провалился в яму и увидел себя на том самом месте, где козлоголовое чудище насадило его на рога.
Теперь Роха лежал на белом тонком покрывале из искрящегося, чистого снега. Тихо.
Роха окидывал взглядом себя и все вокруг, вплоть до болот . Тишь. Откуда-то появились люди. Те, что обошли со всех сторон то место, где сейчас лежал Роха. Некоторые приехали верхом на рыжих козлах, а некоторые ― на маленьких лошадках. Достигнув цели, один из приехавших наклонился над лежащим телом. Роха узнал его – это Ямых. Правитель Закрая внимательно осмотрел лежащего человека. Заглянул в лицо, прищурился, замер,
