Архив Смагина - Юрий Пивоваров

Сибирь – это понятно, в любом случае уточнить, доработать следует такую информацию. Смутила Смагина фраза: «какие-то камешки». Ну, сказал бы так человек далёкий от всяких там драгоценностей и самоцветов, было бы понятно. Но – ювелир… Сказал бы старый солдат Арсентьев, принятый на ответственную работу в УРР, «какой-то пистолет»… Не понял бы его товарищ Смагин, наверняка, не понял. Так же и ювелир…

Арсентьев, добрался до магазина пешком – недалеко. У входа стряхнул снег с обуви, зашёл, поздоровался, представился – все, как и требовал товарищ Смагин. Продавец, он же приёмщик – само радушие, хотя пальцы слегка дрожат.

Беседуя с приёмщиков, Арсентьев отметил: слегка волнуется, но только слегка, старается помочь органам, не юлит и даже доброжелателен…

Странно, подумал он, может, ювелирные и прочие там торговые работники тоже могут быть искренними строителями нового общества? В голове оно как-то не укладывается: вроде – чуждый элемент… Но ведь не может новая жизнь состоять только из пролетариата, крестьян, заводов, фабрик, полей?.. А учителя? И кино кто-то же снимает? И книги пишет… И те же Смагин и Сеулин столько их прочли, что ему, Арсентьеву, порой стыдно становится… Учиться надо! А учить кто будет? Даже он, Арсентьев, начав получать повышенное денежное содержание, стал подумывать о приобретении в подарок жене какой-нибудь красивой безделушки – просто красивой. И чтоб ей понравилось. Что здесь плохого?

Арсентьев раскрыл блокнот, помечал основные моменты. Ювелир дополнил уже известную картину. Теперь родственника нет, пояснила посетительница. Что значит «нет», не уточнила. Камушки, надо полагать теперь ничьи, а ничьих камушков не бывает, так как, если по совести они – её. А они могут и ценность какую представлять – стал бы он, родственник, за тысячу вёрст их тащить в столицу…

Женщина – тёмная, и для неё тысяча вёрст – географический предел. Приёмщик не стал её поправлять по поводу географии, но вопросом о целесообразности доставки камней в столицу также озадачился. Но пыл его быстро пропал. Во-первых, посетительница сообщила, что родственник её каким-то образом с камнями, минералами всякими связан… Геолог, предположил ювелир, а это многое объясняет. Во-вторых, осмотр ничего обнадёживающего не дал – не входят камешки в перечень товара, представляющего ценность.

– А сколько их было? – спросил Арсентьев.

– Три. Три было предложено на осмотр. А сколько их всего, это можно у граждански той узнать, – ответил ювелир и оценивающе посмотрел Арсентьева. В его взгляде можно было прочитать: её-то вы быстро найдёте, непременно найдёте.

Арсентьев вежливо поинтересовался: ну, пусть не ценные те камешки, но что это такое – названье? И тут приёмщик пояснил: делу ювелирному он обучался, так сказать, из рук в руки, из головы в голову. Пришёл учеником, прибирал, мыл, смотрел… Так и выучился. Но специального образования не имеет, и потому знания его «от сих до сих». Ограничены рамками торговли, сформулировал про себя сказанное Арсентьев.

– А выглядят-то как?

– Как вам сказать… Я как-то давно помогал печку топить, и использовался там уголь–антрацит – блестящие такие зёрна попадались. Неровные, небольшие, вытянутые, овальной, то есть, формы, миллиметров пятнадцать на десять. Тщательно я не проверял, но предварительно могу сказать: твёрдые неимоверно. Специалистам бы посмотреть, может, и есть там интерес какой… А нам проку нет. Есть такая наука минералогия. Вот её сыны, науки этой, желательно, сыны достойные, могли б что-нибудь подсказать. Сдаётся мне, это по их части.

Вопросов никаких ювелир не задавал. К рекомендации «не разглашать» отнёсся с пониманием и даже напоил чаем с печеньем.

Арсентьев шёл в управление быстро и с некоторой неловкостью вспоминал, как хотел на днях отказаться от комплекта тёплого белья и портянок в пользу тех, кто больше в них нуждался. Конкретный адрес своего потенциального пожертвования он назвать не мог, так как прикинул и пришёл к выводу, что нуждаются очень и очень многие. Смагин оценил его бескорыстие, однако коротко и довольно жёстко пояснил: работники ему нужны здоровые и здравомыслящие. Если такие, как он, Арсентьев, и многие, и многие другие сотрудники, находящиеся на важной государственной службе, будут здоровы и работоспособны, то и бедных, голодных и раздетых будет становиться с каждым днём меньше.

Хорошо все растолковал Андрей Викторович. И тёплые портянки очень даже к месту оказались – идёшь, и душа радуется. Даже сосредоточиться можно и на результатах беседы, и на других мыслях, способствующих добротной работе управления. Арсентьев выбрал момент, чтоб не было рядом прохожих, и несколько раз попробовал чётки и ясно выговорить слово «минералогия». Не сразу, но получилось. Так и с учёбой.

Интересно, к примеру, беседовать с Сеулиным – студент, образованный. Иногда как загнёт, голова кругом. Рассказывал как-то о писателе английском, уверял, что он, писатель, заглянул в своих мыслях настолько далеко в будущее, предсказал такие ещё не освоенные направления и в науке, и технике, что нынешнее поколение осознать это даже не в силах. Сеулину можно верить, и даже нужно. Есть такие люди, как этот писатель, – большие, мощные. Потому, наверное, и в Кремль его допустили, с Лениным беседовал…

Арсентьев намеревался ещё до доклада пригласить через дежурного женщину ту самую, фамилию забыл: понятно, о ком идёт речь. Но никого вызывать не пришлось. Сокольникова Мария Ивановна была уже у Смагина.

Вела она себя, как и ранее, простодушно. Отхлёбывала горячий чай из блюдечка. Каялась слегка, что сразу о камешках не рассказала. Но – откуда ей знать, что они товарищам начальникам интересны? Камни, они и есть камни – не алмазы–брильянты… Думала, хоть какую-то копейку стоят. Оказалось – нет, ничего они не стоят и никому они не нужны. Тяжко вздохнула, задумалась.

На этом вздохе и зашёл Арсентьев. Чаёк с морозца не помешал.

– Ну, и где они теперь? – спросил Смагин.

– Нет их, будь они неладны, ещё и страху натерпелась.

– Сколько их было? – спросил Смагин.

– Три, – ответила Мария Ивановна.

Арсентьев кивнул, глядя на Смагина.

– Всего три – не больше? – уточнил Смагин.

– Только и было три.

– И где они сейчас?

– Нет их, украли.

– Они ж никому не нужны… Зачем их красть? – спросил Смагин с некоторой досадой.

– Кабы он знал, что они никому не нужны…

– Кто он? – Смагин повысил голос.

– Грабитель, жиган, ну, на улице…

– Мария Ивановна, – голос Смагина приобрёл твёрдость. – Подробно, где, когда, как и кто …

Картина нарисовалась такая. Выйдя из ювелирного, Синельникова направилась домой. Грабитель, молодой парень, видно, там её заприметил и шёл за ней, выбирал удобный момент. В руке, в правой, Мария Ивановна держала небольшую сумку, подарок, кстати, того же племянника. Вот как раз напротив подворотни парень тот сумку и рванул. А камни те лежали сверху в сумке, в тряпицу завёрнутые. Сумку он выхватил, и пока пострадавшая соображала, что же произошло и что теперь делать, грабитель шмыгнул в подворотню, и след его простыл. Ценного особо в сумке не было…