Шерлок Холмс Мценского уезда - Станислав Сергеевич Сергеев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вот разозленный «оборотень в погонах» стал поднимать классический винчестер 1876 года, предмет его гордости (об этом знал весь Яренск), который лежал у него поперек седла, явно уже с патроном в патроннике, чтоб сразу выстрелить. Я мягко, подушечкой указательного пальца нажал спусковой крючок.
Хлопс-с-с! Выстрел был чуть-чуть заглушен саунд-модератором и прозвучал, как мощный щелчок хлыста. Хотя мне это было и не критично – тактические наушники надежно защищали уши. Многие говорят, что это неправильно, ставить на штурмовой малоимпульсный карабин приклад с амортизатором, но кому как – для меня оружие становится более управляемым, а стрельба более комфортной. Навороченный телескопический приклад FAB-Defense с амортизатором принял на себя большую часть отдачи, при этом точка прицеливания недалеко ушла от бедной лошадки Котова, и я четко видел, как верхняя часть головы несчастного животного буквально взорвалась красными брызгами, заляпав несостоявшегося ковбоя. Лошадь как будто выключили: мгновенно ноги подогнулись, и она грохнулась на бок, знатно ударив урода об землю и придавив его всей своей тушей. Круто!
Еремеев упал боком на землю и, подняв на вытянутой руке служебный «смит-вессон», уже пытается пальнуть в супостатов. Я уже на автомате беру на прицел голову лошади второго оборотня в погонах, Егора Попова и, опять мягко потянув спусковой крючок, делаю выстрел. Хлопс-с-с! Но тут уже без голливудских эффектов – животное так же просто падает.
А дальше начинается веселуха: полицейские Еремеева, предупрежденные о нападении, попрятавшись, кто в кустах, кто за повозкой, открывают беглый огонь. Ого, ну прямо как в фильмах про ковбоев, вот только один момент – все стреляют дымным порохом, и тут же мои наблюдательные способности через оптику резко ухудшаются, так как часть людей просто пропадает в густых облаках белого порохового дыма. Но это то, что касается полицейских, а вот у ряженых дела сразу принимают плохой оборот. Лошади под ними, как оказалось, были не служебные, которые специально учатся не пугаться во время стрельбы, а обычные верховые, которые начали сходить с ума и сбрасывать седоков, когда вокруг начали хлопать выстрелы. Поэтому переодетые каторжники уже сразу не смогли организовать хоть какое-то подобие атаки, а занимались тем, что пытались восстановить контроль над лошадями. С другой стороны, полицейские Еремеева больше создавали шума и дыма, нежели эффективно попадали в противников. Они вроде как сумели завалить только парочку бандитов и подстрелить одну лошадь, а дальше было безветрие, и пороховой дым не очень хорошо рассасывался, поэтому и тут я вынужден был вмешаться.
Перевод маркера прицела – грудь в полицейском мундире, белых повязок нет. Хлопс-с-с! Тело вздрогнуло и грохнулось вбок. Что дальше, нет времени смотреть. Следующая цель. Белые повязки отсутствуют. Хлопс-с-с!
Хлопс-с-с! Хлопс-с-с! Хлопс-с-с! Я уже действую как на автомате: отлавливаю в прицеле, стреляю, и главное никаких эмоций. Просто работа. Несколько секунд – и противники закончились. Их и так было немного. Но когда они все верхом, то есть очень контрастные цели, на расстоянии ста метров от стрелка, вооруженного полуавтоматическим нарезным карабином с оптикой, то тут вариантов просто нет. Супостаты закончились быстрее, чем в обычном рыжем бакелитовом магазине – патроны.
Несколько выстрелов со стороны полицейских и все, установилась тишина. По поляне носились несколько лошадей, потерявших своих седоков, одна, получив пулю, отчаянно ржала, пытаясь снова встать на ноги. И все.
Поняв, что все закончилось, я, держа правой рукой карабин, левой отжав кнопку, коротко бросил в микрофон гарнитуры:
– Быстро Котова, Попова достать, оказать помощь, связать и развести, чтоб общаться не могли. Прием.
Еремеев, будучи все еще в горячке боя, сумел быстро сориентироваться и ответить:
– Будет сделано. Прием.
– Давай, я еще по сторонам посмотрю, вас прикрою. Если будет тихо, выйду. Надо с этими уродами пообщаться. Кстати, котовский винчестер заберу к себе в коллекцию, очень мне машинка понравилась. Все, выполнять, конец связи.
Даже отсюда услышал, как Еремеев засмеялся, и его смех подхватили остальные полицейские, причем ржали они как бешеные кони, громко и безудержно. В принципе, вполне нормальная реакция на стрессовую ситуацию.
И тут я обратил внимание, что дверца в повозку открыта и на сцене появились два новых персонажа: доктор и еще один полицейский, причем оба с револьверами в руках. Ну, явно их прихватили в качестве усиления и прятались они точно в помещении для арестантов. Что самое интересное, чтоб не получить по пуле от своих, у них так же были белые повязки, повязанные по всем правилам, и на правое, и на левое предплечье.
Еремеев, уже пришедший в себя, отдавал команды, и двое полицейских, вскочив в седла, отлавливали бесхозных лошадей, а вот остальные разбирали трупы, ну и конечно, с трудом оттащив туши убитых животных, вязали выживших «оборотней в погонах», которые только-только начали приходить в себя.
Но я пока не выходил из леса, оставаясь на позиции. Антон уже доложился, что в лесу, где прятались каторжники, пусто, с той стороны нам ничего не угрожает, но вот напрягали те два бандита с винтовками, что Котов посадил в лесу, для огневой поддержки. И, судя по перехваченным разговорам, это были далеко не самые худшие стрелки, поэтому надо было дождаться сигнала от Макара, который с тремя охотниками должен был отловить и нейтрализовать противника. А это не такая уж и легкая задача – отлавливать затаившихся бандитов в густой «зеленке».
Еремеев-старший уже пару раз выходил на связь и спрашивал дальнейших распоряжений, но я пока медлил. И только после того, как на кромке леса появился Макар и белой портянкой начал совершать круговые движения, что говорило, о том, что опасность ликвидирована, я сам связался с Еремеевым и дал команду передвинуться ближе к лесу, чтоб не светиться посередине поля, и перетащить пленных для полевого допроса.
Десять минут, и повозка, поскрипывая колесами, подкатила к моей позиции. Котова и Попова, которые все еще не оклемались от ударов во время падения лошадей, обозленные полицейские тащили под руки, и слово «нежность» при описании этого действа абсолютно не подходило, а точнее все было наоборот. Только четкая команда полицейского урядника, что оборотней еще надо допросить, удерживало разгоряченных боем людей от немедленной расправы.
Убедившись, что все под контролем, Еремеев решился явить народу Великого Катрана – то есть мне нужно было выйти из леса и реализовать,
