Близкая женщина - Барбара Делински

– Мне нужно сказать тебе кое-что. Дело в том, что я собираюсь ненадолго уехать.

Она изумленно вскинула брови.

– Что значит уехать? Куда?

– Я лечу в Лиссабон. Хочу поездить немного по стране, навестить друзей.

– Немного – это сколько? И почему ты ничего не говорил мне об этой поездке раньше? – У нее перехватило дыхание.

Его сердце разрывалось от жалости и отчаяния, но он заставил себя сказать заранее приготовленные слова.

– Я должен уехать, милая. Тебе нужно побыть без меня…

– О чем ты говоришь?! Зачем мне быть без тебя? – начала она, но он коснулся кончиками пальцев ее губ.

– Тебе нужно побыть одной. Ты должна закончить книгу и вообще разобраться в своей жизни.

– Но я хочу быть рядом с тобой! Книга не помеха.

– Разрываясь между матерью и мной, ты потеряла уйму времени. Теперь ты сможешь прийти в себя, собраться с мыслями. Всю осень я не находил себе места. Я очень устал… В этом-то все и дело. Мне нужно время, чтобы прийти в норму.

– У нас будет время! Я приеду в Мэн, и тогда…

– Ты сможешь поехать со мной в Европу? – вдруг жестко спросил Майкл.

– Нет, – прошептала Даника. – И ты знаешь почему.

– Знаю. Поэтому я и должен уехать. Нам нужно решить, как быть дальше. Сколько можно скрывать наши отношения, прятаться? Может быть, когда я вернусь, что-то изменится. Возможно, Блейк согласится на развод? А может быть, ты найдешь в себе силы оставить его… А может, отдохнув, я пойму, что будет лучше оставить все как есть…

– Господи, Майкл! Я не понимаю тебя! Быть рядом с тобой – для меня все… – Даника в отчаянии покачала головой. – Несколько месяцев! Что со мной будет, если я столько времени не смогу с тобой видеться?

– Все будет хорошо, – успокоил ее Майкл. – Вот увидишь. Ты сама не знаешь, какая ты сильная. Одно дело, когда я говорю тебе об этом, и совсем другое, когда ты сама это почувствуешь. Тебе это просто необходимо. Иначе ты никогда не сможешь разбить преграды, которые нас разделяют.

Чувствуя себя побежденной, она опустила голову ему на грудь.

– Я буду очень скучать! Я буду плакать, не спать ночами! Я с ума сойду!

– Я тоже буду скучать! Сам не знаю, как я выдержу разлуку?!

Когда Даника подняла на него глаза, в них блестели слезы.

– Береги себя, хорошо? – прошептала она.

– И ты себя береги, любовь моя.

Он наклонился и припал к ее губам долгим, проникновенным поцелуем.

– А теперь иди, – с трудом проговорил он. – Если ты сейчас не уйдешь, будет только больнее. И тебе, и мне. До встречи, Даника! Я люблю тебя!

Она молча кивнула, глотая слезы, и покорно пошла по направлению к машине. Оглянулась и, опустив голову, ускорила шаг. Только захлопнув дверь «Ауди», она дала волю чувствам и разрыдалась. В слезах она доехала до дома. В надежде успокоиться она несколько раз объехала квартал. Но лишь далеко за полночь, уже в постели, усталость победила слезы, и Даника заснула тяжелым сном.

Целую неделю Даника жила словно во сне. Часто, неожиданно для самой себя, она вдруг заливалась слезами. Подобного отчаяния ей еще не доводилось переживать. Ей было так одиноко, как не бывало даже в детстве. Казалось, что и в те дни, когда она потеряла своего ребенка, она не была так безутешна.

Она говорила себе, что Майкл вернется и что несколько месяцев не такой уж большой срок. Она вспоминала о тех женщинах, которые провожали мужей на войну. Им приходилось еще горше: они не знали, когда вернутся мужья и вернутся ли вообще… Она убеждала себя в том, что Майкл много работал, и ему нужно отдохнуть… Увы, эти уговоры мало помогали. Ей казалось, что она лишилась части собственной души.

Наконец Данике удалось занять себя работой. В этом она видела единственное спасение от тоски. Несколько раз в неделю она приходила к Джеймсу Брайанту, а вернувшись домой, снова усаживалась за книгу. Она изнуряла себя в танцклассе до тех пор, пока преподаватель не сделал ей замечание: упражнения нужны для того, чтобы поддерживать форму, а не для того, чтобы изнурять себя до бесчувствия… Тогда Даника стала много гулять. Часами бродила по городу.

Несколько раз она летала в Вашингтон, чтобы создать хотя бы видимость семейных отношений. Конечно же, Блейк не заводил с ней никаких опасных разговоров. Вообще вел себя так, словно между ними ничего не произошло. Было видно, однако, что он пытается уделять ей больше внимания, но эти усилия были вымученными и лишь раздражали их обоих. Только возвращаясь в Бостон, Даника вздыхала с облегчением.

Но внешне Даника держалась, она умела скрывать свои чувства. И только мать ей не удавалось ввести в заблуждение.

– Тебя что-то беспокоит, дорогая, – заметила как-то Элинор. – Может, поделишься со мной?

Здоровье Элинор заметно улучшилось. Правда, при ходьбе она теперь прихрамывала, но рука обрела подвижность и речь стала более четкой и беглой. Только что Элинор вернулась из Вашингтона, где пробыла целую неделю. Но в Коннектикуте ей было спокойнее.

Даника пригласила мать в небольшой ресторанчик, где они завтракали незадолго до того, как у Элинор случился удар. Вопрос матери заставил сжаться сердце Даники. Ей вдруг остро захотелось все рассказать матери.

– Это касается меня и Блейка, – взяв себя в руки, начала она. – И Майкла…

Элинор поджала губы, а потом промолвила:

– Так я и знала.

– Что ты знала? – удивилась Даника.

– Я знала, что ты и Блейк отдаляетесь друг от друга и что ты увлечена Майклом…

– Все гораздо серьезнее, мама. Я люблю его, – сказала Даника.

Элинор долго молчала. Даника даже начала жалеть, что решилась на это признание. Но она так нуждалась в нем! За последние несколько месяцев их отношения с матерью так изменились. Даника стала лучше понимать свою мать. Конечно, своим признанием Даника могла вызвать неудовольствие матери, но это Данику не остановило.

– А как же Блейк? – поинтересовалась Элинор.

– То, что я испытываю по отношению к нему, это не любовь.

– Как так? Ты разлюбила своего мужа?

– Наверное, я его вообще не любила. Мне просто хотелось выйти замуж, а Блейк был совсем неплохой кандидатурой. Теперь-то я понимаю, что, выходя за него, я лишь хотела устроить свое будущее – в том смысле, как все девушки его представляют… Но то, что я чувствую к Майклу, это нечто совершенно другое. Они такие разные! Знаешь, мама, по-моему, я только сейчас стала женщиной, только сейчас поняла, что значит любить и быть любимой.

– Дорогая, поверь, я понимаю тебя, – с чувством сказала Элинор. – Что же ты намерена делать?

– Не знаю, мама! Просто не знаю, – вздохнула Даника. – Я пыталась говорить с Блейком о разводе… – Элинор испуганно заморгала. – Мне это тоже не по душе, поверь, мама! Но должна же я была хотя бы попытаться узнать, что он думает о нашем браке. Конечно, я понимаю, что у нас с Блейком мало общего. И я не могу поверить, что он счастлив со мной. Ну а он, конечно, утверждает обратное.