Необязательная страна - Вали Наср

Призрак катастрофических изменений требует сохранения участия Америки в этих делах. Ушли те дни, когда Соединенные Штаты могли с легкостью защищать свои интересы, опираясь на горстку уступчивых диктаторов. Америка намерена продолжать эту старую и отжившую стратегию, даже утверждая, что приветствует ветры перемен, веющие по всему этому региону. Но земля уходит из-под ног на Ближнем Востоке. Власть перемещается от правителей к массам, от светских элит к исламским оппонентам и от арабского центра к Персидскому заливу (логово Ирана) и к Турции. Такие переходы чреваты конфликтами, которые вызовут нестабильность и поставят под угрозу американские интересы. Не самый лучший вариант делать ставку на монархии Персидского залива и таким образом занимать чью-то сторону во фракционной борьбе, вызывающей конфликты в регионе. Лучше всего, если бы американская политика опиралась на более широкий круг стран и, конечно, не на их правителей, а на их народы. Такая активность тем более важна, поскольку сложности Ближнего Востока станут подбрасывать дрова в топку приближающегося американского соперничества с Китаем.

8. Вызов со стороны Китая

Весной 2012 года я спросил одного высокопоставленного члена кабинета президента Обамы, который только что вернулся после переговоров на высоком уровне в Китае, где, как он думал, китайское руководство владеет множеством вопросов, волнующих Америку: Афганистан, Пакистан, Иран, «арабская весна». «Нас больше всего беспокоит тот факт, – сказал он, – что мы не знаем, чего они хотят и чего они боятся».

Другие удивляются тому же в отношении нас самих. Они не знают, что мы думаем и куда мы идем. Мы бросили Ирак и Афганистан в нестабильной обстановке, оттолкнули от себя Пакистан, дестабилизировали, но не «денуклеизировали» Иран, обманули ожидания стран, где прошла «арабская весна», и умудрились также оттолкнуть от себя авторитарных союзников в Персидском заливе. Мы проделали все это, а потом объявили о своем намерении сократить наше присутствие на Ближнем Востоке, потому что мы не видим потенциал роста, чтобы можно было вкладываться в будущее региона. Мы считаем, что будущее лежит на Востоке и что великая игра политики глобальных держав будет вестись против Китая в Азиатско-Тихоокеанском регионе.

Курс на «поворот в сторону Азии» президента Обамы по своей сути является политикой сдерживания Китая – это «дипломатия передового базирования для противостояния с Китаем на его подворье»251. Хиллари Клинтон использовала термин «поворот» первой в статье в журнале «Форин полиси» для аргументации довода администрации в пользу того, что Америка должна меньше внимания уделять Ближнему Востоку и больше внимания Азии252. Она писала, что Китай (а не Ближний Восток) представляет собой реальную стратегическую угрозу, нависшую над Америкой. Необходимо, как она писала далее, «перестроить» глобальную стратегию, в которой Вашингтон придавал бы меньшее значение Ближнему Востоку и расположился бы на пороге Китая для того, чтобы быть уверенным в том, что влияние Пекина остается ограниченным. «Будущее Соединенных Штатов очень близко переплетается с будущим Азиатско-Тихоокеанского региона», – заявила она253. Глобальная политика «будет решаться в Азии, – гласил подзаголовок, – не в Афганистане или Ираке, и Соединенные Штаты окажутся в самом центре событий»254.

Но было бы недомыслием со стороны Америки строить свою новую стратегию, считая, что Ближний Восток не имеет ничего общего с Китаем. Глупо полагать, что мы можем бросить одно для того, чтобы сразиться с другим, или что происходящее после нашего ухода с Ближнего Востока так и останется на Ближнем Востоке. Ближний Восток – единственный самый важный регион мира. И не потому, что он богат энергоресурсами и его переполняет нестабильность или он чреват угрозами для безопасности, а потому, что он является местом, где разыграется великодержавное соперничество с Китаем и где будет решаться его исход. Разные составные части нашей ближневосточной политики – в Афганистане и Пакистане, в отношении Ирана и «арабской весны» – уже пересекаются с нашими более широкими интересами применительно к Китаю. В глазах Китая растет важность региона – и в предстоящие десятилетия он будет значить для Пекина больше, чем Африка или Латинская Америка. Если бы мы могли сказать, о чем думают китайцы или чего они опасаются, то заметили бы, что Ближний Восток находится в центре их внимания. Отступление с Ближнего Востока не освободит нас от необходимости иметь дело с Китаем: он вынудит нас принять участие в этом соревновании.

Нам надо не только оставаться полностью связанными с Ближним Востоком, но и следует усилить наше экономическое и дипломатическое присутствие в том регионе наравне с демонстрацией военной мощи.

Вряд ли я первым обратил внимание на возвышение Китая до уровня глобального вызова – на сегодня самого значимого стратегического вызова Соединенным Штатам255. В экономическом плане на Китай приходится огромная доля глобального производства и потребления, у него волчий аппетит на товары, который он утоляет посредством установления торговых и инвестиционных связей, простирающихся в глубь каждого континента. Китай возвысился, став участником глобальной экономики, но эта взаимозависимость не обязательно означает, что возвышение Китая будет мирным или что сосуществование с Соединенными Штатами у руля глобального миропорядка будет гармоничным256.

Китай наращивает свою военную мощь; его военно-морские силы теперь могут достигать даже Аденского залива (для борьбы с сомалийскими пиратами) и берегов Ливии (для эвакуации китайских граждан, подвергшихся опасности из-за военных действий в этой стране). Китайские корабли совершают теперь уже традиционные заходы в порты на Ближнем Востоке. Строительство баз на группе островов вдоль периметра своей береговой линии и проникновение глубоко в Индийский океан даст Китаю необходимые основания для завоевания господствующей военно-морской позиции в самых важных со стратегической точки зрения водах мира. Китай расширяет свои возможности нанесения ответного ядерного удара, повышая эффективность своих противокорабельных ракет, и наращивает возможности в новых сферах, таких, как киберпространство и космос257. Его цель состоит в том, чтобы заменить Америку в качестве превосходящей державы в Азии и поставить всю Восточную Азию на орбиту китайского влияния. Некоторые могут отвергнуть такие страхи как преувеличенные, но нет никаких сомнений в том, что амбиции Китая все больше вступают в противоречие с американскими интересами. Хиллари Клинтон подтвердила эту тенденцию, сказав слушателям в Сенегале, что Китай совсем недостоин того слепого увлечения, которое испытывает к нему континент. Африке следует не смотреть на Китай, а выбрать «модель устойчивого партнерства, которое ведет к увеличению добавленной стоимости, а не просто к ее извлечению». «В отличие от Китая, – продолжила она, – Америка будет отстаивать демократию и всеобщие права человека даже тогда, когда, возможно, было бы легче не обращать внимания и допускать отток ресурсов»258. Китай был уязвлен этим укусом и вступил в словесную полемику, в которой подчеркнул возрастающее соперничество за влияние между двумя державами по всему земному шару.

Возвышение Китая как экономического и военного локомотива меняет глобальный баланс сил и бросает вызов Соединенным Штатам возвращением биполярного мира259. Пограничные линии будут довольно размытыми в отличие от времен «холодной войны»; сейчас гораздо меньше идеологических расхождений, нет чувства четкого разграничения между «нами и ними», ревностно охраняемого под угрозой войны и ядерного уничтожения. Но мы постепенно движемся в направлении чего-то похожего – глобальное соперничество, носящее реальные черты, хотя и не идеологического характера, но затрагивающее понятие глобальной власти.

Интересы Америки лежат в сфере открытой международной экономической системы – построенной на основе свободного рынка и открытого обмена товарами, услугами и деньгами. Наше большое опасение состоит в том, что Китай видит свои интересы совершенно в другом: захват и передел различных регионов мира на сферы влияния, из которых Америка была бы исключена260. Мы хотели бы избежать такого итога подталкиванием Китая к полному принятию правил и институтов, которые управляют глобальной экономикой и международной политикой. Короче говоря, к стандартному глобальному миропорядку, который мы помогали создавать и укрепляли на протяжении более 60 лет и к созданию которого Китай не имел никакого отношения. Мы надеемся, что Китай заключит больше многосторонних договоров, станет участником многих многосторонних организаций, воспримет разделяемые всеми мировые ценности и будет руководствоваться ими у себя дома и за его пределами. Мы хотели бы, чтобы Китай выступал как партнер Соединенных Штатов при решении глобальных проблем. Но, вероятно, мы требуем слишком многого, по крайней мере на короткую перспективу. И если рост Китая собирается бросить вызов международным нормам, тогда он так или иначе вступит в противоречие с глобальным миропорядком, что означает конфликт с Соединенными Штатами. Конфликт не в наших интересах, но мы готовимся к нему. Ближний Восток должен будет сыграть большую роль, если дело дойдет до этого.