Яд Лаоха 2 (СИ) - Галунец Елена

— Хорошо, — грустно ответила она и медленно вышла, аккуратно закрыв за собой дверь.

Сония Кейтис

Вильос вернулся ночью, когда Сония крепко спала. Он не стал ее будить, а раздевшись, как всегда, до гола он тихо лег к ней под одеяло.

Проснувшись утром до сигнала будильника, она посмотрела на его лицо. На бороде появилось несколько седых волос, в уголках глаз и на лбу виднелись морщинки, кожа уже не такая упругая, но для своих пятидесяти лет он выглядел отлично. Красивое накаченное тело с густой порослью на груди, которая, кстати, стала светлее и шрам на животе, который все время притягивает ее внимание.

«Будь я безмозглой дурой, была бы наверное с ним счастлива», — подумала она и отключив будильник сняла с себя сорочку, затем забралась на него, стала целовать, начиная со лба и спускаясь все ниже, дошла до шрама и лизнула его. «Надо было несколько раз его ударить ножом, чтобы наверняка».

— Тебя возбуждает этот шрам? — спросил он, прикоснувшись к ее голове. — Могу себе еще несколько поставить или ты сама мечтаешь это сделать?

— Нет, любимый, я зализываю эту рану. Ты же знаешь, как я сожалею, — прошептала она в ответ и продолжила целовать его живот.

На завтрак к ним присоединился Кнуд со словами:

— Доброго утра, сегодня прибудет новая кухарка. Эва Хинде. Грэг, ты ее должен помнить, она работала у меня три года назад.

— Не помню, почему она вчера не приехала, и моя дорогая невеста должна сегодня готовить завтрак?

— Вчера она хоронила сына. Ядом отравился. Тело ей выдали правоохранители.

Вильос нахмурился и глянув на Сонию, которая намазывала для него бутерброды провел рукой по подбородку и задумчиво произнес:

— Хинде, говоришь. Молодой пацан, что я отдал Тарбену водителем?

— Угу, — ответил Кнуд беря один из готовых бутербродов чуть ли не из рук Сонии. Укусив его перед ее лицом, отвернулся и взял во вторую руку чайник.

Сония не делая лишних движений и не поднимая глаз, продолжала раскладывать бутерброды на тарелочку, затем поставив ее перед Вильосом, занялась разогревать приготовленный вечером пирог. Накормив мужчин, она снова не смогла поесть в их присутствии, пила воду и улыбалась Грэгу, полностью игнорируя Кнуда. Да и у того ума хватило не начинать с ней разговор. Проводив жениха, поспешила к себе в комнату, она не хотела видеть Кнуда и тем более разговаривать с ним. Вчера после «прогулки по саду» она закрылась у себя в комнате и просидела в ней весь день, не выходя даже на обед. Вечером услышав, как Кнуд вышел из дома и увидев его в окне в спортивное одежде, она вышла приготовить ужин. Она не знала, во сколько вернется Вильос и какой голод его будет одолевать в первую очередь, поэтому поставила в духовой шкаф полуфабрикат и выставив время поспешила уйти к себе. «Ну вот, сама себя сделала затворницей, но зато так спокойнее. Мало ли что может этот Кнуд рассказать обо мне Вильосу. Посижу в комнате, не привыкать», — так она думала и сегодня, когда малодушно сбежала от пристального взгляда ее телохранителя.

Через час она услышала голоса рабочей бригады. Ремонт они обещали сделать за два дня, но мольберт ей привезли уже сегодня. Поставив его у окна, она решила нарисовать Киру по своим воспоминаниям. Когда она была еще маленькой, послушной маминой дочкой. Ближе к обеду в дверь постучали:

— Хозяйка, можно войти? — услышала она женский голос.

— Войдите, — ответила Сония и удивленно посмотрела на дверь, держа карандаш в руке.

В комнату вошла женщина в одежде горничной с чепчиком на голове. На вид ей было лет пятьдесят, но скорбное выражение лица прибавляло ей еще несколько лет.

— Эва Хинде, Ваша новая прислуга, — безжизненно сказала она, а Сония вспомнила как Кнуд рассказал о ее потере. Хотелось подойти к женщине и сказать, как она ей соболезнует и что бы была тут как дома, но, к сожалению, она не могла этого сказать. Она и себя то тут не чувствовала свободно. Поджав губы, она отвернулась обратно к мольберту и придав своему голосу твердости сказала:

— Обращайся ко мне по имени. Меня зовут Сония и никак иначе. При хозяине обращайся так как он прикажет. В этой комнате я прибираюсь сама. Спасибо, можешь идти.

Женщина молча вышла, а Сония выдохнула и ссутулившись села на край кресла. Как же ей было ненавистно это притворство. Она ненавидела себя за то, что приходилось показывать людям свое пренебрежение в связи со статусом. Всех людей она считала равными и ей было противно отношение богатых людей к обслуживающему персоналу. Прояви сейчас своё добродушие к ней потом неизвестно чем может это все обернуться.

Ровно в час она услышала шум колес, затем дружное приветствие охраны и Сония поняла, что приехал Вильос, она бросила карандаш на кресло и кинулась вниз встречать его. Сбегая по лестнице, она увидела, как он швырнул свой пиджак на диван и замер по середине гостиной, набирая в смарте чей-то номер. Больше всего в жизни она боялась его в гневе, а по его выражению лица, он был сейчас очень зол. Она замерла на пороге, боясь пошевелиться, но он, увидев ее, подозвал к себе и быстро поцеловав приказал идти в столовую.

— Я сейчас поговорю и приду к тебе, — сказал он и отправился к себе в кабинет по дороге крикнув прямо в смарт: — Чтобы через десять минут был у меня!

Сония серой тенью метнулась в столовую и замерла на пороге. Эва уже вовсю сервировала стол и отодвинув стул дала понять, где лучше ей сесть, но Сония не стала садиться, ей остро захотелось узнать на кого так зол Вильос и оставшись на месте, увидела, как поднимается наверх Кнуд. Выждав пару минут, она решила пойти в комнату, под предлогом переодеться к обеду, тем самым проходя мимо кабинета, она услышала гневный голос Вильоса:

— Как он посмел, не посовещавшись со мной, отправить моих ребят на бессмысленное дело? Есть много способов убрать рыжего в камере, какого шхана ему пришло в голову вывезти его из здания? Вот сейчас к нему невозможно подобраться! Сначала Тарбен меня обрадовал, что подходящий мужик попал под подозрение, а теперь все испортил. Я его за яйца на заборе повешу.

Сония не стала дальше слушать, от этих слов ее затрясло как в лихорадке, с трудом добравшись до комнаты, она стянула с себя платье и зацепившись за дверцу шкафа сползла на пол. Она была права насчет Кнуда, он замешан во всех грязных делах Вильоса и обсуждают сейчас явно убийство какого-то рыжего. Вряд ли речь идет о его сыне, но отчего же он так зол?

«Зря я нормально вчера вечером не поела и сегодня не завтракала. Здоровье уже не то, чтобы так нервничать на голодный желудок» — думала она, беря трясущимися руками другое платье. Еле застегнув молнию, услышала, как хлопнула дверь в кабинете, затем громкие мужские голоса и треск ломаемой мебели. Затем отчетливо услышала, как Кнуд гаркнул:

— Грэг, хватит! — и стало тихо.

«Зачем он решил устроить разборки дома? Только бы он ко мне не пришел после этого» — взмолилась Сония, спрятавшись на полу за кроватью. Прошло минут пятнадцать, когда она услышала шаги в коридоре, затем шум авто и с первого этажа до ее слуха донесся голос Вильоса:

— Сония!

На негнущихся ногах она направилась к двери, растирая левую руку. Она до сих пор давала о себе знать, когда Сония нервничала. Пальцы выгнула судорога и причиняла нестерпимую боль. Спускаясь по лестнице, она завела ее за спину и попыталась улыбнуться, надевающему пиджак Вильосу.

— Любимый, а как же обед? Я переоделась специально для тебя, — сказала она и поняла что с голосом она не справилась. Голос дрожал, и он это слышал, потому что нахмурился и пригладив волосы сказал:

— Мне нужно возвращаться, Кнуд составит тебе компанию. Вечером поговорим.

Затем подошел к ней и как оно часто бывает не поцеловал, а заклеймил, прокусывая ей губу до крови и быстрым шагом покинул дом.

Сония пошатнулась на месте и вытерев губу большим пальцем, развернулась чтобы спрятаться в комнате, как вдруг подал голос Кнуд, который наблюдал за ней все это время:

— Тебе было сказано составить мне компанию за обедом.